Дядя молчал, глядя на меня и я тут же понял, что мой выстрел наугад угодил в самую середину мишени. Вот же как получается, это он и стоял за этим заговором, хотел скинуть меня руками наемных остготов, а самому прийти во дворец и занять мое место.
Выходит, я успел упредить его на несколько дней, может, даже, всего на несколько часов? Ай да родич, ай да родная кровинушка. Я и раньше не ожидал от тебя ничего хорошего, так теперь и вовсе буду считать своим смертельным врагом.
— Ты можешь считать, все, что угодно, Ромул, — сказал дядя и убрал руку с ножом. — Но я не стоял за этим заговором. У тебя и так много врагов и здесь, в Равенне, и в Риме и даже в Константинополе. У твоего отца истощилось терпение. Он хочет, чтобы ты прекратил самодеятельность, потому что постоянные плохие новости из тыла снижают моральный дух его воинов. Если ты не успокоишься, он придет сюда и успокоит тебя сам.
— Какие такие плохие новости? — спросил я. — О чем это ты? Пока что в городе все хорошо.
— Ты совсем сдурел, щенок? — закричал дядя, не заботясь о том, что его могут услышать. — А гибель твоей матери и Ульпия? А бесполезные траты на голубой эфириум и рытье канала? А проведение бесполезных Квинкватрий, да еще и с участниками из других городов? Денег в казне и так осталось на самом дне, а ты хочешь потратить все остатки? Ты соображаешь, что делаешь, вообще, молокосос?
У него наверняка есть информаторы из состава партий и советников курий, иначе откуда такая осведомленность? Да, несмотря на то, что дядя находился в бегах, на самом деле он все время держал руку на пульсе событий. Возможно, он даже и не уходил из города, а просто распространил слухи о том, что ушел, а сам все это время прятался под боком, в каких-нибудь каупонах, вон как воняет, как от бродячей собаки.
— Вот, значит как, вам всем не дают покоя мои шаги по преобразованию города? — спросил я понимающе. — Ну что же, я и не сомневался, что вы все будете этому активно сопротивляться. Ты знаешь мой ответ, дядя. Если мой отец против, пусть он приходит и попробует поставить меня на место, так ему и передай. И советую тебе и в самом деле уехать из города, потому что если я найду тебя, то прогоню голым по улицам и вышвырну из города, ты понял?
Дядя молчал, а потом усмехнулся и ответил:
— Я понял тебя, Ромул Августенок. Ты такой же упрямый, как и твой отец, как и все мы, Флавии. Хорошо, раз ты не хочешь по-хорошему, будет по-плохому. С этого времени мы враги.
В дверь постучали и голос Росциа спросил.
— Император, вы еще долго? У вас все в порядке, может вызвать охрану?
Дядя бешено замотал головой и провел рукой с ножом у горла, мол, даже думать не смей.
— Нет, все хорошо, я скоро выйду, — крикнул я. — Подождите немного, Росциа, приношу свои извинения.
— Тогда разрешите я пока осмотрю вашу дворцовую библиотеку, — не унимался философ. — Моя дочь сказала, что там есть много бесценных свитков.
— Хорошо, как только я закончу, я позову вас, — крикнул я.
За дверью все стихло, и мы подождали, не произойдет ли чего еще неожиданного.
— У тебя все, дядя? — спросил я. — Или ты собирался задержаться на ужин? Извини, трапеза еще не скоро, лучше тебе уйти отсюда, пока и в самом деле не пришла моя охрана.
— Нет, у меня есть еще кое-что, — сказал дядя и снова подошел ко мне. — Послушай меня, Ромул, не делай еще одну, свою последнюю ошибку.
— Это какую же? — спросил я с улыбкой. — Не называть тебя дядей?
— Не трогай казну в монастыре, — ответил Павел чужим, напряженным голосом. — Она не принадлежит тебе. Эта казна предназначена для другого. Если ты ее возьмешь, твоему отцу нечем будет расплачиваться с наемниками и они просто убьют его.
Я снова поразился его фантастической осведомленности. Не успел я получить информацию от епископа, как об этом уже известно дяде. Кто-то рядом со мной сливает ему информацию, без этого уже никак. Кажется, у меня здесь завелась крыса, чуете ее дурной запашок?
