Ниалл переместился неподалеку от центра города. Торговые площади были пустыми. Люди только-только начинали раскладывать свой товар, напевая под нос любимые мелодии. Повелитель прошел мимо прямиком в ближайшую таверну. Из открытой настежь двери «Айсберга» рекой лился голубоватый свет, окрашивая снежные тротуары. Камень под ногами Ниалла захрустел и он вошел в таверну. В нос тут же ударил запах пива и жареного мяса. Рот тут же наполнился слюной. За барной стойкой сидела знакомая спина с разметавшимися по ней каштановыми волосами. Пышные бедра обтянуло зеленое платье с яркими маками. Ниалл скривился — полнейшая безвкусица. Когда он присел рядом, девушка повернула голову. Рука с длинными черными ногтями держала изящную ножку бокала с шампанским. С поверхности нежно-розового напитка вверх прыгали прозрачные пузырьки. Горячий язычок тут же облизал пухлые алые губы. Они расплылись в улыбке, оставляя на алебастровых щеках милые ямочки — единственное, что в этой девушке было милым. Янтарные глаза в обрамлении пушистых черных ресниц кокетливо заморгали. Она мотнула головой, смахивая непослушную челку и мурлыкнула:
— Повелитель, какая честь! Зачем пожаловали?
На слове «Повелитель» из подсобки тут же выскочила бармен. Она низко поклонилась, закинув белое в пятнах полотенце на плечо. Когда Ниалл позволил подняться, девушка спросила:
— Чего изволите, Повелитель? Такая честь принять вас!
— Четыре лепешки, пару кусков вяленой говядины и бутылку крепкого чая…с черникой.
Бармен кивнула и удалилась. Девушка заерзала на стуле, как бы невзначай касаясь плечом Повелителя. Ему стало жарко. Ниалл распахнул шубейку и девушка мазнула янтарным взглядом по его шее, точно прожгла ее взглядом. С Рони Ниалл познакомился пару лет назад, провел с ней ночь и на рассвете ретировался. Девушка попыток стать наложницей самого Повелителя Света не бросила и везде, где бы его не встречала, выпячивала свои единственные достоинства. Пустышки Ниалла не интересовали даже в роли наложниц.
— Рони, оставь свои жалкие попытки. Я уже все сказал, — в который раз отрезал Бог. Девушка надула губы и демонстративно отвернулась, нервно мотая ножкой, обутой в сапоги-чулки на длинной шпильке. Из подсобки выскочила бармен. Она была похожа на трубочиста: короткие рыжие волосы торчали точно антенны. На светлом лице с россыпью золотистых веснушек кое-где была размазана сажа от печи, в которой грелись лепешки. Белоснежную рубашку и песочного цвета юбку покрывали масляные брызги и дорожки пыльной муки. Она положила на стойку заказ, и пока Ниалл доставал из мешочка монеты, налила кружку лучшего пива и протянула ему, поясняя:
— За счет заведения лучшему Повелителю.
Ниалл расплылся в улыбке. Он знал, его боялись, но уважали. Что может быть приятнее, чем знать, что ты небезразличен собственному народу. Он прислушался: метка молчала, а значит с Персефоной все в порядке, можно позволить себе расслабиться. К тому же, что может с ней случиться, если страж уже видел ее в компании с Повелителем? Ниалл отхлебнул пива и хмельной напиток тут же приятно охладил в груди, а на языке оставил от себя горьковатый привкус. Повелитель с блаженством вгрызся в хрустящую лепешку и сочное мясо. Рони тем временем заказала себе бокал вина и нарочито громко спросила:
— Повелитель, может уделите даме пару минут?
Ниалл на нее даже не взглянул. Он вытер руки салфеткой, скомкал ее в ладони, швырнул на барную стойку и только тогда сказал:
— Меня не интересуют пустышки.
Рони пренебрежительно цокнула языком, вскочила со своего места, наблюдая как Ниалл скользнул взглядом по ее ногам и бедру, где и без того коротенькая юбка задралась еще выше. Она победно улыбнулась, кокетливо опустила ресницы и нарочито медленно стала одергивать ткань. Когда она подумала, что Повелитель попался в сети, он зашипел от боли, прикладывая ладонь к метке и на всю таверну раздался испуганный крик Персефоны:
— Ниалл!
Мужчина нахмурился, кинул на стойку чаевые, накинул на плечи рюкзак и собирался уйти, но Рони схватила его за руку и спросила:
— Бежите по первому зову наложницы?
