Ее внимание привлек куст чертополоха, горделиво торчащий из травы. Крупные головки напоминали рыцарские шлемы, увенчанные пышным фиолетовым плюмажем. Маргарет бездумно провела по бархатистой кисточке рукой. Кайден, заметив ее жест, оторвался от своих каракуль.

— А ты знаешь, что чертополох — символ Шотландии? — спросил он.

Маргарет удивленно посмотрела на него.

— Разве не вереск? — пробормотала она.

— Нет. Вы, сассенахи, ни черта не знаете о Шотландии, ведь так? — Кайден по-доброму усмехнулся.

Он сорвал цветок и, поглаживая пальцами мягкие зеленые колючки, продолжил:

— Я, конечно, не мастер рассказывать байки, но легенда тут простая. Никаких девиц, сбросившихся со скалы от несчастной любви.

— Жаль. — Маргарет кокетливо взмахнула ресницами. — Но все равно расскажи.

— Давным-давно, то ли в восьмом, то ли в девятом веке в Шотландию вторглись даны. Они собирались ночью напасть на лагерь скоттов. Чтобы не шуметь, разулись и шли босиком. Но в темноте один из них наступил на чертополох. Он вскрикнул, дозорные скоттов подняли тревогу, и даны были разбиты. Вот, собственно, и все.

— Интересно, — улыбнулась Маргарет.

Ей вдруг пришло в голову, что скромный колючий чертополох как нельзя лучше отражает саму суть этой земли. Маргарет окинула взглядом безлесую пустошь, посмотрела на темнеющий вдали зубчатый хребет. Стойкость, цепкость, упрямство — лишь тот, кто обладает этими качествами, выживет в этом красивом, но суровом краю.

— А еще — чертополох изображен на гербе моего клана, — добавил Кайден, и Маргарет уловила в его голосе печаль.

— Клана Макферсон? — спросила она.

— Нет. — Кайден вздохнул. — Клана Мактир, которого больше нет.

В груди вдруг засаднило от чувства вины. Рэдклифф отнял у Кайдена все. Обесчестил, унизил, лишил семьи. А она была столь глупа, чтобы выйти за это чудовище замуж. Развлекалась, танцевала, кокетничала, и ее волновали только платья, побрякушки и прочая мишура. Она совсем не думала о том, что кое-кто из блистательных джентльменов, включая ее будущего супруга, нажил свое богатство за счет грабежей и убийств.

— Мне жаль, — пробормотала она.

Кайден повернулся к ней и прицепил цветок чертополоха к ее шали словно брошь.

— И мне жаль, — сказал он, глядя в ее глаза. — Жаль, что не могу дать тебе многого. Но я отдам тебе все, что у меня есть.

Маргарет с жадностью всматривалась в его лицо. Золотистая щетина, россыпь бледных веснушек, тонкие морщинки в уголках серых глаз. И губы — сочные, четко очерченные, так и манящие к ним прильнуть. Неосознанно она подалась вперед, и Кайден с каким-то звериным рыком вдруг притянул ее к себе.

Он целовал ее упоенно и страстно, с жадным остервенением, словно до предела истосковался по ней. Горячие губы обжигали рот, заставляя забыть обо всем. Задыхаясь от желания, Маргарет ненасытно хватала губами его губы, ловила языком язык. Сердце колотилось, по телу волнами расходился жар. Между ног все намокло, и она даже не осознавала, что из груди вырывается блаженный стон.

Наконец, Кайден отшатнулся от нее, тяжело дыша.

— Хватит, или я возьму тебя прямо сейчас! — хрипло пробормотал он.

«Возьми!» — чуть не выпалила Маргарет, но вовремя удержалась. Сердце стучало как бешеное, щеки пылали. Господи, что он о ней подумает? Не успела сбежать от мужа, как готова отдаться другому? Ведет себя словно блудница! Стыд растекся в груди жгучим огнем.

Ощутив прикосновение пальцев к щеке, Маргарет несмело подняла взгляд. Серые с голубыми крапинками глаза смотрели на нее с нежностью и теплотой. И она поняла, что любит его. Что до этого не жила, а существовала словно птица в золотой клетке, а сейчас у нее будто крылья расправились за спиной.

Кайден бережно убрал с ее лица лезущие в глаза волосинки, взял ее за руку, и они направились в замок.

Маргарет шла на ватных ногах, губы все еще горели от поцелуя. Рука уютно покоилась в теплой ладони Кайдена, и он ласково поглаживал ее пальцы. Вечно терзавшие ее тревожные мысли испарились, и голова была совершенно пуста. Только счастье — искрящееся, живое — наполняло грудь, заставляя сердце выстукивать радостный мотив.

