– Это почему же конфисковать? Я, между прочим, можно сказать использую служебное положение – имею полное право пользоваться персональным автомобилем, тем более по долгу службы в необходимых целях делу революции.

– О, как загнул. Ну, пусть так, – усмехнулся друг. – Значит, не зря я тебя делегировал в Думу.

– Между прочим, я тут теперь далеко не последний человек, причём, аж, в составе самого главного комитета страны – в Совете, – с важным видом заявил Тарас, сопровождая сказанное улыбкой.

– Да, как я посмотрю, все вы тут удачно пристроились. Важные такие! Прям, герои революции. Только я один – беглый офицер, – усмехнулся Филатов, и тихо добавил. – Да, ещё Бероев где-то пропал.

– А разве он не со своей соседкой?

– Да, в том-то и дело, что нет. Если я не ошибаюсь, и если он ещё вместе с градоначальником, то к этому времени он должен вместе с остальными обороняться в Адмиралтействе. Вытаскивать его надо оттуда поскорее. Как бы не попал наш друг в лапы революционеров. Они сейчас никого не щадят.

– Так, что мы тогда сидим? – соскочил с дивана Тарас. – Надо выручать парня.

– Конечно, надо, – подтвердил Сергей.

Украинский товарищ быстро умылся и стал спешно собираться. Филатов продолжал размышлять:

– Поверить не могу, неужели представится возможность увидеть Николая живым? Вот бы ещё и поговорить удалось…

– Ага…– ухмыльнулся Тарас. – И, что интересно, ты хочешь ему сказать?

– Я бы ему, наверное, посоветовал не отрекаться завтра от престола.

– Ты же сам говорил, что нам ни в коем случае нельзя вмешиваться в историю, что из-за этого можем вернуться совсем в другое время, – возмутился приятель. – Да, и кто же тебя подпустит к самому императору? И, даже, если представить, что удастся, с чего ты взял, что он вообще станет тебя слушать?

– Это точно, – подтвердил и сам Сергей. – Нас и вообще без пропусков даже к охраняемому взводу не подпустят. Как же мы до этого Соколова доберёмся?

– А если это совсем не тот Соколов? – скептически предположил Тарас. – Мало ли ещё таких Егоров Соколовых в Питере?

– Это верно. И здесь тоже нельзя прекращать поиски. Так что, придётся опять разделиться.

– Только бы потом всех вместе собрать, – опять усмехнулся украинский гость.

– А я знаю, кто нам смог бы помочь, – вдруг встрепенулся Филатов. – Генерал Спиридович, тот, что был сегодня в штабе. Он сейчас в Петрограде.

– И чем же он нам сможет помочь?

– На сколько я помню, Спиридович, ещё до назначения его крымским губернатором долгое время сам возглавлял охрану самого Императора. А, значит и сейчас имеет прямой доступ к охранной службе, по старой памяти, так сказать, – разъяснил Сергей. – По крайней мере, если бы мы смогли найти генерала, это был бы наш шанс. И, можно сказать, пока что, единственный шанс.

– Ну, допустим, знаю я, где сейчас твой генерал, – хитро посмотрел на друга Тарас. – И, даже можно постараться его оттуда вытащить.

– Неужели он в Думе? – удивился Филатов.

– Так и есть. Я сам размещал его в «министерском павильоне».

– Значит, и его схватили?

– Нет, он, вчера лично явился в Думу, чтобы решать дальнейшую судьбу Крыма. И, Керенский его пообещал принять, как гостя.

– Но, разместили вместе со всеми арестантами?

– А других мест и нет. По крайней мере, на сегодняшний день, это самое безопасное место в городе, чтобы разъярённая толпа нечаянно не устроила самосуд, – подтвердил Тарас.

– Да уж… этим либеральным лидерам революции сейчас приходится заигрывать с вооружённой солдатнёй, и с бестолковыми работягами с пистолетами, чтобы нечаянно в неразберихе и самим не попасть под пулю, – с усмешкой поразмыслил Сергей. – Ну, всё, как у вас на Украине. Не находишь, друг? Там ведь тоже сейчас с разбушевавшимися националистами новая власть заигрывает. Тоже ведь понимают, что если что ни так, можно и самим башку потерять.

