— Спасибо тебе огромное! — прошептала Маргарет. — Сейчас найду какой-нибудь пузырек.

Порывшись в ящиках стола, она отыскала флакончик, где на донышке желтели остатки духов. Не без сожаления выплеснула духи в ночной горшок и вручила склянку Эбигейл.

Та ловким движением извлекла откуда-то из-под юбки крошечный кинжал, закатала рукав и, прежде чем Маргарет успела моргнуть, полоснула себя по руке. На порезе выступила кровь, и горничная выдавила в пузырек несколько капель.

— Вот, возьмите, мадам. — Она заткнула флакончик пробкой и протянула его Маргарет. — Положите под подушку и постарайтесь, чтобы ваш муж ничего не заметил.

Маргарет жадно сцапала пузырек.

— Благодарю от всего сердца! — выпалила она. — Я… я тебе заплачу… или, хочешь, подарю какое-нибудь украшение?

Она потянулась к шкатулке с драгоценностями, но Эбигейл, перевязывая руку носовым платком, покачала головой.

— Ничего не нужно, мадам. Ваша благосклонность для меня — лучшая награда.

«Шотландка, которая отказывается от денег? Что-то здесь не так!» — смекнула Маргарет. Но в ее положении размышлять о мотивах служанки не приходилось.

— Что ж, считай, ты ее заслужила, — улыбнулась она.

— Благодарю вас, миледи, — поклонилась Эбигейл.

Она подошла к кровати, раздвинула шторы полога и стала взбивать подушки. Маргарет безучастно наблюдала за ней, сжимая в руке пузырек. Слабая надежда избежать позора теплилась в груди. Наконец Эбигейл выпрямилась и поправила съехавший набок чепец.

— Что ж, желаю удачи, мадам, — сказала она.

— Спасибо, — пробормотала Маргарет.

Эбигейл поклонилась и вышла, а Маргарет уселась на кровать и сунула флакон под подушку. Удастся ли достать его в подходящий момент? Вдруг муж заметит? Что ж, придется как-то изловчиться, другого выхода нет.

Ее знобило, несмотря на зажженный камин, и она потерла руками плечи.

— Боже, дай мне сил вынести это! — взмолилась она, не зная, чего бояться больше — разоблачения или того, что мужчина прикоснется к ней.

Непрошенные воспоминания тут же обрушились на нее. Тяжелое мужское тело, проникновение, боль. С нею обошлись как с куском мяса. Использовали словно куклу без чувств и души. И ей придется пережить такое вновь…

Ладони вспотели, сердце заколотилось. Не в состоянии сидеть на месте и ждать своей участи, Маргарет бросилась к туалетному столу. Схватила расческу, провела ею по волосам. В зеркале отражалось бледное лицо с острым подбородком и огромными испуганными глазами. На скуле все еще виднелся синяк. Маргарет взяла пуховку и принялась запудривать его. Но от этого синяк стал еще заметнее, и она, захлопнув пудреницу, кинулась к умывальнику и плеснула в лицо холодной воды.

В дверь постучали. Маргарет вздрогнула и застыла посреди комнаты как истукан.

— Можно войти? — послышался голос мужа.

— Э-э-э… одну минуточку!

Она снова ринулась к зеркалу. Пригладила рассыпавшиеся по плечам волосы, оправила ночную рубаху. Затем уселась на кровать, чинно сложила руки на коленях и произнесла:

— Войдите.

Дверь распахнулась, и на миг показалось, будто на пороге стоит незнакомец. Маргарет вздрогнула и чуть не закричала, но тут до нее дошло, что это муж. Просто он снял свой парик.

Темные, коротко остриженные волосы, глубокие залысины по бокам лба — без буклей его голова казалась непривычно узкой, а лицо будто стало слишком простым.

Он шагнул в комнату, и Маргарет вскочила на ноги, не в силах усидеть на месте. Господи, неужели это свершится?

Рэдклифф подошел к ней вплотную, и она ощутила сладкий запах его духов.

— Ты очень красива, — сказал он.

— Спасибо, — промямлила Маргарет, чувствуя, как сердце трепыхается где-то в горле.

Муж склонился над ней, и она ощутила его губы на своих. Это был далеко не первый поцелуй в ее жизни. Иногда она позволяла поклонникам целомудренно чмокнуть себя, но даже в их невинных лобзаниях было больше страсти, чем в губах мужа — холодных и безжизненных как комок застывшей овсянки.