Но когда они вступили под мрачные своды замка, и на Маргарет повеяло затхлой сыростью, ей стало не по себе. Им предстояло ужинать в главном зале, и хоть желудок ныл от голода, видеть лэрда, Гленну и Бойда совершенно не хотелось. Может, сослаться на усталость и попросить подать ужин наверх?

По коридору вдруг разнеслись заунывные стоны и хрипы. Маргарет вздрогнула, от чего Кайден крепче сжал ее руку, и вопросительно посмотрела на него.

— Волынки настраивают, — пояснил он. — Похоже, Дункан решил закатить пирушку в нашу честь.

Маргарет кисло улыбнулась. Теперь не получится быстро утолить голод и ускользнуть под благовидным предлогом. Придется сидеть за столом, пока все не напьются и не начнут расползаться по норам.

Она спешно оправила одежду и пригладила волосы. Темная юбка и шаль из клетчатой шерсти выглядели слишком убого для праздничного ужина даже в этой глуши. Но другого наряда у нее нет, не считая домашнего платья — грязного и измятого — в котором она приехала сюда.

Кайден заметил ее беспокойство.

— Не волнуйся, девочка, — сказал он, сплетая их пальцы в замок. — Эти псы хоть и лают, но не кусают. Я с тобой.

Маргарет улыбнулась и благодарно сжала его ладонь.

Они вошли в зал. За столами уже сидело полно народу. Все уставились на Маргарет, и она вспомнила как несколько недель назад оказалась в этом просторном зале в первый раз. Она тогда еще накрасилась как фарфоровая кукла, а ее не в меру пышная юбка едва пролезла в дверной проем. Только сейчас до нее дошло, сколь неуместным был тот наряд. Должно быть, она смотрелась в нем как попугай в стае ворон.

Горцы приветствовали Кайдена радостными возгласами, а на долю Маргарет достались удивленные взгляды. Большинство присутствующих знало, что она замужем за английским офицером, и сейчас явно недоумевало, какого черта эта сассенах опять явилась сюда. Ощутив, как краска заливает лицо, Маргарет даже попыталась выдернуть руку из ладони Кайдена, но он удержал ее, словно на весь мир заявляя: «Она моя!»

Скользя глазами по задымленному залу, Маргарет вдруг заметила белесую шевелюру Бойда. Ноги подкосились, внутри все окаменело, будто внутренности сжали в кулак. Мерзавец, развалившись за столом, с нахальной ухмылкой смотрел на нее. Лицо запылало, ладони взмокли. Вокруг словно сгустился туман, и все исчезло, оставив только дерзкий взгляд насильника, прожигающий ее насквозь. Маргарет, не в силах выдержать брошенный вызов, малодушно отвела глаза.

Она брела как слепая, ничего не видя перед собой, а сердце колотилось так, что выпрыгивало из груди. Лишь теплая, сильная рука, крепко сжимающая ее ладонь, не давала споткнуться и свалиться на пол. Словно в бреду Маргарет позволила отвести себя к столу и усадить на стул, а когда ей плеснули вина — залпом осушила бокал.

Бойд сидел за другим концом стола, вне поля зрения, и Маргарет понемногу успокоилась. Дикое сердцебиение утихло, наваждение ушло. Но ее поджидала новая напасть: Гленна. В синем атласном платье, расшитом золотыми нитями (явно нацепила свой лучший наряд!) — она сидела рядом с лэрдом напротив Маргарет и с мерзкой снисходительной усмешкой смотрела на нее.

Маргарет на миг смутилась из-за своего скромного платья, но тут же заносчиво вздернула подбородок. Хоть встреча с Бойдом и выбила ее из колеи, но, вращаясь в свете, она отточила искусство убийственных взглядов, и сейчас одарила Гленну самым смертоносным из них:

«Кайден мой!» — сказали ее чуть прищуренные глаза.

Стерва явно прочитала посыл, но презрительная усмешка не сошла с ее лица. Она томно опустила ресницы, посмотрела на Кайдена, соблазнительно выпятив губы, а затем медленно перевела взгляд на Маргарет, как бы говоря: «Это мы еще поглядим».

Безмолвная перепалка продолжалась пару секунд, но Маргарет почувствовала себя такой измочаленной, словно несколько часов кряду перебрасывалась колкостями с заклятыми подругами на балу.