— Не показалось, — сглотнув, хрипло ответил Ленар.

Его сердце стучало в груди, точно кролик, убегающий от дула ружья охотника. Руки похолодели, взгляд — растерянный и затравленный блуждал по изумленному лицу Ниалла. Ленар облизнул сухие губы, пробормотав:

— Может, в следующий раз?

— Струсил? — фыркнул Ниалл. — Вот еще! У нас пари, забыл? Или ты не хочешь свою собственную библиотеку?

— Хочу, — поспешно выпалил Ленар.

Ниалл развернул друга по направлении к свободной комнате и подтолкнул его в спину, шепнув:

— Не подведи, мой мальчик.

Ленар крепче сжал руку девушки и, не смотря на нее, повел за собой, а через три месяца в замке Повелителя появилась библиотека с лучшими собраниями книг.

Ниалл остановился у стеллажа с секретными собраниями. Он бегло оглядел масштаб работы и тоскливо вздохнул. После воспоминаниях о наложнице захотелось послать все к Хаосу и как в старые добрые времена запереться с рыжеволосой любимицей на всю ночь. Перед глазами как назло встали большие голубые глаза, в обрамлении пушистых ресниц, платиновые змейки волос и горячий стон, что сорвался с пухлых губ.

— Проклятье! — выдохнул Ниалл. — Зачем же ей понадобилась Арфа?

Его взгляд зацепился за толстый фолиант в кожаном переплете. Он вытянул его на свет и увидел надпись на языке Богов: «Книга Порядка». То что нужно! Он сунул книгу подмышку и двинулся дальше. Следующий выбор пал на «Откровение Небесной Царицы». Ниалл уселся за дубовый стол, зажег свечу и распахнул первую книгу. Селена очень постаралась, чтобы смертные не смогли прочесть ее. Ленар был, пожалуй, исключением, да и он путал слова и всего смысла так и не понял. Бог листал страницы, пока не наткнулся на надпись: «Предназначение Богов». Закатив глаза, он вчитался в текст. Селена писала: «С каждым веком из памяти Повелителей стирается правда. Та, с которой они ступили в этот мир, оторвавшись от крыла Небесной Царицы. И она создала Нефритовую Арфу из жемчуга материнских слез, чтобы дети не забывали самого главного — миссии, выжженной в их душе Вечностью».

— И все? — спросил вслух Ниалл.

Разочарованно вздохнув, он оттолкнул от себя фолиант и взял следующий. «Откровение» мать написала в порыве скуки. Ниалл всего этого не понимал. Для кого? И главное зачем? Распахнув оглавление, лазурные глаза нашли нужную страницу «Сказание о Нефритовой Арфе».

«Великая Царица, раскрой ка мне секрет:

Какой же твоя Арфа несет в себе ответ?

Безмолвный инструмент, закованный во льдах,

Заставит всех Богов покаяться в грехах.

Он им напомнит миссию, с какой ступили в мир,

Когда они покинули Сапфировый Эфир.

А смертным он откроет правдивую стезю,

И души их прольют жемчужную слезу.

Те слезы путь откроют и растопят лед,

Нефритовая Арфа их в пропасть поведет.

Они услышат песню — то звонкий плач души,

А глыбы будут вторить: «Иди и согреши».

И если души смертных таят Ниалла Свет,

Их путь окрасит Арфа в золотистый цвет.

Из Адриана Тьмы их выведет она,

И Арфы миссия будет осуществлена.

Но если души вдруг несут собою Тьму,

Они навеки попадут в холодную тюрьму.

И лед им станет домом, застынет сердце вмиг,

И чем наполнена душа — такой финал настиг.»

— Замечательно! — ядовито воскликнул Ниалл. — И чем же я должен буду помочь смертной, в душе которой сияет осколок Хаоса? Просто найти Арфу или не дать превратиться в ледяную скульптуру?

Бог на миг прикрыл глаза, лихорадочно соображая как быстрее от девчонки отделаться, как вдруг услышал шорох и скрип закрывающейся двери. Он бесшумно встал и спрятался в тени стеллажей, только лед лазурных глаз горел в полумраке. Сквозь щель он увидел силуэт в черном плаще с капюшоном, склонившийся над столиком с раскрытым «Предсказанием».

«Упрямая девчонка! Ничему жизнь не учит!» — воскликнул про себя Ниалл.