Рэдклифф отстранился, погладил ее по плечам, а затем вдруг схватил за ягодицы и притиснул к себе. Он ощупывал ее тело, а Маргарет боялась сделать вдох. Ее потряхивало, мутило, хотелось вырваться и кинуться прочь, но она лишь кусала губы, пока руки мужа оглаживали ее спину и зад.

Наверное, следовало бы его обнять, показать хоть какой-то интерес к происходящему, но Маргарет не могла заставить себя это сделать. Слишком свежи были воспоминания об изнасиловании, и от прикосновений мужа ее чуть ли не выворачивало наизнанку.

Внезапно он повернул ее к себе спиной и надавил между лопаток.

— Прогнись! — приказал он.

Маргарет покорно схватилась за столбик кровати и слегка наклонилась вперед. Задрав на ней сорочку, Рэдклифф провел по заду холодной рукой. Маргарет вздрогнула, тело непроизвольно напряглось.

— Расслабься! — велел муж и стал водить пальцами между ягодиц.

Это было странно и неприятно, но, как знать, может именно так и должна проходить брачная ночь? Маргарет терпела, молча уставившись на подушку. В какой же момент лучше всего достать пузырек? Когда муж только войдет в нее? Или когда, закончив, обмякнет?

Рэдклифф продолжал ощупывать ее зад, и Маргарет вдруг почувствовала за спиной какую-то возню. Оглянувшись, она обнаружила, что второй рукой он что-то теребит у себя внизу.

«Господи, это еще хуже, чем с Бойдом! — мелькнуло у нее в голове. — Тот меня просто завалил и сделал свое грязное дело, а этот творит какие-то непонятные вещи».

Тут муж надавил пальцем на ее задний проход и попытался проникнуть внутрь.

— Ай! — взвизгнула Маргарет. — Что ты делаешь?

Рэдклифф отпрянул.

— Похоже, я выпил за ужином слишком много вина, — с досадой пробормотал он. — Спокойной ночи.

Он запахнул халат и вышел за дверь.

Одернув подол, Маргарет с недоумением уставилась ему вслед. Что это было? Он… не смог? Ему что-то не понравилось в ней? И как теперь быть?

Руки дрожали, сорочка липла к спине. Сейчас не помешало бы чего-нибудь выпить, но, увы, Маргарет не догадалась припрятать в спальне графин вина. Она подошла к зеркалу и уставилась на свое отражение, невольно ища в себе какой-то изъян.

Часть ее радовалась, что брачная ночь не состоялась, но другая — понимала, что истязание всего лишь откладывается на какой-то срок. Но что случилось? Почему Рэдклифф так странно себя вел?

И тут ее осенило: «Да он просто не знает, что делать с женщиной, потому и тыкал пальцем мне в зад. Выходит, он… девственник?»

Мысль была странной. Рэдклифф — взрослый мужчина, и трудно поверить, что он никогда и ни с кем… Но, с другой стороны, почему бы и нет? Может у него такие принципы, и он берег себя до брака. Мало ли? Строгие родители, пуританская мораль…

Придя к такому выводу, Маргарет успокоилась, а Рэдклифф даже немного возвысился в ее глазах. Приятно думать, что вышла замуж за чистого мужчину, а не за прожженного потаскуна.

«А еще, если он неопытен, то вряд ли поймет, что я не девственница, — сообразила она. — Главное — испачкать простыню. Правда, до утра кровь в пузырьке, наверное, засохнет. Надо бы раздобыть еще. Надеюсь, Эбигейл не откажется мне помочь».

Успокоив себя подобными размышлениями, Маргарет легла в кровать и уснула.

Наутро Маргарет разбудил низкий рокот, похожий на отдаленные раскаты грома. Прислушавшись, она догадалась, что это — барабанная дробь. Следом раздалось пение боевого рожка. С тяжелым вздохом Маргарет вылезла из-под одеяла. Вот они — прелести жизни в форте.

Под аккомпанемент бравурного марша и воплей: «Равняйсь! Смирно!» она умылась и позвонила горничной, чтобы та помогла ей одеться.

— Все в порядке, миледи? — поинтересовалась Эбигейл, бросив беглый взгляд на измятую простыню.

— М-м-м… да, — пробормотала Маргарет.

— А кровь? — Горничная понизила голос. — У вас получилось?

— Понимаешь ли… — Маргарет нервно теребила складки сорочки. — Похоже, он выпил слишком много вина и… в общем, не смог.