Моя рана все еще кровоточит, хотя я безумно скучаю по нему.

Поразмыслив над нашей последней встречей, я пришла к следующему выводу: нежелание Лиама встречаться лично на самом деле не имеет ко мне никакого отношения, а все связано с его собственными шрамами. Я хочу быть рядом с ним. Я хочу помочь ему. И все же я не могу, пока не буду знать, с чем работаю.

Это значит, что Лиаму нужно открыться и сказать мне, что у него на уме, чтобы я могла пойти ему навстречу.

Он прислал мне множество текстовых сообщений с извинениями, но ни одно из них и близко не подходит к категории «дай-мне-все-объяснить». Это все, что я-прошу-прощения-и-я-напортачил. Ответа «почему» здесь нет.

У Лиама крепкие стены, но ему придется опустить их самому, если он хочет, чтобы мы это исправили.

И если быть до конца честной, я не думаю, что наша дружба вернется к тому, какой она была раньше. Не тогда, когда он прошептал мне тем голодным, пронизанным благоговением тоном: «Ты такая… красивая. Я хотел сказать тебе, когда впервые увидел тебя. У меня перехватило дыхание, Бел.»

Я не сумасшедшая и не выдумываю всякие штуки. Лиам испытывает ко мне нечто большее, чем просто платоническую дружбу.

Я тоже так думаю.

Мне потребовалось очень много времени, чтобы признаться себе в этом; я хочу большего с Лиамом.

Никогда не найдется кого-то, кто относился бы ко мне так, как он, или понимал бы меня так, как он это делает.

Мои размышления прерываются, когда звонит мой телефон. Это Кеннеди. Я ставлю эпизод на паузу и отвечаю на ее видеозвонок, глубже зарываясь в подушки.

Мы оба в масках, таков наш ритуал по вечерам в пятницу. — Привет, Кен.

— Привет, Мэй, — Кеннеди устраивается на диване с миской попкорна на коленях. — Извини, что не смогла позвонить тебе раньше. Я закончила работу поздно. Группа подростков коллективно разлила молочные коктейли по всему полу, так что я была на уборке.

— Ах, это отстой, — если бы это случилось, я бы, наверное, начала выть во время своей смены. — Как ты себя чувствуешь?

— Устала и чувствую, что мне нужно поспать следующие десять лет. Я хотела позвонить тебе, чтобы наверстать упущенное, прежде чем продолжу наблюдать за своим парнем.

Она говорит о Майкле Кордеро из «Девственницы Джейн». Не Калеб Райт, конечно. Мы говорили о нем несколько дней назад, и Кеннеди сказала, что она покончила с мужчинами и их неоднозначными сигналами. Она на некоторое время отказывается от них, и я ее не виню.

Единственные мужчины, на которых мы можем положиться, — это вымышленные персонажи, написанные женщинами.

— Звучит как идеальная ночь, — Чито вытягивается и ложится на меня сверху. Иногда ей нравится слушать, как бьется мое сердце.

Кеннеди запихивает в рот еще одну порцию попкорна. — А теперь расскажи мне, как у тебя дела. Я знаю, что последние несколько дней были действительно напряженными.

Я намеренно избегаю слона в комнате: моей неудачной романтической жизни. — Мой тест прошел ужасно.

— Мне жаль это слышать, Мэй. С другой стороны, ты отлично справляешься с этим уроком, так что, надеюсь, это не слишком сильно повлияет на твою итоговую оценку, — Кеннеди снимает свою маску и бросает на меня многозначительный взгляд, от которого у меня внутри все переворачивается. — Но ты же знаешь, что это не то, что я имела в виду.

Я вздыхаю и снимаю свою собственную маску из ткани. — Да. Я знаю.

— Он продолжает писать?

— Каждый день, — мою грудь скручивает от болезненного напоминания. — Меня так раздирают противоречия, Кен.

Лицо моей лучшей подруги смягчается. — Мэйбл…

— Одна часть меня злится на него, а другая просто хочет простить и двигаться дальше. Мы никогда не теряли связь с Лиамом так надолго, и я сильно по нему скучаю.

— Я знаю, но, может быть, тебе просто нужно дать ему шанс поговорить с тобой еще раз и все объяснить — и не с помощью смс. Некоторые разговоры необходимо провести лично.