— Завидуешь, дорогая? — усмехнулся Ниалл, коснулся нити Света и растворился в солнечных брызгах.
Ниалл очутился на том самом месте, где оставил Персефону. Ее рюкзак небрежно валялся на льдине, но самой девушки не было. Бог попытался позвать ее, но ответом ему было звонкое эхо, отталкивающееся от стен Хрустального лабиринта. Он выругался, сжал в руке метку, силясь увидеть ледяные глаза, но вместо них раздался громкий хлопок и белая вспышка откинула Повелителя в стену. Благо, у него достаточно сил, чтобы чужая магия не припечатала его к стене. Но все-таки, как это могло произойти?
— Какого Хаоса? — рявкнул Ниалл.
Эхо повторило за ним громкое ругательство, отдаляя его все дальше — в самое сердце пещеры. С потолка закапала вода, с ярким звоном ударилась о пол, словно заиграла мелодия, запели льды. Бог решительно сжал метку вновь, но в этот раз ответом ему стала тишина. Заколотив по стене, Ниалл принялся звать стражей. Спустя пару минут томительного ожидания слева раздался хлопок и из белоснежной вспышки вышел страж. Золотые рога на голове блеснули в свете, лохматая опушка соломенных волос разметалась по оголенной шее, обсидиановые глаза сонно щурились, а мохнатые руки недовольно сложились на груди.
— Ну, и чего кричим? — поинтересовался страж и неприлично громко зевнул, не стараясь даже прикрыть черные зубы ладошкой.
Ниалл прищурился, его брови недоуменно поползли вверх, рот открылся в изумлении, а затем он хищно улыбнулся, наблюдая как меняется выражение лица стража, как светлая кожа бледнеет, сливаясь со снежными стенами, как глаза расширяются от ужаса, а руки безвольно падают вдоль тела. Страж резко выпрямился, спешно рухнул на колени, зажмурившись. Ниалл тут же отвесил ему звонкую оплеуху. Мохнатая голова дернулась в сторону, на щеке тут же выступил багровый след ладони.
— Как ты смеешь так разговаривать с Повелителем? — прорычал Ниалл. — Смотрю, стоило мне уйти на пару месяцев, вы тут все распоясались? Забыл кто стоит перед тобой? Так я напомню.
Усилив свечение шара, кожа стража тут же стала покрываться волдырями от солнечного ожога. Он только вздрогнул, не посмел даже рта раскрыть, чтобы закричать от адской боли. Ниалл уменьшил магию и рыкнул:
— Где она?
Страж сгорбился от гневного окрика. Его тело горело и тряслось крупной дрожью, с поверхности кожи вверх шел пар. Он не посмел посмотреть в гневные лазурные глаза, а потому, смотря в пол, ответил:
— У великой Арфы.
— Вы постарались? — спросил Ниалл стальным голосом.
— Никак нет. Артефакт запел, Повелитель.
Ниалл рывком поднял стража за плечо. Тот испуганно дернулся, ожидая очередного удара, но Бог сказал: — Веди, — и существо, вновь низко поклонившись, повело Ниалла за собой в самую глубь Хрустального лабиринта.
Пока шли, Повелитель Света нарочно оставлял на стенах свой знак, чтобы в случае, если пещера не позволит ему выйти магическим путем, он тут не застрял на долгие годы. Чем глубже заходил в лабиринт, тем холоднее становилось. Изо рта шел густой пар, дышать становилось труднее, ведь ледяной воздух оседал в легких, точно плотное желе. Капли талой воды падали с потолка, по пути превращаясь в крошку, похожую на хрусталь. Они звонко ударялись о пол, издавая высокую мелодию самой природы. Ниалл оказался на выступе. Страж указал рукой вниз и Бог подошел к краю. Складки на лбу разгладились, когда он увидел Персефону. Девушка сидела на льдине прямо над Нефритовой Арфой. Ее теплая шубейка валялась неподалеку, а фарфоровая кожа приобрела синюшный оттенок. На светлых ресницах застыли хрустальные льдинки. Она обнимала себя руками, а по щекам текли слезы.
— Проклятье! — выругался Ниалл. Коснувшись нити Света, он очутился прямо возле Персефоны. Бог схватил ее одежду. Полы шубы примерзли к льдине, пришлось воспользоваться магией, чтобы поднять ее. Он накинул шубейку на тело Персефоны. Она вздрогнула, а затем подняла голову. Озябшие пальцы вцепились в руки Бога, ресницы дрогнули и с них скатились холодные слезинки.