– Мужики, – оборачивается Сирый, – спасибо за вечер, мне уже пора. Впрочем, я бы сейчас и вам здесь не советовал дольше оставаться. Группировки самообороны стекаются на Майдан и курсируют по улицам. Видите, как они настроены. Даже я не всегда смогу подействовать на них, хотя и большинство из них знают меня. Мой вам совет – закругляйтесь. Всё было здорово. Я очень рад был вас видеть.

– Я ещё останусь с ребятами, – отзывается Тарас. –Если что, буду рядом.

– Если что, и я рядом, – улыбается Сирый. – Я всегда на связи. Возникнут серьёзные проблемы – звоните.

Друзья ещё раз обнимаются между собой на прощание. Сирый садится на заднее сиденье того самого чёрного джипа, у которого его ждут молодчики охраны, но, не успев захлопнуть дверь, вдруг вновь возвращается к ребятам:

– Мужики, ещё мой вам совет, пожалуйста, уезжайте завтра утром из города. Все вместе уезжайте, забирайте всех родственников и близких. Завтра в городе будет находиться очень опасно.

Ещё помолчав некоторое время, добавляет:

– Друзья, я очень не хочу, чтобы мы с вами завтра оказались по разные стороны баррикад. Но, в любом случае, можете на меня рассчитывать.

Сирый поворачивается и быстрым шагом садится в машину, дверь захлопывается и джипы, припаркованные рядом, один за другим резко рвут с места.

Друзья стоят ещё пару минут и возвращаются в зал, где вечеринка уже подходит к своему логическому завершению. Полковник со своими бойцами стоят уже у дверей. Попрощавшись с гостями, они покидают помещение. Остальные тоже начинают спешно собираться. Выйдя из ресторана последними, компания друзей со своими спутницами ещё некоторое время со всех сторон осматривают шикарный свадебный подарок, пока их любование не прерывает звук разбитого стекла неподалёку и громкий вой сирены охранной сигнализации. Очередная компания хулиганов по другую сторону улицы палками вышибали окна в здании первого этажа и уже быстро вытаскивают оргтехнику, пытаясь погрузить всё в стоящую рядом легковую машину. Олег дёрнулся было в их сторону, чтобы остановить молодых грабителей, но, Тарас останавливает того, одёрнув за рукав. Он быстро садится за руль, в виду того, что лучше всех знает, как беспрепятственно проехать по городу в это неспокойное время. Остальные тут же запрыгивают в мягкие сиденья новенького вместительного автомобиля. Путь до гостиницы лежит не просто. Всюду уже толпы молодчиков с палками и факелами. То тут, то там горят припаркованные автомобили. Несколько раз приходится разворачиваться, потому что дорогу преграждают спонтанные баррикады или горящие покрышки.

Наконец компания добирается до заветной гостиницы. Понимая, что автомобиль ни в коем случае нельзя оставлять на улице, во избежание его поджога, Тарас предлагает пока оставить его пока у себя:

– Вы спокойно наслаждайтесь своей первой брачной ночью, а я покараулю ваш свадебный подарок. У меня на стоянке он будет в полной безопасности. Ну, а завтра, я в вашем полном распоряжении, подъеду, когда скажете.

– Спасибо тебе, брат.

Друзья, обнявшись, прощаются, и Тарас уезжает. А пары, убедившись, что Машин отец и все остальные уже благополучно добрались, тоже расходятся по своим номерам в предвкушении любви и нежности. Впереди их ждёт пока ещё тихая спокойная ночь и очень неспокойный день.

Ранним утром Сергей просыпается от звуков разговоров и хождений по коридору приезжих крымчан из соседних номеров, что собирались в парк. Предполагаются митинги и волнения с самого утра, поэтому решают занять свой лагерь гораздо раньше, чем начнутся волнения. Филатов осторожно встаёт с постели, чтобы не разбудить Настю, тихо подходит к окну. Ещё темно, большинство фонарей разбито, и улица плохо освещается, но, отчётливо видно, как уже немногочисленные группы двигаются в сторону расположения главной площади. Он долго ещё смотрит в окно, потом, размышляя, начинает ходить по комнате и вновь ложится. Уснуть ему больше так и не получится. Через некоторое время в дверь осторожно стучит Олег. Сергей выходит в коридор.

