– Узнаете… как только сыграете свою роль.

– И какую же роль Марианна мне отвела?

– Улыбаться. Слушать. Создавать новые союзы. Куда вы так спешите, миледи?

– Я ненавижу неопределенность. Внутри нее так неспокойно… Есть хоть что-то, о чем ты можешь мне рассказать? Или будем обсуждать блики на волнах?

– О, я могу поддержать любую тему! Например, как вам мыловарение?

Шарлин промолчала. Она взяла колоду карт, перетасовала и вытянула одну наугад. С рисунка на нее смотрел суровый мужчина в черной жилетке. «Барон»… неплохо, но она рассчитывала на большее. Она протянула колоду Матильде.

– Вытянешь карту старше, и я отвечу тебе на вопрос. Иначе рассчитываю на твой честный ответ… согласна?

– Не повезло, – посетовала Матильда, поддавшись азарту. – Будь осторожнее с тем, что хочешь узнать. Я отвечу тебе только «да» или «нет».

Шарлин набралась решимости и спросила:

– Марианна планирует убить меня?

– Нет. Дурацкий вопрос! Как я могу знать, что задумала жена префекта? Все это лишь в ее голове.

– Еще раз, – Шарлин выставила колоду вперед, словно щит.

– Ваши шансы сталь чуть хуже, – заметила Матильда, но вытянула карту. – Проклятье!

– Великолепно! – широко улыбнулась Шарлин. – Скажи, Марианна причастна к убийству моего отца?

– И снова плохой вопрос… Нет, если вам от этого легче.

Шарлин почувствовала, что ей и впрямь полегчало. Хотя зачем Матильде отвечать откровенно? Она выбрала ложь в качестве профессии! Столько вопросов роились в белокурой голове Шарлин, и она вновь протянула колоду шпионке.

– Вы проиграли, – безжалостно сказала Матильда, показав Шарлин третью карту. – Теперь я спрашиваю вас, леди Шарлотта. Скажите: документы из шкатулки Коннора сейчас на этом корабле?

Шарлин проглотила ком в горле и почувствовала, как леденеют пальцы. Откуда эта шляпница знает? Неужели Марианна догадалась, что это Шарлин присвоила документы? Она ведь даже не намекнула! Никто не знал, кроме компаньонок. И то, Вазира с Терезой знали лишь фрагменты… Неужели Шарлин предали собственные подруги? Как еще Матильда могла узнать?

– Я не знаю, о чем вы говорите.

– Я же сказала! Небольшая, красивая шкатулка с документами. Хранилась где-то в кабинете Коннора. Ваши компаньонки похитили ее во время бала, – терпеливо объяснила Матильда.

Как она, дочь самого Льва, могла так проколоться? Какого черта она сидит на треклятой табуретке посреди палубы, заламывает пальцы и ждет, пока какая-то служанка ее отчитает? Она достойна своего отца, и никто не услышит ее оправданий!

– Шкатулки нет на корабле, и документов тоже! – со злостью выпалила Шарлин. – Я что, похожа на дуру? Зачем мне таскать с собой документы, от которых зависит моя жизнь?

– Стало быть, вы отправили в Кьяргон курьера. Умно… хотя и недальновидно. Чем скорее вы отдадите мне документы, тем безопаснее для вас, – Матильда безжалостно подвела итог.

– Ты что, угрожаешь мне? – спросила Шарлин взрывоопасно тихим голосом.

Корабль посреди Залива Молний, набитый незнакомыми матросами и шпионами Марианны. Лишь одному человеку она могла доверять, но Лайза копошилась где-то в трюме. Если эта дородная женщина захочет выбросить Шарлин за борт, она сделает это без всяких трудностей. Все, что сможет дочь Льва – прокусить красные перчатки Матильды! Как же она ненавидела эту беспомощность! Вот почему ей так хотелось забраться на вершину – туда, где ее никто ее не достанет! Ее отец правил целой провинцией, и никто не смел ему возразить! Врагам хватило смелости подослать убийц лишь тогда, когда папе перевалило за семьдесят!

– Угрожаю? О, это совсем не мой стиль! – беззаботно рассмеялась Матильда.

Шарлин сжала виски руками. Она что-то упустила! Откуда шпионка знает о шкатулке? А откуда узнала сама Шарлин? Еще до того, как она впервые попала к Коннору в кабинет и обыскала письменный стол… Точно, Лайза сказала ей! Она подслушала разговор сына Марианны с какой-то дамой. Они обсуждали, что документы нужно уничтожить, но пустоголовый Коннор про них забыл…

Блестящая догадка поразила Шарлин. От неожиданности она даже прикрыла рот рукой:

– Ты! Та самая женщина, которая советовала Коннору уничтожить бумаги… Если я позову Лайзу, она узнает твой голос!

