– За вашу бескрайнюю доброту, – тут же откликнулась хохотушка Тереза.

– За родину, которую мы оставили, – вторила ей Вазира.

– За завтрашний день, – присоединилась Лайза.

Пока они говорили, Келли успела наполнить собственный бокал и поставить кувшин на центр стола. Все выжидающе смотрели на нее.

– За любовь!

Келли смущенно покраснела, а леди Шарлин прыснула.

– Я думала, это будет тост Вазиры. Любовь хороша, но есть вещи получше. Например, безопасность или полный желудок. Когда скитаешься без гроша в кармане, уже не до любви.

Практичная Лайза закивала. Келли была не согласна. Она променяла теплую таверну в Дагроссе на голодные трущобы Тревейны ради любви. Девушка хотела высказаться, но прикусила язык. Эта работа была слишком большим шансом, что потерять ее из-за глупой перебранки.

– Хочешь мне возразить? – предположила Шарлин с озорством.

– Нет, миледи.

– Лайза выяснила, что у тебя есть возлюбленной на каменоломнях. Красавица и узник, как романтично! Это правда, Келли?

В чем Лайзе не было равных, так это в умении наводить справки. Келли выпалила что-то типа «да, миледи», но Шарлин уже потеряла к ней интерес.

– Долго вы будете сидеть с поднятыми руками? Пейте!

Вино было чертовски хорошим. Кажется, в погребе Кейры хранилась пара коллекционных бутылок этого же года, но в таверну редко захаживали клиенты, которые могли себе такое позволить. Интересно, как дядя Курт распорядился этими редкостями?

– Вазира, Тереза… и Лайза. Прошу вас, отыщите хорошего музыканта. Довольно мне слушать собственный голос. Ах да… не торопитесь, ладно?

Компаньонки встали из-за стола, не задавая вопросов. Келли почувствовала едва ощутимый укол страха и напряжение в пояснице: леди Шарлин зачем-то потребовалось остаться с ней наедине.

– Келли, милая… скажи, я ведь могу тебе доверять?

– Да!

Шарлин взяла ее ладонь в свою и провела пальцем по линии жизни.

– Я сказала тебе: мне нужна компаньонка, которая умеет рисковать. Когда ты вернула мне конверт, когда согласилась отдать волосы, я подумала: ты – та самая девушка. Я хочу, чтобы ты рискнула ради меня.

Келли с беспокойством посмотрела на свою нанимательницу. Интересно, состоялся бы этот разговор, не будь Шарлин пьяна?

– Я хочу, чтобы ты кое-что мне подарила. В замке есть одна маленькая красивая шкатулка для писем… внутри нее – моя безопасность. Когда Марианна все-таки решит пустить меня в расход, эта шкатулка станет моим выходом. Счастливым билетом… ты знала, что в первый день зимы состоится большая ярмарка? А, неважно! Милая Келли, ты мне поможешь?

– Вы хотите, чтобы я украла шкатулку? – изумилась Келли.

Она не представляла, как сможет это сделать. В замке префекта была прорва охранников, а двери, конечно же, запирались…

– Как грубо… – Шарлин игриво погрозила пальцем. – Я все придумала, смотри. Последний раз я видела шкатулку в кабинете Коннора. Когда он пошел за бутылкой вина, я успела заглянуть внутрь, но потом все завертелось… Теперь между нами все кончено. Будь я проклята, если еще хоть раз выпью с этим бабником. Нет, так низко я не паду! Пусть видит, какой шанс упустил!

Келли все еще не понимала план своей хозяйки, но затея уже ей не нравилась.

– Ты такая красотка, – Шарлин коснулась волос Келли. – Увидев тебя на балу, Коннор сойдет с ума. Он позовет тебя в свой кабинет и попытается совратить… Постой, я помню про твоего милого узника! Ничего не будет, т-с-с. Ты угостишь Коннора особым вином, и он уснет. Вазира знает такие коренья; главное, не пей сама. Коннор задремает на письменном столе, а ты возьмешь ключик у него из кармана и откроешь верхний ящик. Дело за малым: хватай шкатулку и возвращайся на бал. Я притворюсь больной, и мы уйдем. Вот видишь, почти никакого риска… но требуется большая смелость. Я знаю: у тебя она есть.

От такого предложения Келли буквально потеряла дар речи.

