— Да, — улыбаясь, подтвердил я. — это и есть мое новое изобретение, архитронито, паровая пушка. Вернее, ее придумал Калияс, за которого вы все меня долго ругали, а я дал ему материалы, чтобы он сделал этот экземпляр.

— Она стреляет камнями? — спросил Лакома. — И как далеко она это делает?

— Я думаю, примерно на то же расстояние, что и баллиста или катапульта, но только делает это быстрее и мощнее. Кроме камней, можно сделать кувшины с горючей смесью и тоже отправлять их на противника.

Мы отправились вниз по холму, а Филоник между тем и трое его помощников снова заряжали архитронито. Донатина и Герений стояли в небольшой канаве, глубиной по пояс и ждали, когда они дадут сигнал к началу очередного выстрела.

— Вы зачем изгородь портите? — спросил я, подходя ближе. — Не нашли другой мишени, что ли?

— О, император, ты пришел как раз вовремя! — закричал Донатина, махая нам рукой. — Пойдем, сейчас мы снова будем стрелять. Что касается изгороди, то не беспокойтесь, с таким оружием нам никакие заслоны не понадобятся.

Мы укрылись в канаве вместе с ним, в то время, как стрелки закончили забивать ядро в ствол пушки и залили котел сверху ледяной водой. Под пушкой шипели угли на огромном подносе, где, кажется, даже бык поджарится бы за минуту.

— Сейчас он откроет отверстие и вода устремится вниз, в раскаленную часть, — прошептал Донатина, напряженно наблюдая за действиями новоявленных артиллеристов.

— Опасно, чертовски опасно, пробормотал я. — Он должен делать это в доспехах и шлеме, я же говорил, чтобы ты позаботился об их безопасности.

— Нет, не взорвется, император, — азартно ответил Донатина. — Там отличное железо, ни одной трещинки после выстрелов, я уже проверял. Ты бы заткнул уши, император, а то совсем оглохнешь.

— Ну, смотри, сейчас разрешаю, а вот потом…

Я не успел закончить, потому что пушка выстрелила снова, подпрыгнув на лафете и чуть откатившись назад. Опять раздалось оглушительное «Бум!» и ядро со свистом и шелестом вырвалось из дула и вонзилось в дуб, окончательно добив вековое дерево.

Я и вправду оглох на какое-то время. В ушах стоял постоянный звон. Я потряс головой, похлопал ладонью по вискам и слух постепенно вернулся ко мне. Тогда я встал и подошел к архитронито и суетящимся рядом с ним стрелкам.

— Ну, как тебе новое оружие? — спросил я у Филоника.

— Божественно, — ответил он с восторгом и я впервые увидел, как его угрюмая физиономия осветилась улыбкой. Он благоговейно коснулся раскаленного ствола и тут же отдернул руку.

— Заканчивайте испытания и дайте пушке отдохнуть, — сказал я. — И собирайте побольше ядер, скоро будем стрелять по врагам. Возможно, даже сегодня, через несколько часов.

Я обернулся и чуть не рассмеялся, увидев, что весь холм усыпали мои солдаты, с ужасом и любопытством глядящие на архитронито.

— Ладно, покажите им еще раз, как стреляет наше новое орудие, чтобы они не боялись его звуков, — приказал я и направился обратно к вершине холма. — Вы как хотите, а я хочу немного отдохнуть.

Затем я осмотрел вместе с Лакомой, насколько хорошо и крепко он собрал повозки и приказал так и оставить их в центре лагеря, как второй рубеж обороны. Для проверки прочности обшивки я приказал стрелять по ней из арбалетов и с удовольствием убедился, что болты отлетают от медных и железных кусков покрытия, которыми укреплены повозки.

Мечом их тоже нельзя было пробить, разве что отковырять от бортов и крыши повозки, но для этого врагу потребовалось бы время. В целом, убежище получилось весьма крепкое, если бы у меня было побольше воинов, то и вообще можно было бы не бояться вестготов. Ладно, с другой стороны, радоваться еще рано, слишком уж много врагов я приобрел за эти пару дней, еще неизвестно, смогу ли я справиться с ними.

Затем я вернулся поместье, наказав разбудить меня, если враги покажутся на горизонте. Но поспать мне так и не удалось.