Как ни удивительно, сейчас дядя напряженно ждал ответа и я понял, что этот вопрос и был самой главной целью его визита ко мне. Ничего себе, он рисковал головой только ради того, чтобы предупредить меня об этом? Вот тебе на, здесь есть над чем поразмыслить.
— Пф-ф, дядя, придумай сказку получше, — между тем презрительно усмехнулся я, поскольку он так и ждал ответа. — Ты считаешь меня совсем за придурка? Все выплаты наемникам будут произведены в срок, только уже официально, с учетом всех затрат имперским казначеем. Моему отцу ничего не грозит, пусть предоставит долговые расписки перед наемниками и я их все покрою. Другое дело, что вы уже не сможете хозяйничать в казне самостоятельно и транжирить ее для оплаты своих непомерных амбиций и роскошного образа жизни, так вы прямо сразу так и скажите, чего лгать?
В это время дверь снова затряслась от мощных ударов.
— Император, с вами все в порядке? — спросил Родерик. — Откройте дверь.
Я промолчал, а дядя подошел к окну.
— Я предупредил тебя, Ромул, — хрипло сказал он. — Не вздумай протягивать руки к казне, иначе мы отруби тебе их.
— Император! — заревел Родерик за дверью и начал выламывать преграду.
— Все хорошо, Родерик! — крикнул я. — Сейчас я открою.
Дядя вылез в окно, как заправский каскадер и исчез из виду. Стены римских зданий сложены из блоков и залиты цементом, так что ему есть где разгуляться там. Скорее всего, он ушел на крышу, а оттуда по запасному ходу выберется наружу из дворца.
Подождав немного, я отворил дверь. Родерик вошел в комнату и огляделся.
— Чем это здесь воняет, император? — подозрительно спросил он.
— Кажется, ты не помыл ноги, — вздохнул я и вышел из спальни, так и не поменяв одежду.
Родерик снова настороженно огляделся, ничего не нашел и последовал за мной.
Я собирался отыскать Росциа и снова спустился на первый этаж по лифту. Едва двери подъемника открылись, как я увидел Евсения и комита Евмена, стоявших передо мной.
— Что еще? — удивился я. — Только не говорите, что случилось что-то еще. Мне на сегодня хватает происшествий и встреч.
— Случилось, доминус, — ответил Евмен, как обычно, брюзгливо глядя на меня. Это не потому, что я внушал ему отвращение, а потому, что он на всех людей смотрел таким образом. — Там пришли лидеры партий со своими женами и подругами и сидят в триклинии. Просят вас присутствовать на трапезе.
— О нет, только не это! — простонал я. — Опять чесать с ними языки, особенно с женщинами? Чего они сюда пришли, разве неизвестно, что у меня полно дел?
— Они хотят обсудить вызов участников из других городов, — ответил Евмен. — Все уже предоставили список команд для гонок. А ведь мне еще надо подготовить списки других видов соревнований, мы до сих пор не утвердили его. Я сегодня же напишу послания и сразу отправлю в курии и капитолии крупных городов Италии. Как видите, у меня тоже масса дел, если вы хотите, чтобы игры состоялись на Квинкватрии.
— Ладно, пойдем, я посижу с ними недолго, а потом уйду, — сказал я и на ходу обратился к Евсению. — Как у тебя дела? Ты тоже что-то хотел?
— Рабы бунтуют на рытье канала, — пробурчал слуга. — Они там работают без перерыва, уже устали, ведь мы обещали замену. Кроме того, мне нужны солдаты, а в городе никого нет. Опять злой народ появился, снова поговаривают, что из-за канала нет хлеба и бесплатного пропитания. Они хотят сжечь землеройную машину, потому что вы вчера обманули их с раздачей вина.
— Возьми центурию Тукара и пусть он охраняет канал, — распорядился я. — Он как раз жаждет крови, так что пусть разберется с любыми бунтовщиками. А рабам объяви, что если они закончат строительство канала в срок, то станут свободными людьми.
— Как же так, доминус? — удивился слуга. — Вы, говорят, такое же и рабам Гордия обещали на строительстве труб для эфириума. Разве так можно? Это же имперские рабы, где мы потом возьмем новых? Покупать каждый раз? Эдак у нас и вовсе рабов не останется.
— Почему? Я уверен, они продолжат работать у нас, но уже за оплату, — ответил я. — А платить будем уже за счет поступлений от построенных сооружений. Вот увидишь, там будет большая прибыль. И вольноотпущенники будут больше заинтересованы в качестве и быстроте работы.
