Во второй половине дня, чтобы развеяться и сменить стылую обстановку угрюмой комнаты, Кэтрин пошла в оранжерею, помогать магистру Колинс и уже уходя из оранжереи заметила в её зарослях яблони, усыпанные яблоками. Вяло размышляя о чём-то, она не моргая глядела на них.

– Красивые? Сама хожу разглядываю. Бери, не стесняйся. Смотри, сколько нападало – всё равно без дела сгниёт. И с собой возьми, – неожиданно прервала её мысли Оллилейн Колинс.

И Кэтти не раздумывая набрала с собой столько, сколько смогла унести. Несколько яблок на голодный желудок – было сомнительным удовольствием. Ощущения были неприятными. Но всё же лучше, чем звенящая пустота внутри.

Ободрённая такой удачей Кэтти вернулась к себе и до ночи грызла маг мех.

На следующий день Кэтти порадовала себя завтраком из печёного яблока. Почти сытая и довольная жизнью, она с надеждой отправилась на лекции.

Лекции прошли спокойно, однако магистр снова прислал записку о том, что занятие провести не сможет, а у академических ворот снова дежурили подозрительные люди. Но вот поразительная вещь, слабость, тошнота и голод на третий день прошли и Кэтти начала подумывать о том, что вообще-то спокойно может довольно долго жить без еды.

В последний учебный день седмицы, Кэтрин, наконец, получила долгожданную записку о том, что занятию быть. А значит и встрече с магистром быть, и она даже сможет вовремя поздравить его с днём рождения.

Окрылённая Кэтрин на всех лекциях была бодра и активна, но по обыкновению получила «весьма посредственно» от магистра Споук. И от бессилия совершенно провалила боевую подготовку, не получив при этом ни плохой оценки, ни замечания, что было весьма удивительно.

– Добрый вечер, Кэтрин, – поздоровался магистр Байо, а Кэтти в ответ кивнула.

– Тебе бы стоило подтянуть этикет и приветственные ритуалы, – беззлобно подшутил магистр, который выглядел сонным и уставшим, – Сегодня пройдём одну тему и посмотрим, что у тебя получилось с задачами. Времени мало, так что – соберись.

После того, как они быстро посмотрели решённые Кэтти задачи и прошли новую тему, Рэй засобирался и поспешил откланяться. Кэтти, которая всё занятие пролетала в облаках, наконец, опомнилась и, подойдя к столу, сказала:

– Одну минутку, магистр Байо.

Достав из внутреннего кармана свёрнутую несколько раз бумагу, Кэтти развернула её и достала скрепку, положив её на стол перед магистром, улыбнулась и произнесла:

– С днём рождения!

Несколько секунд удивлённо рассматривая скрепку, он серьёзно спросил:

– Кто научил тебя делать такие вещи?

– Мама, – прямо ответила Кэтти, – Точнее технология создания была описана в её дневнике.

– Что ещё описано в дневнике твоей мамы? – продолжил допрос магистр.

– Ничего такого больше нет, – терпеливо ответила Кэтти.

По сосредоточенному лицу магистра Кэтти поняла, что он рассматривает скрепку магическим зрением. И тут до неё дошло, что чисто теоретически, он может знать непременное условие при создании такого оберега. В ужасе она раскраснелась и начала выдумывать хоть сколько-нибудь уместное оправдание. Однако Рэй выключил магическое зрение и, глядя ей в глаза, серьёзно сказал:

– Это очень ценная вещь, и я бы не посмел принять её. Но я вижу, что структура замешана на моей ауре, а это означает, что никому кроме меня она не пригодится. Спасибо, Кэтти. Это очень ценный дар.

А дальше он сделал то, чего от него Кэтти точно уж не ожидала. Отогнув бочок скрепки, Рэй вставил её себе в ухо, а затем загнул обратно, соорудив при этом импровизированную серёжку. А затем, наложил на всю эту неописуемую красоту, то ли иллюзию, то ли сам магистр знает что, но скрепка перестала быть видимой для чужих глаз.

Улыбнувшись своим мыслям, магистр неожиданно добавил:

– Совсем забыл! У меня тоже кое-что для тебя есть. Академический браслет-портал, – он жестом попросил дать руку с браслетом, – Теперь для тебя открыт портал из твоей комнаты в мой кабинет и медиторий. Он работает в обе стороны. Разрешение получено у ректора, – сказал магистр и провёл рукой над её студенческим браслетом.