Он шагнул на свет и, схватив Персефону за локоть, резко развернул ее к себе, а затем сложил руки на груди и укоризненно сверкнул лазурными глазами. Персефона растерялась. Ее взгляд упал на деревянный пол, а щеки покрылись пунцовым румянцем.

— Я же сказал, что помогу! — раздраженно воскликнул Ниалл. — По моему замку запрещено ходить без разрешения, Персефона.

— Это замок Повелительницы Порядка, — ответила девушка и улыбнулась, поднимая вверх прозрачные глаза.

Ниалл сжал руки в кулаки, в груди стало тесно, захотелось заставить ее пожалеть о ядовитых словах.

— Ты играешь с огнем, девочка! За неповиновение Повелителю положено наказание.

Персефона испуганно вжалась спиной в стол, когда бледное лицо Повелителя Света озарила плотоядная улыбка. Он наклонил голову набок, а затем рука в обрамлении серебристых колец взметнулась вверх. Костяшки пальцев погладили гладкую щеку Персефоны. Она действительно напомнила ему зефир. Сердце забилось чаще, губы горели, точно опаленные огнем. Ему захотелось почувствовать ее на вкус, хотя он знал, она будет как сладкий пепел.

«У тебя совсем мозги растерялись, Ниалл», — одернул он сам себя, но ее манящий черничный аромат, словно афродизиак, манил к себе. Ниалл наклонился, но девушка запрокинула голову и прошептала:

— Что ты делаешь?

Повелитель замер в миллиметре от ее губ. Ее дыхание пощекотало кожу, а стук сердца оглушал. Он хотел поцеловать Персефону так сильно, словно мучился жаждой долгие годы. У него так было всего раз, когда он впервые встретил Катрин. Резко отстранившись, Ниалл сделал шаг назад, одернув себя. Если он и сошел с ума, то не настолько. Брезгливо поморщившись, Бог кивнул на диван и сказал:

— Рассказывай все, что ты знаешь об Арфе.

В комнате было душно. Из приоткрытого окна тянулся сочный запах пионов. Ветерок разнес по спальне дождливый аромат, смешанный с ярким цветочным, вызывая у Персефоны восторг. Она до безумия любила природу, была готова хоть сейчас сбежать по лестнице и расставить руки в стороны, позволяя прохладным брызгам целовать ее лицо. Пусть люди смотрели бы на нее как на сумасшедшую, Персефоне было плевать. Люди порой забывают о таких мелочах в житейской суете. Не видят прекрасного, не замечают хрустальную мелодию дождя, играющую на струнах души, не нежатся под солнечными лучами, смыкающими их на талии в жарком объятии и не видят главного — жизни. Люди считают, будто она выкрашена только в черное и белое, не задумываясь, сколько оттенков нас всех окружает: от медового восхода до багряного заката, от лазурного до печально серого неба, от сочной зеленой до жухлой желтой травы и семицветной радуги.

— Заплетешь мне две косы? — раздался позади голос Дафны и Персефона обернулась.

Девушка с серыми глазами, точно тучки на небе, одетая в белоснежное платье, подчеркивающее ее оливковую кожу, расчесывала смоляные локоны и выжидающе смотрела на свою служанку. Персефона едва заметно кивнула и принялась заплетать волосы в две тугие косы, а на концы повязала белые ленточки.

— Персефона, тебе нравится быть магом? — спросила Дафна.

Персефона вздрогнула. Лента едва не выпала из рук. Она была очень благодарна Повелителю Хаоса за то, что тот дал ей работу, кров, вещи на первое время и магию, ведь девушка родилась абсолютно пустой. Но магия Тьмы была совершенно не желанной для Персефоны. Она мечтала о другой — пахнущей соленым морем. Ведь будь у нее сила Света, она в любой, даже самый холодный день, могла подарить себе солнце. Раскаленный золотистый шар, что светит для всех каждый день, радует ее глаз, и она до жути завидовала тем, кто в любую секунду мог заставить золотые нити потянуться для объятий.

— Очень нравится, госпожа. Я безмерно благодарна нашему Повелителю, — Персефона не убедила даже саму себя, а Дафна кивнула, будто не заметила фальши, сквозившую в звонком голоске. Удовлетворенная своей прической, Дафна поднялась, но Персефона схватила ее за ладонь и, опустив взгляд, спросила:

— Могу я отлучиться на неопределенное время?