Р о т м а н (вдруг смеется. Показывает на Макенау, качает головой). Вы слышали? Он хотел меня распять! Эх ты, распятель!
Макенау сидит бледный. Губы его дрожат. Орлов растерянно смотрит вокруг. Кочет шепчет что-то Ротману, и тот приказывает по-немецки.
Клади оружие!
Гестаповцы и офицеры молча кладут автоматы, ножи, пистолеты. Растет куча оружия.
С а з о н о в (полковнику). А ну-ка, встаньте!
Макенау встает. Сазонов преспокойно садится в кресло на его место.
Всех вешать собрались, а вежливости не научились. Я ведь все-таки старше вас! У меня дети в школе и те знают, что старикам надо уступать место!
М а к е н а у (Кочету). Прошу учесть, что я — полковник, а не рядовой офицер!
К о ч е т. Непременно учтем! И тут же, не отходя ни на шаг. Что? Не ожидали? То-то и оно! Забыли про нашу русскую смекалку? Расстреляли батюшку и думали, что взяли церковь? Кукиш! Прихожане остались! Это здание старинное, часть монастыря. Три века назад в нем отсиживались русские люди от иноземного завоевателя. Ход длиной в полторы версты ведет к оврагу и речке. Вот как наши сюда попали! А вы нас там встречали, у дверей! И тут оплошали, господин полковник!
Снаружи слышны выстрелы.
Это приканчивают вашу наружную охрану! И еще могу сообщить вам одну приятную новость: три тысячи бойцов ждут моего сигнала для нападения на город! (Смотрит на часы.) У нас есть еще несколько минут до назначенного срока! Товарищ прокурор! (Показывая Марычеву на Тараса.) Вот председатель военного трибунала. Мы все — члены суда… Начинайте, быстро!
М а р ы ч е в. Есть!
С а з о н о в. Обвиняемых слушать не будем: им сказать нечего! Пусть сразу говорит прокурор!
Марычев подходит к столу и раскладывает вынутые из полевой сумки бумаги и книги.
К о ч е т. Что это за канцелярия?
М а р ы ч е в. Уголовный кодекс РСФСР! Надо по всем правилам, товарищ секретарь райкома. Чтобы знали: за что я буду требовать для них высшей меры социальной защиты!
Орлов, пятясь, доходит до рампы и ступает уже на лесенку, ведущую в зрительный зал.
К о ч е т (заметив это). Не пытайтесь уйти, лейтенант Альбрехт! (Показывая на зал.) Там тоже наши люди! Они вас не пропустят!
Наташа быстро подходит к Орлову, размахивается и бьет его по лицу.
Наталья! Ты что? Он — пленный и будет судим!
Н а т а ш а. Это я не по военной линии, Степан Григорьевич, а по… личной! Чтобы не врал мне…
К о ч е т (переглядываясь с Марычевым). Можно по личной, товарищ прокурор?
М а р ы ч е в. Видите ли… закон учитывает момент аффектации и обычно ограничивается только выговором. Но в данном случае…
К о ч е т. Тогда все в порядке. Слово имеет государственный обвинитель.
М а р ы ч е в. Товарищ председатель, товарищи члены чрезвычайного суда! Мне поручено огласить и поддерживать сегодня обвинительное заключение! Задача моя необычайно легка потому, что находящиеся на скамье подсудимых люди…
С а з о н о в. …Не заслуживают того, чтобы на них тратили время… Военный трибунал — за все злодеяния ваши, за кровь жен и детей наших, за разгромленные города и сожженные деревни — приговаривает вас к расстрелу. Приведите приговор в исполнение, товарищ прокурор!
Фашистов уводят. Пауза.
Как время, Степан Григорьевич?
К о ч е т. Одна минута осталась.
С а з о н о в. Я сам полезу на колокольню! И пусть по знаку набата встанут наши леса и поля… (Уходит.)
Пауза. Слышен залп.
К о ч е т. Третья встреча не состоялась, полковник!
Гудит большой колокол.
(Кричит.) На город!
ТИХИЙ ОКЕАН
Пьеса в четырех действиях, восьми картинах
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
Афанасьев Иван Ильич — капитан-лейтенант, командир подводной лодки „Дельфин“, 30 лет
Афанасьева Вероника Ильинична — его сестра, 35 лет
Орлов Григорий Александрович — старший лейтенант, помощник Афанасьева, 26 лет
Денисов Михаил Иванович — капитан-лейтенант, начальник штаба отдельного дивизиона подводных лодок, 28 лет
Денисова Анна Степановна — его мать, 50 лет
Филиппов Иван Степанович — ее брат, 58 лет
Дмитриев Константин Яковлевич — бывший водолаз, 53 лет
Смирнова Елена Львовна — капитан медицинской службы, 24 лет
Григорьев Фома Петрович — мичман, старшина группы торпедистов, 30 лет
Григорьева Зинаида Трофимовна — его жена, 23 лет
Панычук Павло — торпедист, 21 года
Грушевский Александр — торпедист, 21 года
Покровская Надя, 18 лет
Берман Иосиф — электрик, 21 года
Куракин Сергей — кок, 23 лет
Пивоваров-первый — радист }
Пивоваров-второй — матрос } — братья-близнецы, 21 года
Джибели Вахтанг — трюмный, 21 года
Егоров — лейтенант, 25 лет
Акулов — завхоз базы, отец Зины Григорьевой, 56 лет
Первый офицер
Второй офицер
Иностранец
Японец
Тихий океан. Наши дни.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Картина первая
Из полной темноты слева возникает свет настольной лампы. Она освещает кресло, в котором сидит человек в штатском. Это и н о с т р а н е ц. Он читает какие-то бумаги.
Пауза.
Голос из темноты: «Разрешите доложить, сэр?»
И н о с т р а н е ц. Да, да.
Голос из темноты: «Капитан Идзико прибыл!»
Пусть войдет. (Быстро прячет бумаги в папку.)
Раздается легкое покашливание.
Подойдите ближе, Идзико!
Из темноты появляется фигура к а п и т а н а И д з и к о.
Садитесь!
Японец садится в кресло рядом.
Как чувствуете себя?
Я п о н е ц (усмехаясь). Я нахожусь в тюрьме, сэр!
И н о с т р а н е ц. Да, ничего не поделаешь, капитан! Как вас там кормят?
Я п о н е ц. Превосходно!
И н о с т р а н е ц. Прогулки?
Я п о н е ц. Три раза в день.
И н о с т р а н е ц. Чем занимаетесь в свободное время?
Я п о н е ц. А… в тюрьме все время — свободное… если так можно сказать! (Смеется.) Это очень милая шутка — «в свободное время»…
И н о с т р а н е ц. Я хотел сказать: в остальное время.
Я п о н е ц. Ага! Читаем! Вспоминаем недавнее прошлое!.. У нас есть о чем подумать! Играем в карты…
И н о с т р а н е ц. Крупные ставки?
Я п о н е ц. Нет.
Пауза.