– Умеешь пользоваться? – спросил он, а после утвердительного кивка скомандовал:

– Пробуй.

Активировав студенческий браслет, Кэтти приказала ему открыть портал в свою комнату. Перед тем как шагнуть в портал, она улыбнулась и сказала:

– Ещё раз с днём рождения! Доброй ночи!

…

Вчерашним вечером у Кэтти язык не повернулся лезть к магистру с новыми проблемами в его день рождения, да и выглядел он уставшим. И уже утром доедая оставшиеся яблоки, которые она снова запекла – Кэтти твёрдо решила, что сегодня точно попросит у него помощи.

Находиться весь день в комнате без еды было невыносимо. Каждый час она предпринимала безысходные попытки заглянуть в ящик и ещё раз убедиться, что там ничего не осталось. Надев своё пальто, которое, к слову также как и платье оказалось испорченным, после того памятного дня, когда недоброжелатель оставил её без еды и как выяснилось без одежды. Но пальто, к счастью, удалось починить. В отличие от платья.

Надев пальто, Кэтти посетила библиотеку, затем оранжерею. Гулять не вышло, из-за голода она постоянно мёрзла. А осень уже вступила в свои права и с востока дул промозглый ветер. Вернувшись в комнату, Кэтти постаралась сосредоточиться и поделать упражнения. Но несмотря на то, что она с завидным постоянством и усердием выполняла их каждый день, с каждым разом они получались всё хуже внимание рассеивалось и доделать хоть одно из них до окончания минуты никак не получалось. Рассерженная она бродила туда-сюда по комнате, затем обессиленная ложилась на кровать, а потом снова вставала и ходила. Неожиданно, её мрачные потуги были прерваны стуком в дверь. Кэтти удивлённо уставилась на неё, а после повторного стука заторможено подошла к ней и открыла. На пороге стоял Мейсон и вид у него был угрюмый. Он окинул её взглядом с ног до головы и сказал:

– Добрый вечер, Кэтти. Я хотел узнать, всё ли у тебя в порядке? Последние дни ты выглядишь очень… уставшей… и похудела… ты болеешь?

Удивлённая Кэтти несколько долгих мгновений пыталась осмыслить происходящее, а затем ответила:

– Спасибо, Мейсон, всё в порядке, скоро приду в норму, – сказала и постаралась улыбнуться. Возможно Мейсон и мог бы ей помочь, но язык просто не поворачивался сказать: « Мне нечего есть».

– Я был… неправ. Вспылил и наговорил не то. Если тебе нужна помощь или у тебя трудности – ты всегда можешь обратиться ко мне, – сказал Мейсон, а затем замялся, – Я… думал, ты болеешь и не знал, что можно принести человеку…который болеет…но ты не болеешь… в общем вот, возьми, пожалуйста, к чаю, – он протянул ей бумажный свёрток.

Кэтти бездумно протянула руку, Мейсон быстро вставил в неё свёрток и отошёл, чтобы она не смогла его вернуть.

– Увидимся на лекциях, – улыбнулся Мейсон и ушёл.

Совершенно обескураженная Кэтти на этот раз забыла не только поздороваться, но и попрощаться.

Войдя в комнату, она без интереса развернула свёрток и увидела, что в нём, завёрнутый в холщовую бумагу, лежал большой кусок вишнёвого пирога.

От непонимания и нахлынувших чувств, по щеке побежала горькая и радостная слезинка. Этот пирог был не хлебобулочным изделием, но символом надежды и источником жизни.

Как и предполагала Кэтти, весь кусок не влез в неё. Поэтому добрая его половина осталась ей то ли на ужин, то ли на завтрак. Уж как пойдёт. Оставшееся время до медитации с магистром, Кэтти размышляла о Мейсоне и о причинах его поступка. Повертев свои мысли и так и эдак, Кэтти пришла к выводу, что хорошему человеку не нужны причины для добрых поступков. И вряд ли Мейсону могло быть что-то нужно от двоечницы, у которой ни медяка за душой.

Вечером Кэтти порталом прошла в медиторий и половину часа ждала магистра Байо, но он так и не пришёл. Тогда, чтобы исключить возможность ошибки, через свою комнату, она переместилась порталом к его кабинету и стала свидетельницей неприятного разговора, который к счастью подходил к концу. Оба говорящих мужчины злились и говорили на повышенных тонах. Однако магистру всё же удалось прийти в себя и холодно выпроводить оппонента. Нерешительно постучав в дверь, после разрешения, Кэтти вошла внутрь кабинета.