– Отличный выстрел, сэр!

– Неплохой, – соглашается командор. – Группе наблюдения снять дагерротипы, после чего ложимся на обратный курс.

Мавр сделал своё дело, думает сэр Роберт, мавр может уходить. Если мы что и упустили – Земля Чудовищ доиграет пьесу до конца совершенно самостоятельно… Теперь осталась самая малость: беззастенчиво воспользоваться ресурсами манхэттенской базы, в кратчайшие сроки завершить ремонт – и покинуть, наконец, этот негостеприимный континент.

***

– Я уговорил Эмму сделать ещё одно предсказание, – вымученно улыбнулся Фальконе. – Не скажу, правда, что это было легко…

– Как вам удалось?! – полюбопытствовал Джек.

– Найдя правильные слова, мой мальчик; если помните, я специалист именно в этой области… Вопрос в том, какой вопрос нам следует задать, да простится мне этот каламбур…

Мюррей задумался.

– Спрашивать в очередной раз, где он, полагаю, бессмысленно…

– То-то и оно…

В глазах Джека блеснули вдруг озорные огоньки.

– Слушайте, Сильвио! А вам никогда не хотелось заглянуть на последнюю страницу? Узнать, чем закончится эта история – для Осокина, для нас с вами… А?

– С такой точки зрения я не рассматривал… – медленно произнес Фальконе. – В самом деле, ведь предсказанное пифией сбывается всегда; так что, если правильно сформулировать… Джек, вы молодчина! Как мне самому такое не пришло в голову…

– Чего долго мудрить: давайте спросим, чем завершится миссия Инкогнито!

– Слишком уж примитивно… Хотя…

– Бросьте, это отличный вопрос! – Мюррею идея нравилась всё больше и больше. – Его стоило бы задать с самого начала!

– Предсказание ещё нужно верно истолковать…Ну хорошо, попробуем; всё равно мне сейчас ничего путного в голову нейдёт – а наша пифия в любой момент может передумать…

…Эмма долго колебалась, перебирая тонкими пальцами ядовитые сигариллы.

– Детального ответа не требует… – бормотала она себе под нос. – В любом случае, я не собираюсь рисковать… – она вытянула бумажную трубочку с одной черной полоской и строго взглянула на Фальконе.

– Надеюсь, вы понимаете, что повторный сеанс ближайшее время совершенно исключен?

– Да-да, конечно…

– Учтите, я использую самый слабый дым, – предупредила пифия, чиркнув спичкой. – Он не даёт глубоких прозрений; возможно, ответ покажется вам слишком общим или наоборот, чрезвычайно запутанным…

– Уверяю вас, фрау Мантойфель – нас устроит любая изреченная вами истина… – церемонно поклонился Фальконе.

Эмма неопределенно хмыкнула и затянулась. Джек отвёл глаза: лицо пифии в момент прорицания – не лучшее из зрелищ... Текли минуты. Странный аромат сигариллы вскоре улетучился в открытое окно. Немка сидела неподвижно, уставившись прямо перед собой . «Не получилось» – подумал Мюррей. «Эта штука слишком слабая; она вошла в транс, но и только». И тут Эмма рассмеялась. Более неприятного звука Джеку не приходилось слышать: в этом сухом, похожем на кашель хохоте было что-то нечеловеческое: какое-то жуткое, инфернальное веселье – словно в немку вселился целый сонм нечистых духов! Мюррей ничего не мог с собой поделать: вопреки всем правилам вежливости он заткнул уши. Эмма, впрочем, не обратила на это ни малейшего внимания: она продолжала хохотать, останавливаясь лишь для того, чтобы набрать в лёгкие воздух. Мельком молодой человек отметил ошеломление, проступившее на лице его наставника: Сильвио Фальконе явно не ожидал подобного. Смех прекратился так же внезапно, как и начался – однако это было всего лишь прелюдией: фрау Мантойфель издала жуткий, протяжный вопль – так могла бы кричать, наверное, какая-нибудь из населявших Землю Чудовищ тварей, мучаясь в смертельной агонии…

– Эй! Какого дьявола вы там творите?!! – раздалось из-за стенки.

Эмма продолжала вопить. Заглянув ей в глаза, Джек отшатнулся – взгляд пифии оставался абсолютно неподвижен, зрачки сжались до размеров булавочной головки. «Матерь божья! Не хотел бы я когда-нибудь увидеть то, что сейчас видит она!»