Все, что говорит Кеннеди, имеет смысл.

Я буду первой, кто признает, что может быть немного упрямым. Наверное, именно поэтому я до сих пор не ответила Лиаму.

— Ты должна ответить ему. Избавь себя от страданий, — говорит Кеннеди. — Правда в том, что вы оба не хотите быть друг без друга, поэтому вам нужно разобраться с этим. И даже если ты будешь это отрицать, я точно знаю, что ты к нему чувствуешь.

Мои губы сжимаются, и я с трудом сглатываю.

Кеннеди бросает на меня многозначительный взгляд.

Слово из пяти букв.

Я действительно испытываю это к Лиаму.

Уже давно, если быть откровенной.

Как я могла не влюбиться в своего застенчивого, милого, доброго лучшего друга, который заботится обо всех моих потребностях, действует как мой защитник и всецело лелеет меня?

— Я думаю, он то, что мне нужно, Кен, — я медленно выдыхаю. — Я хочу… быть с ним.

Признаться в этом вслух — лучшее чувство, которое я испытывала за всю неделю.

— Тогда будь с ним, Мэй. Он протянул тебе оливковую ветвь. Пришло время тебе протянуть руку и схватить её.

Кеннеди права. Лиам знает, что совершил ошибку, и давно хотел ее исправить.

Пришло время мне выслушать его.

После нескольких дней, проведенных в подвешенном состоянии, на моем сердце стало легче.

Я благодарю Кеннеди за то, что она была потрясающим другом, слэш-терапевтом, слэш-личной подбадривательницей, и мы вешаем трубку.

Просматривая переписку с Лиамом, мой большой палец зависает над экраном, пока я читаю последние несколько текстовых сообщений.

Мне жаль. Мне так чертовски жаль, детка. — Лиам

Я знаю, что причинил тебе боль. Это худшее, что я когда-либо делал в своей жизни. — Лиам

Я все испортил и не знаю, как это исправить. Простишь ли ты меня когда-нибудь? — Лиам

Я не могу вынести этого разрыва между нами. Я так сильно скучаю по тебе, Бел. Скучаю по твоим сообщениям. Скучаю по нашему подшучиванию. Скучаю по всему этому. — Лиам

Пожалуйста, солнышко. Скажи мне, как я могу снова все исправить. — Лиам

Бел, я умоляю тебя. Пожалуйста, не думай обо мне плохо. Я могу стерпеть это от других, но не от тебя. — Лиам

Я не могу перестать думать о тебе. Днем и ночью. Ты живешь в моем сознании. Так и есть, начиная с первого письма. — Лиам

Боже, как ты выглядела в ту ночь, Бел… Не знал, что женщина может быть такой совершенной. — Лиам

Даже не заставляй меня говорить о твоём голосе. Это самая прекрасная вещь, которую я когда-либо слышал. Мягкий. Скрипучий. Лучше, чем все, о чем я когда-либо мечтал. И я мечтал о тебе. Так часто. Ты даже не представляешь. — Лиам

Мне больно осознавать, что я, возможно, никогда больше этого не услышу. Что ты, возможно, никогда не дашь мне шанса все исправить. — Лиам

Это последнее текстовое сообщение.

Однако я понимаю, что Лиам звонил мне вчера поздно вечером, но я пропустила это.

Он оставил голосовое сообщение.

Я задерживаю дыхание и включаю его.

Потом я слушаю это снова, и снова, и снова.

«Привет, Бел. Это Лиам. Я… я надеялся, что мы сможем поговорить, и ты дашь мне возможность кое-что объяснить. Я скучаю по тебе и хотел бы поскорее получить от тебя весточку, детка».

Его глубокий голос, пронизанный тоской и печалью, задевает за живое мое сердце.

Слой льда, покрывающий мое сердце, медленно начинает таять. Наконец-то я вижу луч надежды. Независимо от того, что было сказано и сделано, у нас с Лиамом есть надежда.

Он готов все объяснить, и теперь моя очередь пойти ему навстречу.

Мэйбл

В субботу ближе к вечеру я заканчиваю очередную успешную фотосессию нижнего белья с группой моделей. Каждый раз, когда я захожу в студию, меня охватывает волна благодарности и волнения за то, что я могу заниматься любимым делом с командой талантливых людей.