— Ты так и не сказал, как мы отсюда выберемся. Если пойдем по центральной дороге, нас могут заметить. И… — я запнулась, подбирая слова, — куда мы пойдем, когда доберемся до большого города? У меня там нет никого из родственников, и нет работы. Да и денег тоже нет.

— Тебе не нужно об этом волноваться. У меня есть деньги, работать тебе не нужно. А пойдем мы ко мне домой. — Я собиралась задать новый вопрос, но Натан сделал предостерегающий жест рукой, останавливая меня, — у меня есть небольшой домик в частном секторе, моя жена о нем ничего не знает. Я часто приезжаю туда, когда хочу побыть один. А теперь, там меня будешь ждать ты.

Я нахмурилась, вдруг осознав, в каком положении нахожусь. Если откинуть необычно сложившуюся ситуацию, я — всего лишь любовница, которая будет скрываться в чужом доме и довольствоваться редкими встречами. Только есть одно отличие — я не клялась в любви и никогда не считала Натана любимым человеком. Никогда не думала, что когда-нибудь окажусь в такой незавидной роли. Увидев мое кислое выражение лица, Натан притих, и стал убирать посуду. Я молча наблюдала за ним, думая, что он весьма неплохой муж — сам готовит завтраки, убирается и заботится без наигранной показушности. Всегда ли он такой? Рассматривать его в роли мужа не хотелось. Стоит только подумать об этом, как начинаю представлять женщину, которая, наверняка ждет его в квартире и не находит места от тревоги.

— Если ты готова, то пора выдвигаться. — Натан закинул рюкзак на плечо, — пойдем через лес, так же, как спускались сюда ночью. Днем будем идти осторожно, если не успеем выйти к границе вечером, то я обращусь, и тогда быстро сократим расстояние. Но днем лучше не привлекать внимания. Тем более, ты еще не окрепла.

— Как скажешь. У меня все равно нет других планов. — Я попыталась пошутить, но ничего не получилось. От мысли, что сейчас мы выйдем из укрытия, снова стало страшно. Что, если там шерстят военные? Успеем ли мы скрыться в лесу?

Но на дороге перед входом в дом никого не было. Нет ни зверей, ни людей, словно всех срочно эвакуировали. Деревья слабо покачиваются от холодного ветра, но на этот раз я оделась тепло, и не боялась замерзнуть. Натан закрыл дверь дома на ключ и едва заметно потянул воздух носом:

— Поблизости никого нет, перестань трястись.

— С чего ты взял, что я трясусь? — я сердито надула губы, — просто не хотелось бы столкнуться с оборотнем.

— Теперь, ты сама — оборотень, и тебя никто не тронет.

Я задумчиво кивнула, и мы двинулись в сторону пустыря, на котором стояла ферма. Если честно, я не чувствовала себя как-то по-особенному — единственное, что говорило о том, что со мной произошло что-то необычное — это факт того, что моя рана мгновенно рассосалась. До того, как согласиться на обращение, я ожидала, что буду испытывать невыносимую боль, и даже мысленно с этим смирилась. Но в итоге — с моим телом все в порядке, если не считать зверский аппетит, который немного поутих только сейчас.

Войдя в лес, я почувствовала себя гораздо спокойнее. Все время, пока шли, Натан поглядывал на меня, не скрывая интереса, а когда прошли в самую чащу, он взял меня за руку, и прибавил шагу. С непривычки, мне было страшновато идти в самую глубь, не зная, куда нас может вывести кривая тропа. Но, я верила Натану, потому что, он здесь был полноправным хозяином. Не удивлюсь, если он знает здесь каждый камень и каждую веточку. Странно, но я совсем не чувствую усталости. Наоборот, с каждым шагом, мое тело становится бодрым и более энергичным. Я полной грудью вдыхаю упоительный воздух и поражаюсь, насколько он сладкий и насыщенный, настолько, что пьяно кружится голова.

Внезапно где-то справа хрустит ветка — я резко замираю и поворачиваю голову на звук — сердце колотится в груди как бешеное, но я не двигаюсь. Все мое внимание устремлено на маленького, притаившегося зверька — кажется, это белка. На ее маленьком тельце местами проступают рыжие пятна — процесс линьки в самом разгаре. Зверек смотрит на меня черными глазками-бусинками, и я отчетливо вижу, как двигаются тоненькие усики, когда белка морщит нос. В какой-то момент, она опускает лапки на землю и делает несколько мелких шажочков в сторону. Этого движения мне хватило для того, чтобы рвануть вперед — ничего не соображая, и не разбирая дороги, я за считанные секунды настигла зверька, схватила его маленькое тельце и вгрызлась зубами в плоть.