– Да, ты подходишь. Лайза исполнительна, но у нее нет творческой жилки. Вазира обольстительна, но иноземка привлечет лишнее внимания. А Тереза слишком наивна. Знаю, мы совсем недавно стали подругами… я найду способ тебя отблагодарить. Ты уже знаешь, что я не бросаю слов на ветер.

Шарлин ждала ее ответа. Может, леди была права насчет Келли, и она – девушка, которая не упускает счастливых шансов?

– Миледи, вы сможете освободить моего Феликса?

– А за что его наказали?

– Мятеж, – выдохнула Келли без всякой надежды.

– Хм… не знаю, скажу честно. Мятеж – дело серьезное… Но кое-что я знаю. Там, где не справлюсь я, справятся мои деньги. И мои компаньонки, конечно. Лайза узнает, кому нужно дать на лапу, и твой суженый будет свободен.

Шарлин сказала об этом так, будто планировала, где провести завтрак.

– Келли, милая, ты согласна?

– Да, миледи!

В эту ночь Келли не спалось. Не потому, что одна из соседок по комнате мучилась храпом (а, вернее, мучила всех остальных). Келли спрашивала себя:

«Почему я согласилась, не думая? Неужели стоит кому-то пообещать свободу для Феликса, и я расшибусь в лепешку? Один-единственный проблеск надежды… Кейра бы никогда так не поступила! Может, я сошла с ума, или это всего лишь любовь?»

Мысли громоздились одна на другую – нескладные, тяжелые, горячие. Голова Келли разболелась. Она поймала себя на том, что ждет наступления утра. Было невыносимо лежать в духоте, слушать этот бесконечный храп. Как бы она хотела спать не в дешевой ночлежке, а на прохладном полу среди розовых кустов, и слушать успокаивающее журчание воды под полом…

Вот она стоит там, в зимнем саду. Босыми ногами она чувствует шероховатое тепло. Где-то впереди поблескивает свет. Что это? Похоже на ключ, свисающий с потолка. Может, он освободит Феликса? Келли идет вперед, пол становится холоднее. Дорогу ей преграждают розовые кусты. Цветков нет, только шипы, будто выкованные из металла. Ключ покачивается на веревке и поднимается выше… скоро его не достать!

Келли ускоряет шаг и едва не кричит от боли, когда стальные шипы режут голые ноги. Она боится, что запнется, упадет лицом в эти жернова. Наконец, ключ совсем близко. Келли поднимает глаза, пытается дотянутся. Она видит, что снаружи по стеклянному потолку ползают какие-то твари. Вроде бы это люди, но с движениями насекомых. Они не видят ее… пока.

Ключ, последняя надежда Келли, уже слишком высоко. Девушка прыгает. Уже в воздухе она понимает, что нет никакого ключа: лунный блик ее обманул. Но веревка есть, и Келли повисает на ней. Боль в ногах отступает – блаженство! Келли провисела бы так вечно, только бы не возвращаться в колкие объятия роз. Она смотрит наверх и с ужасом видит, как по стеклянному потолку змеятся трещины. Купол не выдерживает, лопается. Бесчисленные осколки летят вниз, а вместе с ними и насекомоподобные твари. Но Келли летит самой первой, и это ее последний миг без боли. Она все испортила!

Келли проснулась с тяжестью на груди. Еще один кошмар… Они снились ей с тех самых пор, как девушка покинула Дагроссу. «Куда ночь, туда и сон», – сказала бы матушка Фрида. Почему Келли так плохо? Нужно выйти на воздух!

С единственной лестницы общежития можно было пройти на балкон, и Келли отправилась туда в ночной рубашке. Темно… в этом районе почти не было фонарей. Воздух был таким холодным, будто зима уже началась.

Не стоило пить вино! Келли почувствовала, как дурнота поднимается внутри. Лучшая еда, которую она ела в этом городе! Черт! Келли обреченно перегнулась через перила, и ее вырвало прямо на улицу Тревейны. Не то, чтобы улицы этого города были чисты и опрятны. Хорошо хоть, что никто не увидел этот позор…

Келли сползла вниз по перилам и привалилась спиной к ограждению. Что если она не сможет встать? Какой бред! Она просто устала, но выдержит. Сделает все, и Феликс будет свободен.

– Ты ведь умеешь танцевать? – озабоченно спросила Шарлин.

– Я училась. – Келли вспомнила уроки в гимназии.