В комнате, где я должен был отдыхать, лежала Вирсания. Я вспомнил о ней, едва вернулся в дом и увидел на полу алый плащ, в который она была завернута. Сама женщина спала под меховым покрывалом, но когда я вошел, томно открыла глаза и протянула ко мне руки.

— Ну же, мальчик, иди ко мне, ты так и не отведал меня этой ночью.

Я тут же заметил, что под сползающим покрывалом она лежит совершенно обнаженная. Разумеется, я сразу забыл о сне и залез к ней на кровать. Здесь было тепло и уютно, а близость ее белого тела дико возбуждала меня.

Я обнял Вирсанию, а затем поцеловал шею, плечи и округлую грудь, а затем поочередно взял в рот крупные темные соски и поласкал их языком. Женщина застонала, взяла мой отвердевший член в руку и легонько сжала.

Затем погладила яички и перевернув меня на спину, опустилась к моей пояснице и начала делать восхитительный минет. Да, чувствовалось, что она настоящий профессионал своего дела. Так осторожно и ласково с моим орудием здесь еще не обращались, разве что была одна умелица в прошлой моей жизни.

Когда я почувствовал, что ее дивное умение скоро приведет меня к преждевременному финалу, я мягко отстранился от нее и уложил на клинию перед собой. Затем достал из кармана плаща самодельный презерватив из тончайшего слоя руберры, который мне только удалось сделать и натянул на себя.

— Это для чего? — спросила Вирсания. — Ты боишься заразиться непристойной болезнью? Нет, не бойся, мальчик мой, нас каждый день осматривает врач и дает свое заключение. Я совершенно чистая, кроме того, для того, чтобы боги не послали мне непристойную хворь, я каждое утро принимаю гусиный помет, разбавленный водой и медовухой, это самое лучшее средство от болезней.

— Вирсания, заткнись, пожалуйста, — попросил я и вошел в нее, защищенный собственными средствами контрацепции.

Молодая женщина тихонько ахнула и непроизвольно сжала бедра. Затем расслабилась, а я даже через свою самодельную резину чувствовал, какое у нее теплое лоно.

Затем я начал потихоньку двигать бедрами взад и вперед, а Вирсания двигалась мне навстречу, закрыв глаза и прикусив нижнюю губу. Хоть я и понимал, что она во многом действует, как и положено проститутке, то есть старается возбудить во мне страсть и показать, каким сильным самцом я являюсь, я вынужден был признать, что ее нехитрые способы действительно помогали и я чувствовал все большее и большее возбуждение. Наконец, не в силах больше терпеть, я взорвался внутри нее и застонал от блаженства.

В то же время в дверь постучался Герений и сказал из коридора:

— Доминус, с города приближается большое вражеское войско.

Ну вот, хорошо, хоть дали мне закончить все свои дела с Вирсанией и не прервали до того, как я достиг пика наслаждения. Это я благодарил, как своих помощников, так и врагов, которые соизволили появиться как раз вовремя.

Но теперь времени терять было нельзя и я подхватил обнаженную женщину с ложа и потащил к двери, повторяя:

— Надо быстро уходить в укрытие, иначе здесь нас прикончат.

Вирсания держалась молодцом, только едва успела схватить свой плащ с пола, а в остальном не сказала ни слова и послушно бежала рядом. Я тоже оделся на ходу и мы выбежали из дома, а затем помчались к нашему укрепленному лагерю.

До него было совсем немного, около сотни шагов. Я оглянулся на бегу и увидел, что со стороны города по дороге, среди редких деревьев, растущих по обочине, надвигается огромное войско.

Впрочем, приглядевшись более внимательно, я увидел, что вражеский отряд не такой уж и большой, с тысячу-полутора тысяч бойцов, но из-за того, что они вытянулись длинной колонной по дороге, напоминая медленно текущую змею, их численность казалась больше, чем была на самом деле. А в том, что это враги, сомнений не было.

В первых рядах, как я сразу заметил, ехали вестготские всадники, а еще и воины прасинов, одетые в доспехи, а поверх них развевались зеленые плащи. Ехали враги, как я уже говорил, неторопливо, уверенные в собственной победе, гордые и высокомерные. Наверное, уже приготовили наряды для триумфа.