Горячая кровь потекла в рот, и я тут же громко закашлялась. Где-то впереди маячит Натан — он не приближается ко мне, кажется, просто ждет. Я вгрызаюсь зубами еще глубже, разрываю тельце, яростно мотаю головой, жадно заглатываю кусочки сырого мяса, даже не пытаясь жевать. Тушка белки обмякла в окровавленных пальцах, но запах крови сводит меня с ума. Чувствую, как по щекам текут слезы — от страха, от того, что делаю, от того, что не могу остановиться и получаю безумное удовольствие от процесса. Голод, который не отпускал все это время, внезапно исчез, вместо него пришло чувство насыщения и облегчение.

В себя я пришла минут через двадцать. Натан протянул мне бутылку с водой, вытер окровавленный рот и руки салфеткой, и просто ждал, когда я отдышусь и смогу внятно говорить.

— Я…не понимаю, как это произошло. — С трудом выдавила я, — это какое-то помутнение, это…

— Я знаю. Это твой первый инстинкт. — Тихо отозвался Натан, — ты не должна винить себя. Волк внутри тебя ожил, и он хотел есть. Со временем, ты сможешь контролировать его, но не сейчас.

— Так ты знал, что это произойдет? — я смотрела на Натана во все глаза. Смотрела, и боялась отвести взгляд в сторону растерзанной тушки.

— Это должно было произойти, потому что ты совсем недавно обратилась. Сейчас все будет в порядке.

Мы продолжили свой путь, но я уже не думала о том, куда мы идем — все мысли были только о растерзанной белке. Я не могла поверить, что смогла сделать подобное, но вкус сырого мяса не вызывал чувство отвращения, и казался мне гораздо вкуснее обычного, жареного. Мои рецепторы стремительно менялись, тело становилось чужим, и это пугало.

Лес начал редеть, и я, счастливо зажмурившись, посмотрела на небо — солнце висит высоко над головой, совсем скоро день пойдет на убыль. Мы по-прежнему двигаемся вперед, иногда, буднично переговариваясь друг с другом. Натан рассказывает смешные истории из своей жизни, а я только фыркаю, если что-то кажется забавным. Тишину леса не хочется нарушать — я наслаждаюсь ей, несмотря на недавнее происшествие. Мне хочется, чтобы лес не кончался — почему-то именно сейчас, лесная чаща кажется мне родной, словно я всегда тут находилась. Словно, я была рождена, чтобы быть здесь.

Неожиданно, Натан приостановился, и приобнял меня за талию:

— Ты ведь тоже чувствуешь, как лес принимает тебя? — тихо спросил он.

— Не совсем понимаю, что ты имеешь в виду, но мне нравится здесь, и я не хочу выходить на трассу. — Мой слух настолько острый, что я слышу, как в отдалении проезжают машины, — мы ведь уже пересекли границу Тогиуса? Здесь начинается нормальная жизнь, и можно больше не бояться военных?

— Да, осталось совсем немного, и мы выйдем на основную магистраль. А там… — Натан прищурился и посмотрел вдаль, — поймаем какую-нибудь попутку и я покажу тебе, где жил все это время.

Я молча повела плечами, раздосадованная тем, что он испортил прекрасное настроение. Я следую за ним, поджав губы, и думаю о том, что, как не крути, а жизнь несправедлива. С другой стороны, я не собиралась разрушать чью-то семью. Это именно Натан преподносит все так, словно жена для него ничего не значит. Но, она находится на большой земле и все эти годы, именно она заботилась о нем и надеялась на женское счастье. А тут — появляюсь я и рушу все планы.

— Ты — не просто женщина. — Кажется, он снова прочитал мои мысли, — ты — истинная. Ты всегда принадлежала мне. А Елена не посмеет ничего сделать, потому что стабильно получает деньги за свой статус. Здесь никто не в обиде. Я не виноват, что спустя время, она влюбилась в меня. Но, сама понимаешь, я — оборотень, и женщины теряют голову, лишь раз меня увидев. — Натан самодовольно улыбнулся.