– Доктора! – Сильвио, наконец, вышел из ступора. – Джек, ради всего святого – скорее врача! О господи, мне не следовало этого делать, не следовало её уговаривать… Эмма, Эмма, прошу вас…

Спокойствие Манхэттенской военно-морской базы было грубо нарушено. Вопящую провидицу удалось утихомирить, лишь вкатив ей лошадиную дозу морфия. Приведённый Джеком госпитальный врач беспомощно пожимал плечами – с таким случаем он сталкивался впервые.

– Поверьте, мне доводилось видеть и нервные срывы, и истерики – но чтоб такое… Боюсь, тут я бессилен! Да, вот ещё что – если приступ повторится, надо будет отвезти её в клинику; здесь нет подходящих условий…

Приступ не повторился, произошло другое – Эмма впала в ступор. Теперь она просто лежала, уставившись в пространство и не реагируя ни на что.

– Я чувствую себя старым и разбитым, – пожаловался наутро Сильвио. – А что хуже всего, я чувствую себя безнадежным глупцом. Мы ведь вполне могли обойтись без этого…

– Я тоже виноват, – вздохнул Джек. – В конце концов, именно я предложил …

– Нет-нет, мой мальчик, вы-то как раз ни в чем… Что это?

Низкий гул проник в помещение, комнату окутала густая тень. Мюррей подошел к окну.

– «Немезис» возвращается.

…Успех командора Мак Дули оказался для масонов полнейшим сюрпризом. Сэр Роберт невозмутимо доложил об уничтожении странного корабля и скрестил руки на груди.

– Итак, джентльмены, приказ выполнен. К сожалению, я не могу рапортовать сэру Легри: он всё ещё не пришел в сознание после операции. Собственно, меня интересует только один вопрос: желаете ли вы поручить мне что-то ещё.

Сильвио перебирал сделанные наблюдательной группой «Немезис» дагерротипы. Джек заметил, что руки наставника мелко дрожат.

– Не смею вас больше задерживать, сэр… Возвращайтесь к своим обязанностям.

– Честь имею! – Мак Дули коротко кивнул и вышел, плотно притворив за собой дверь.

Старый масон снял очки и принялся протирать их.

– Не могу поверить, что всё закончилось вот так… – тихо сказал Джек.

– У нас нет причин не доверять сэру Роберту, верно? Будем считать, что всё случившееся – во благо… Правда, нашей личной цели мы так и не достигли – но зато… Зато, вполне вероятно, спасли этот мир, вырвав его из рук маньяка и безумца, – Фальконе криво улыбнулся. – Не так уж и мало, правда?

– Если на то пошло, это сделал Огюст Легри, а не мы, – напомнил Джек. – Приказ командору отдал именно он…

– Ах да, Легри… – Сильвио внезапно помрачнел и умолк.

Мюррей вопросительно приподнял бровь.

– Я, фактически, обвинил его в некомпетентности перед лицом… – Фальконе многозначительно указал пальцем вверх. – А теперь выясняется, что он достиг-таки успеха! Это не самым лучшим образом отразится на моей карьере вольного каменщика… А значит, и на вашей тоже. Но вот… Если бы его рана вдруг оказалась смертельной… – последние слова Сильвио произнес так тихо, что Джек еле расслышал их.

– Сэр!!! – возмущенно воскликнул он.

Фальконе поднял взгляд, и Мюррей почувствовал, как по спине его пробежали мурашки: в глазах наставника он заметил нечто странное… И не слишком приятное: Сильвио словно бы что-то решал относительно его, Джека, дальнейшей судьбы.

– Я ни на что не намекаю, мой мальчик. Так, мысли вслух, не более…

Разговор этот оставил у Мюррея пренеприятный осадок. Он пришел к выводу, что совсем не знает Фальконе. Поначалу Сильвио был примером для подражания – и, чего уж греха таить, пропуском в высшие, недоступные простым смертным сферы. Но чем дальше – тем с более неожиданной стороны открывался он своему ученику; тайны же, к которым тот так жаждал некогда приобщиться, пахли кровью и людской алчностью... Тут поневоле начнешь сочувствовать таким, как Осокин – хотя этот тип, конечно же, не более чем авантюрист, одержимый манией величия… Интересно, что она в нём нашла? Мысль о Лэсси отозвалась в душе Джека острой болью. Ты влюбился, парень, шепнул ему внутренний голос, ехидный и беспощадный. Ты, который считал себя весьма прагматичным молодым человеком, выбрал самую нелепую из возможных привязанностей: любовь к мёртвой девушке, которая, ко всему, при жизни не дала тебе даже намека на взаимность… Глупость, достойная пера Гёте или Шиллера – эти господа знали толк в нелепых романтических выдумках!