Лиам стонет себе под нос.

Моя ухмылка победоносна.

Я достаю из сумки завернутый подарок и поворачиваюсь обратно к Лиаму, так что становлюсь на колени на кровати рядом с его откинутым телом. — Вот.

Лиам берет его из моих рук, не в силах сдержать улыбку на губах. Он на мгновение замолкает, взвешивая подарок, оценивая его форму. — Это что, книга? — спросил он.

— Мой рот на замке. Это не было бы сюрпризом, если бы я сказала тебе, — я притворяюсь, что застегиваю рот, и выбрасываю воображаемый ключ.

Он достает маленькую открытку, которую я ему написала, с надписью «С месячной годовщиной», и благоговейно проводит большим пальцем по надписи. Я знаю, как сильно он дорожит моими словами на бумаге, но, видя его сейчас, я начинаю представлять выражение его лица, когда он читал мои письма.

Я бы растеклась лужицей, если бы увидела нежную улыбку, которой сейчас на лице Лиама.

Я всегда считала себя упрямой, независимой девушкой, которой не нужен кто-то, кто дополнял бы меня. Я твердо верю, что никто на свете не нуждается в другом человеке, чтобы чувствовать себя целым — ты уже есть, — и все же Лиам с его мягкостью, мягким сердцем и добрыми манерами взывает к чему-то глубоко внутри меня. Теперь я понимаю, что даже у тех, кто полностью цел, могут быть родственные души помимо них самих. Те, кто понимает и принимает их такими, какие они есть, недостатки и совершенства, и превращает жизнь в приключение, ради которого стоит жить.

Лиам — это все для меня.

Моя родственная душа.

Мой спутник души.

Я ошеломлена осознанием этого, в то время как он не осознает масштабность моих мыслей, когда вскрывает упаковку.

Видит ли он по моему лицу, насколько по-другому я себя чувствую?

Прежде чем я успеваю заговорить, он бормочет, — Бел… ты этого не сделала.

Мои щеки горят от силы его изумленного выражения. Как и Лиаму, мне тоже нравится заботиться о своих близких. Теперь у меня складывается впечатление, что он не привык к тому, чтобы ему давали много, потому что даже когда он получает лишь малую часть, он сияет, как маленький ребенок рождественским утром.

Я не уверена, должна ли я разрыдаться или обрадоваться.

В руках мой парень держит первое издание «Братства кольца» в твердом переплете, напечатанное в 1950-х годах. Он перечитал свою книгу в мягкой обложке больше десяти раз. Корешок полностью треснул. Поскольку ему так понравилась эта история, я решила, что у него должна быть эта версия. Та, которую он мог бы с гордостью выставить на своей книжной полке.

— Я это сделала, — я прикусываю губу. — Тебе нравится?

Его пальцы прикасаются к книге так, словно это самая ценная памятная вещь на свете. — Это лучший подарок, который я когда-либо получал. Я не могу поверить, что ты сделала это для меня.

— Я бы сделала для тебя все, что угодно.

Не отводя от меня взгляд, Лиам кладет книгу на прикроватную тумбочку и обхватывает ладонями мое лицо. Меня тянет к нему, как будто это самая естественная вещь. — Я бы тоже сделал для тебя все, что угодно, Бел.

Мое сердце парит, как тысяча летящих голубей.

Сокращая расстояние, наши губы наконец встречаются.

Ни одно чувство в мире не может сравниться с поцелуем с Лиамом. Это всегда начинается медленно и чувственно и превращается в быстрое и требовательное, подобно волне, которая захлестывает твое существо. Ты беспомощен плыть по течению. Море блаженства, и наши губы прижимаются друг к другу, как потерпевшие кораблекрушение любовники.

— Лиам, — стону я, когда его язык дразнит уголок моего рта. Его руки скользят от моей талии к грудной клетке, к моим тяжелым грудям. Ласкают мои соски через платье-свитер и начинают путешествие сначала. Мое либидо в огне. — Ты нужен мне.

Лиам отпускает мои губы, тяжело дыша. Его грудь прогибается под моими руками. — Ты хочешь меня?

В его тоне слышится нотка опасения. Если бы я не знала о страхе Лиама быть отвергнутым и неуверенности в себе, я бы могла предположить, что он строит из себя недотрогу, потому что прошел месяц, как мы целовались и ласкались, но ни разу не прошли дальше второй базы.