– Пора собираться, – заявляет его друг. – Звонил Михалыч, сказал, что всё плохо. Там на площади затевается что-то серьёзное и грандиозное. У него есть свои люди и среди майдановцев. И они предупредили, чтобы крымские сваливали из лагеря. Готовят специальные захваты. Поддержки из Донбасса не будет, их Антимайдан, который должен был сегодня приехать, развернули и отправили обратно.

– И что ты предлагаешь?

– Отец сказал, чтобы собирали вещи, поедем вместе. Они будут загружаться в автобусы. Здесь делать уже больше нечего. Нужно валить. Помнишь, что Сирый вчера сказал. Можем попасть в серьёзную мясорубку, подстать той, что мы с тобой уже бывали. Я не хочу повторений… Тем более, в реальном времени. С нами девчонки. И мы теперь за них в ответе.

– Да, понимаю я. Что ты мне объясняешь, как ребёнку? Сейчас-то что делаем?

– Идём пока к Михалычу в лагерь, поможем им собраться, загрузиться по автобусам. Потом вызовем Тараса и на машине домой – в Крым.

– А там что, спокойно?

– Там все свои. Там в основном русские. Там не принимают этих майданутых.

– Ну, тогда я поднимаю Настю, пусть собирает вещи, а мы идём в лагерь.

Порешив так, друзья расходятся по номерам. Рассказав о своих планах своим девушкам, оба получают резкие отказы. Собравшись уже вместе, друзья вновь начинают строить план. Мужчины пытаются убедить девушек остаться, потому что на площади очень опасно, там беспорядки, там агрессивные хулиганы. Маша, почти в голос с Настей пытаются возражать:

– Мы здесь одни не останемся. В любой момент эти отморозки могут захватить, или вообще поджечь здание. Вы оставляете нас совсем без защиты. Уж лучше среди людей, но вместе с вами. Вы ведь сможете нас защитить, если что?

В итоге женские доводы оказываются убедительнее. Решают сумки с вещами оставить пока в номере, и всем вместе двинуться в лагерь, пока ещё всё спокойно, а за вещами заехать уже по дороге перед выездом из города. Через несколько минут компания покидает гостиницу. Уже обычной дорогой они двигаются в сторону площади. На улице светает. Небольшие группы людей также быстрым темпом идут в том же направлении. По их виду сразу понятно, кто идёт просто поглазеть, а кто специально подготовился к стычкам. Большинство несут с собой самые разные самодельные щиты, сооружённые из фанеры, из жести, из дорожных знаков. В руках палки, трубы, арматура. У некоторых на ногах велосипедные наколенники и налокотники. С каждым приближением к площади всё более отчётливо слышатся крики и хлопки от взрывов и выстрелов. Понятно, что там уже что-то происходит, идут полным ходом какие-то активные действия.

Всё становится совсем ясно, когда ребята через несколько минут оказываются на Институтской улице. Здесь всё кипит. Со сцены сразу слышатся активные призывы «атаковать». На площади толпы беспорядочно бегают в разные стороны. Всюду груды камней и мусора, словно одна большая помойка. Большая синяя водомётная машина пятится задом, сбивая струями людей. Несколько тысяч митингующих с палками и в касках теснят стройные ряды «Беркута», которые пытаются защищаться, укрываясь за щитами и мелкими группами передвигаются, то наступая, то отступая за автобусы. В них летят бутылки, и в разных местах вспыхивает пламя, которое быстро пытаются тушить струями пены из огнетушителей. В ответ те лишь выбрасывают в сторону митингующих гранаты с газом. Милиция на возвышенности над конструкцией больших часов стройным рядом встречает ползущих, как муравьи по склону наверх, но, почему то, даже не пытаются их атаковать, а спокойно выжидают, пока те вскарапкиваются. Активисты же, размахивая палками, сразу оттесняют милицейский строй. Заметно, как служители порядка практически не пользуются и не отвечают своим оружием, а лишь пытаются защищаться и укрываться. Некоторые милиционеры, отступая, отстают, или спотыкаются, и, разъярённая толпа, как коршуны, нападают и начинают ожесточённо колотить палками лежащих людей в форме, после чего тащат их на площадь.