Любовь Дмитриевна на минуту замолчала, Бероев не смел прервать её мысли.

– После кончины папеньки, полученное наследство я пустила на создание нового театра, чтобы с головой уйти в новое интересное мне, как актрисе, дело. Появились и новые, ни к чему не обязывающие романы и случайные связи. Обожатели и поклонники купали в комплиментах и самых различных заманчивых предложениях. Но, бросать своего мужа, я не решалась, да и всячески гнала такие мысли даже тогда, когда… родила сына от другого мужчины.

– У вас есть сын? – с удивлением посмотрел женщине в глаза её внимательный слушатель.

– Был…, – после длительного молчания произнесла она. – Восьми дней от роду его не стало. Вот именно тогда я вновь почувствовала настоящую Сашенькину любовь. Казалось, он гораздо болезненнее меня перенёс эту утрату. Он готов был воспитывать даже не своего ребёнка, зная лишь о том, что в нём частичка меня. Он его обожал ещё не родившегося и уже мечтал о том, как будет воспитывать, чему учить, как одевать. Я другими глазами посмотрела на мужа. В какой-то момент даже становилось стыдно за все свои прегрешения. Вот такой он – мой муж. При всех своих связях и похождениях, он всегда неустанно говорит мне, как любит и нуждается во мне. Шутливо говорит, что «в его жизни есть две женщины – моя Люба и все остальные».

В этот момент Виталий вдруг почувствовал себя крайне неловко, ощущая себя вторгающимся в чужую семью, любящих друг друга. Любовь чутко уловила настроение своего кавалера и тут же губами вцепилась в него, крепко прижимаясь всем телом.

– Сегодня я хочу быть только твоей. Полюби меня, – неожиданно послышалось из её уст.

За разговорами парочка уже подходила к парадной так знакомого дома, и, словно юные влюблённые они наперегонки бросились по витиеватой лестнице на верхний этаж.

***

Тарас долго ещё прохаживался в гостиной. Он слышал всё, что происходило в соседней комнате, поэтому, накинув на себя висевшие в прихожей плащ и шляпу, он учтиво вышел на улицу, чтобы не мешать молодым. Всюду блуждали непонятные подвыпившие компании и развязные дамочки. Прямо посреди дороги вокруг костра расположилась небольшая компания солдат, установив винтовки конусом в форме шалаша. Прогуливаясь под обильным снегопадом, Тарас старался не привлекать к себе внимание и сторонился всяких мимо проходящих. Но, тут с двух сторон подбежали всё те же уже знакомые пацаны:

– Ты ведь, Тарас? – начал с ходу заводила.

– Ну, Тарас.

– А ты вместе со всеми или сам по себе?

– А с чего это вы вдруг так решили? – удивился мужчина.

– Я ведь сыскарь, меня не проведёшь, – важно заявил Лёнька.

– Ну, ты же видишь, что вместе.

– Но, ты совсем другой. Как будто бы не с ними. Даже говоришь по-другому.

– Ну, значит, от вас ничего не скроешь, – ухмыльнулся Тарас. – Действительно, мы из разных мест… Даже из разных стран.

– Ух ты, – удивились пацаны. – И задания, наверное, разные?

– А вот о заданиях, никто никому не докладывает, – строго произнёс таинственный «гость из будущего».

– А приспособуху свою можешь показать? Ну, эту, как её… с помощью которой вы попадаете к нам? – настаивал Пашка. – Мы ведь свои. Мы никому…

– Ну, если только, как своим, – Тарас достал из кармана мобильник.

Мальчишки крутили в руках телефон, несколько раз передавая друг другу, словно что-то внеземное, словно «волшебное чудо». По-другому они для себя не могли даже сформулировать, под таким невероятным впечатлением находились доверчивые ребята. Мужчина взял в свои руки телефон, навёл на них и что-то щёлкнуло. Тут же увидев свои цветные изображения внутри этой «удивительной штуке», мальчишки совсем обомлели, так и остались стоять, раскрыв от изумления рты.

– Ну, вот. Теперь вы точно уже среди нас. Теперь вы в нашей базе, в нашей картотеке, – продолжил подыгрывать Тарас. – С этого момента все ваши данные вместе с изображением будут храниться у нас. И всё, что вы будете делать, нам сразу будет передаваться и будет известно.