– Это уже не сейчас. Это теперь только через сто лет будет. И, если не вернёмся, то уже никогда этого и не увидим, – решил уйти от ответа украинский товарищ.

– Да, ты на меня не обижайся, Тарас. Я ведь понимаю, что не твоя это война…

Друзья за разговором оделись и вышли за дверь. Из своей комнаты, протирая заспанные глаза, в одних трусах и со свисающей с головы грязной окровавленной повязкой, вышел Олег и вдогонку крикнул:

– Куда вы без меня?

– Отдохни пока, дорогой. Раны свои залечивай, да за молодёжью тут присматривай, – ответил Филатов. – А, через часок приводи себя в порядок и подтягивайся в Думу. Там тебя ждать будем.

– Так отдохни или подтягивайся? – промычав себе под нос, Олег лениво побрёл обратно, наблюдая из окна, как Сергей с Тарасом отъезжают от парадной.

***

Виталий проснулся от шума и суеты в коридорах Адмиралтейства. Все беспорядочно сновали в разные стороны. Выйдя за дверь, он увидел, как министр Беляев панически эмоционально рассказывал градоначальнику о телефонном разговоре с председателем Госдумы Родзянко, в котором тот революционно-повелительным тоном предупредил о полной анархии в городе, и что он не отвечает за действия разъярённой толпы, буквально потребовав прекратить сопротивление и распустить войска. Тут же растерянный генерал Казаков подбежал к Балку и впопыхах захлёбываясь отрапортовал, что военные складывают во дворе в кучу своё оружие и строем при офицерах расходятся по казармам. С крайним удивлением градоначальник наблюдал за спешащими к своим частям офицерам, обращаясь к ним с вопросами:

– Кто приказал?.. Кто распорядился?.. Где Хабалов?..

В ответ спокойно смог доложить лишь полковник Фомин:

– По данным моей разведки гарнизон Петропавловской крепости полностью перешёл на сторону революции, и уже отдан приказ о штурме. Так что в случае промедления, откроют огонь прямо по Адмиралтейству.

На это военный министр Беляев лишь развёл руки в стороны. Тут к полковнику Фомину обратился какой-то офицер с просьбой отпустить его домой… по болезни. Начальник резерва строго посмотрел на того и с негодованием возмутился:

– Как отпустить? Вы же храбрый офицер, георгиевский кавалер. Почему?

– Если откровенно, то, все уже прекрасно понимают, что правительство сбежало. Распоряжения бесцельные и противоречивые. Полная безнадёжность положения. Даже агония какая-то…, – откровенно разъяснил просивший. – Не отпустите, всё равно уйду. А за мной уйдут и другие.

Понимая, что горькая правда действительно на его стороне, и за откровенность, полковнику уже ничего не оставалось, как молча согласиться с доводами и отпустить этого офицера.

Градоначальник Балк оглядывался вокруг, скорее всего пытаясь найти генерала Хабалова, но того нигде не было. Тогда он, уже в полном отчаянии, спокойным тоном распорядился начальнику резерва:

– Объявите всем чинам полиции, что ввиду роспуска войск, они также могут быть свободны. Могут идти по своим участкам и своим квартирам, это их дело. Всё оружие должны сложить в те же места, где складывают военные части.

В ответ прозвучал вопрос:

– А, как же вы?

– Я остаюсь здесь, но никого с собой не связываю, так как не сомневаюсь, что с минуты на минуту буду в лучшем случае, арестован, – спокойно ответил градоначальник.

Виталий понимал, что у него тоже остаётся очень мало времени. Он спустился и вышел за дверь. Нарядов во дворе уже не было. Все повозки стояли пусты. С верхних окон соседнего здания театра послышались одиночные выстрелы и тут же звук отскакивающих от металлических опор пуль. На земле в предсмертных судорогах с душераздирающим хрипом упали и корёжились две подстреленные лошади. Остальной табун с унылым голодным взглядом стоял рядом. Спокойно смотреть на это было невозможно, и Бероев кинулся на главный вход со стороны Дворцовой площади. Там артиллеристы тащили со всех сторон и сваливали в кучу орудия. Тут же стоял выстроенным последний солдатский строй. Полковник Фомин, опираясь на костыль, с надрывом в голосе пытался что-то объяснить им о выходе из тягостного положения.