От неожиданности Матильда закашлялась, но не выпустила трубку из руки.

– Кхе! Вы удивили меня, миледи. Ненавижу, когда-то кто-то так делает… Но вы правы, той женщиной была я. Как думаете, зачем я дала малютке Лайзе себя подслушать?

Шарлин осеклась. Только она почувствовала триумф, как Матильда вновь все запутала. Дочь Льва отчаянно пыталась собрать мозаику, но ответы от нее ускользали.

– Что, голова раскалывается? – хихикнула Матильда. – Раскрою секрет: я не хотела уничтожать документы. Они нужны были мне в целости и сохранности.

– И тут в дело вступили мы!

– И навели столько шороху, что Коннор забыл про мой интерес!

Она специально дала Лайзе подслушать тот разговор, затем использовала Шарлин, чтобы выкрасть секретные документы у сына собственной госпожи. У этого могло быть лишь одно объяснение, и оно пугало до дрожи.

– Ты служишь не Марианне. Кто ты такая? – с ужасом спросила Шарлин.

– Вы неглупая девочка, леди Шарлин. Однажды догадаетесь.

Матильда поправила широкополую шляпу, поднялась из-за стола и направилась в трюм, оставив Шарлин наедине с ее мыслями.

Леди Марианна, всемогущая хозяйка Тревейны, доверяла этой женщине… неужели она ее предала? А может, никогда и не была ей верна? Кому еще могли пригодиться тайны из заветной шкатулки?

Эти документы явно свидетельствовали о том, что префект Бертрам предал Империю. Он сговорился с братьями Шарлин против Бальдвина, хозяина Рыбачьих Утесов. После смерти Хауриндского Льва Бальдвин считался фаворитом на пост наместника. Все прочили ему венец победителя… но Тревейна и Хауринд рука об руку готовили ему поражение. Они раздули пламя восстания под небом Дагроссы!

Оно началось с недовольства рабочих на верфи. Бальдвин сделал несколько ошибок в отношениях с так называемым «народом корабельщиков»: сначала взбунтовались работяги – коренные жители, затем протест с готовностью подхватили бедняки и вольнодумцы. Губерт, командор стражи, тайно брал деньги от Коннора и изображал бурную деятельность, не пытаясь остановить мятеж. За это Бальдвин его и убил… Префекту пришлось действовать жестко, на улицах пролилась кровь. Стража свирепствовала. Хоть бунт и был подавлен, а зачинщики казнены, недовольство народа никуда не делось. Они устали от Бальдвина и хотели перемен…

Император закрывает глаза почти на все, что происходит в провинциях, но к мятежам относится чрезвычайно серьезно. Угрожать целостности Империи – тяжелейшее преступление, которому нет оправданий. Искоренители провели собственное расследование в Дагроссе, пытаясь найти настоящих вдохновителей восстания. Разумеется, во всем обвинили культистов! А Бертрам, Коннор и сыновья Хауриндского Льва вышли сухими из воды. За их деньги агитаторы распаляли ярость бедняков, а в руках мятежников откуда ни возьмись появилось оружие.

Все это Шарлин узнала из секретных бумаг, которые лежали в сумке курьера, покидающего Железные Рудники. Они могли уничтожить префекта Тревейны, ее никчемных братьев, поставить на место высокомерную Марианну… и, вероятно, сделать Бальдвина новым наместником. На минуту Шарлин ощутила вожделенную власть, и вот снова почувствовала себя уязвимой и брошенной. С тех пор, как отца убили, это чувство возникало у нее постоянно.

– Ты будешь мной гордиться, – горько пообещала она морской воде.

Бальдвина, могучего префекта Дагроссы, разбудил посреди ночи мочевой пузырь. Сколько бы власти не было у этого мужчины, простые человеческие нужды были ему не чужды.

Бальдвин вылез из-под простыни и опустил ноги на прохладный пол. Он двигался осторожно, чтобы не разбудить Ингу скрипом кровати. Когда она спала, то выглядела такой нежной, такой беззащитной… вот уж чего не ожидаешь от орчихи! Выпирающие клыки на нижней челюсти, заостренные «волчьи» уши, широкие по меркам человеческих женщин плечи – казалось, все в ее внешности источало угрозу. Но стоило орчихе открыть ее большие, золотые, совершенно слепые глаза, и это впечатление сразу таяло. Бальдвин не мог видеть зла в этих глазах, как ни старался.