Но я знаю, как много для него значат слова — заверения.

Я отчаянно киваю, зарываясь пальцами в воротник его рубашки. — Да, Лиам. Пожалуйста. Я даже больше не могу ясно мыслить. Ты нужен мне внутри. Сейчас.

Его стояк упирается мне в бедро, как зеленый сигнал светофора. — Черт возьми, Бел. Я тоже хочу тебя. До самых костей я страдаю от потребности в тебе.

Вспышка удовлетворения зажигает мои нервные окончания.

Это должно произойти.

Мы наконец-то займемся любовью.

Я с энтузиазмом набрасываюсь на его одежду, но Лиам поспешно хватает меня за руки. — П-подожди. П-Позволь мне выключить свет.

Я делаю паузу, хмурясь. — Зачем нам выключать свет?

В его голубых глазах светится желание, но в то же время есть и уязвимая грань.

Я практически вижу, как крутятся колесики в его голове, когда он пытается это сказать.

Внезапно до меня доходит.

Мне потребовались годы, чтобы обрести уверенность в себе и чувствовать себя комфортно в своей шкуре. Сейчас? Я люблю себя и то, как я выгляжу. Но я не настолько глупа, чтобы предполагать, что восприятие Лиамом самого себя изменилось с той секунды, как мы начали встречаться. Он все еще не уверен в том, как он выглядит, учитывая то, как с ним обращались в прошлом. Мне больно, что хулиганы заставили его поверить, что он непривлекателен или недостоин.

Я обещаю, даже если это будет последнее, что я сделаю, я позабочусь о том, чтобы этот мужчина знал, насколько он красив внутри и снаружи.

Я провожу ладонью по его бородатому подбородку и улыбаюсь, даже когда мое сердце отбивает неровный ритм в груди. Хотела бы я вернуться в прошлое и причинить боль каждому ублюдку, который хотел сказать что-то плохое о моем лучшем друге. — Лиам, я хочу видеть наши тела и все, что мы делаем друг с другом. Пожалуйста, не выключай свет.

— Ладно, — шепчет он, признавая свое поражение.

Так не пойдет. Он собирается оставить его включенными только для того, чтобы доставить мне удовольствие. Не потому, что ему так удобно.

Не позволяя своей улыбке дрогнуть, я встаю и протягиваю руку.

Сбитый с толку, он берет её и выпрямляется во весь свой шестифутовый рост. Неуверенно переминается с ноги на ногу. Разглаживаю ладонью его одежду, чтобы она не сидела косо — спасибо моим цепким рукам.

— Иди сюда, — моя цель — зеркало в полный рост рядом с его книжной полкой. Я тащу его за собой, и он послушно следует за мной. Я ставлю Лиама спереди и наблюдаю за тем, как дергается его адамово яблоко. Я прижимаюсь к нему и встречаюсь с ним взглядом в зеркале. — Ты мне доверяешь?

— Всем своим существом.

Я запечатлеваю поцелуй на его крепком бицепсе. — Что ты видишь, когда смотришь в зеркало, Лиам?

Он делает глубокий вдох и медленно со свистом выдыхает, качая головой, как будто пытается избавиться от своих плохих мыслей. — Детка, тебе лучше не знать.

Улыбка сползает с моего лица. — Лиам…

Его взгляд опущен. — Почему бы тебе не рассказать мне, что ты видишь?

Я хотела немного поупражняться в любви к себе, но сейчас я на грани слез. Как миру удалось убедить этого удивительного человека в том, что он совсем не звездный?

— Ты хочешь знать, что я вижу? — я беру его за подбородок и приподнимаю его лицо, чтобы наши взгляды снова встретились. — Самый красивый оттенок синего. Я никогда не видела более прекрасных глаз, Лиам.

— Я тоже люблю твои, — выдыхает он.

— У тебя великолепные волосы. Мягкие и густые. Мне нравится проводить по ним руками, — я делаю это, чтобы доказать свою точку зрения. Стильный зачес на затылке теперь растрепан, пряди очаровательно спадают ему на лоб. — Даже не заставляй меня начинать с твоей бороды.

Мне стыдно признаться, сколько раз я представляла себе это ощущение, когда он вылизывает мою киску. Девушка ведь может мечтать, верно?

— Что еще? — спрашивает он, и мои подозрения подтверждаются.