Пацаны окончательно оторопели и уже совсем не могли ничего возразить или что-то ответить. Похлопав их за плечи, мужчина в компании юных сыскарей направился к дверям парадного подъезда.

В квартире уже было всё тихо и спокойно. Тарас расположившись на мягком диване в гостиной, обложился газетами и, под светом лампы, стал внимательно изучать политическую обстановку в столице. Ему тоже предстоял нелёгкий день. Но, чтение быстро сморило нашего украинского товарища.

Через некоторое время дверь еле слышно скрипнула, и на пороге появились Виталий со своей спутницей-соседкой. Лёгкого шороха было достаточно Тарасу, чтобы проснуться, но ни одним движением он не показал этого новым гостям. Впрочем, парочка и не думала будить товарища. Наоборот, они постарались как можно тише украдкой пробраться мимо в другую, уже хорошо знакомую им комнату, где комфортно располагались ранее. Не прошло и пяти минут, как из-за дверей донеслись скрипящие звуки пружин кровати и слегка приглушённый вдохновенный женский стон. Тарас перевернулся на диване, накрыв голову двумя подушками, но сон куда-то уже мгновенно улетучился.

***

В своих ночных размышлениях Филатов подошёл к окну и в свете фонарей увидел, как к казармам его роты украдкой пробирается какой-то солдат из казармы учебного корпуса. Сергей быстро засобирался. Емельянов услышав шорохи, проснулся и тоже приподнялся.

– Кажется, у нас гости, – пояснил Филатов и вышел.

Следом, быстро одевшись, проследовал и прапорщик. Заговорщика, который в этот момент уже вёл разговор с одним из солдат той самой 4-ой роты, они застали как раз у самых дверей в казарму.. На вопрос, кто такой, тот ответил: «Каптенармус Носков». А вот на вопросы, «что тут делает» и «с какой целью покинул расположение», отвечать отказался. Зато подпрапорщик Смоляк, с которым тот вёл разговор, сразу сознался, что не пожелал пускать молодого в свою казарму, так как солдат из учебной роты пришёл склонять всех к общему бунту.

Емельянов тут же схватил Носова за грудки, со словами:

– Да, за это знаешь, что делают?

Но, Филатов постарался успокоить пыл молодого офицера:

– Погоди ты, не кипятись.

Сергей понял, что у него появился шанс попасть в учебную роту. Он обратился к Смоляку:

– Я – ваш новый командир. Утром познакомимся с личным составом. А сейчас, об этом инциденте прошу пока никому не докладывать.

Сам же решил сопроводить солдата-заговорщика до его казармы. Поднявшись на второй этаж, Филатов застал весь отряд уже построившимся. Перед ними выступал тот самый унтер-офицер, с которым довелось встречаться ещё днём на площади. На этот раз заводила призывал «не лить народную кровь в угоду царю». В ответ слышались возгласы «не выполнять приказы офицеров», а только взводных. Увидев нового офицера, все разом затихли. Филатов тоже не ожидал встретить сразу весь состав в боевом строю. Кирпичников сразу узнал офицера с площади, лояльного к просьбам народа. Сергей тоже обратил внимание на еле заметную улыбку на его лице, а потому решил действовать прямо и сразу. Он попросил «выйти из строя солдата Соколова».

– Ефрейтора Соколова, господин поручик, – поправил унтер-офицер и махнул головой солдату, чтобы тот вышел.

За спиной Филатов почувствовал дыхание прапорщика Емельянова, прибывшего следом. Из строя нехотя в развалку, расталкивая других, появился нагловатого вида солдат с опухшей щекой. Пуговицы расстёгнуты, фуражка на бок, ремень отвис – вся эта вызывающая неопрятность выражала протест против всего вокруг.

– Как вас зовут, ефрейтор? – отведя солдата в сторону, попытался завести с ним разговор Сергей.

– А тебе зачем? – плюнув в пол, словно насмехаясь спросил охамевший военный.

Тогда Филатов решил сразу пойти с главного и показал солдату в руке серебряный крестик:

– Это Ваше?

Тот пренебрежительно кинув взглядом на ладонь, ухмыльнувшись, специально громко крикнул так, чтобы услышал весь строй:

– Я поповские штучки не ношу. И господских подарков не принимаю, – после чего громко заржал.