Они находились в будуаре Шарлин в замке Тревейны. Вазира битый час колдовала над макияжем Келли, Лайза собирала ее волосы, а Тереза подгоняла платье по фигуре.

Бал вот-вот начнется. Шарлин, как всегда, выглядела превосходной молодой леди. Келли едва могла узнать себя в зеркале… но ей нравилось то, что она видит! Пожалуй, этот Коннор и впрямь сойдет с ума от ее вида.

– А что, если я не в его вкусе? – испугалась Келли.

– Ты неотразима. – Шарлин нежно коснулась ее щеки. – А насчет Коннора… если бы у него был вкус, то сейчас я планировала бы свадьбу. Если он все еще, кгхм… мужчина, то тебе не о чем переживать!

– Но ведь этот бал в честь его свадьбы!

– Как ты думаешь, а где он изменил мне с этой сукой Монитреск? – В голосе Шарлин послышалось шипение раскаленных углей.

– Быть не может!

– Представь себе. Единственное обстоятельство, которой мешает ему волочиться за каждой встречной юбкой – леди Марианна. Весь замок ходит у нее по струнке! Поговаривают, у префекта Бертрама бывали любовницы… но все пропали при странных и подозрительных обстоятельствах.

– Что, если она заметит меня с Коннором?

– Чтобы не заметить тебя, нужно быть совершенно слепой, но я отвлеку Марианну. Если потребуется, я даже потанцую с ее желторотым Максимусом. И будь я проклята, если этот недотепа затопчет мне ноги!

Шарлин выглядела очень живой, ее глаза горели, и это вызывало в Келли тревогу. Что, если дочь Хауриндского Льва наплюет на их план и что-нибудь выкинет? Похоже, измена Коннора по-настоящему ее задела!

– Вино готово?

– О да, – откликнулась Вазира. – Я позабочусь, чтобы оно стояло в нише рядом с кабинетом Коннора. Там много бутылок, для красоты… Бери ту, что украшена розой.

Келли вздрогнула.

– Что, если он выпьет слишком много… и не проснется?

– Я рассчитала дозу экстракта так, что хватит одного бокала. Но потребуется около пяти минут, пока корни подействуют, – прикинула Вазира.

– Не волнуйся, – вмешалась Шарлин. – Мы будем рядом. Если этот волокита будет слишком настойчив, кричи. Не давай ему запереть дверь.

– Хорошо.

С каждым вопросом затея казалась Келли все более безрассудной. Шарлин ободряюще коснулась плеча подруги.

– Помни, ради чего ты согласилась. Я вытащу твоего любимого… только помоги мне! Что бы ни случилось, добудь шкатулку!

– А если меня с ней поймают?

– Они будут слишком заняты, – усмехнулась Шарлин.

* * *

Бальный зал, наверное, был самым просторным и светлым помещением в княжеском замке. Большие арочные окна на стенах чередовались с зеркалами в позолоченных рамах. С потолка свисали массивные люстры, а над ними красовался расписной плафон. Его сюжет рассказывал о том, как Эдрик Верный защитил Тревейну от варваров из племени Хаасшир. На взгляд Келли, дикари из Ржавых Топей пришли под стены города умирать: художник не изобразил ни боевых машин, ни осадных лестниц.

Девушки в танцующих парах не уступали Келли и Шарлин: в каждую были вложены многие часы труда служанок и компаньонок. У одной особо эксцентричной дамы волосы были уложены подобно настоящей башне. Наверное, эта пугающая конструкция держалась только благодаря воску и дюжине шпилек. Из-за неожиданно вернувшейся моды на воздушные платья пастельных тонов, бальный зал напоминал витрину кондитерской.

В гимназии Келли не хватала с неба звезд, но танцы ей удавались отлично. Она давно не практиковалась, но была уверена: стоит телу ощутить музыку, и оно все вспомнит. Проблема была в другом: Келли ни черта не понимала бальный этикет. В гимназии его не преподавали, а в Дагроссе балы никогда не были популярны. Бальдвину такой вид досуга был не по душе, а какой смысл знатной семье выкидывать на ветер деньги, если префект не почтит бал своим визитом? То ли дело Тревейна: Бертрам, хозяин города и Железных Рудников, чтил старые традиции. А, может, просто любил смотреть на девушек в бальных платьях.

– Может, пойдем танцевать? – робко предложила Келли.

– С ума сошла? – удивилась Шарлин, но затем терпеливо объяснила: – Это сложный танец. Его нужно репетировать с конкретным партнером, иначе получится кровавая дребедень. Будь уверена, почти все, кто на ногах – либо парочки, либо учителя танцев со своими подопечными.

– А Коннор и Терция?

– О, эта сладкая парочка всех ведет. В самом деле, не Бертраму же с Марианной! Они, наверное, уже лет двадцать не танцевали.

Келли присмотрелась к «сладкой парочке». Коннор был статным молодым мужчиной с короткими темными волосами и широкими плечами. Фрак весьма недурно на нем сидел, а в петлице красовался живой цветок. Его партнерша Терция была жгучей брюнеткой с горбинкой на носу. Кажется, семья Монитреск управляла половиной Дагроссы до прихода Бальдвина к власти, но затем старые кланы утратили былое влияние. Судя по тому, как жадно Терция прикасалась к Коннору во время танца, как ловила его дыхание во время сближений, она считала сына Марианны полностью «своим». Да только дочь семьи Монитреск не замечала, что ее суженый скользит рассеянным взглядом по бальной зале, подыскивая новую партнершу.

– Следующий танец – твой, – предупредила Шарлин. – Лучше начать в том углу зала, чтобы быстрее продвинуться к Коннору. Постарайся вернуться к нему еще раз, пока музыка не закончится. Двигайся по спирали, и все получится.

– Во время танца разговаривают?

– Если хватит дыхания. Просто будь собой, и он не устоит… Но довольно болтать нам двоим, иначе мерзавец о чем-нибудь догадается. Пожалуй, я пойду к столику с напитками.

Прежде чем Келли успела ее остановить, леди Шарлин уже упорхнула. Келли хотела переместиться в нужный конец зала, но чуть не налетела на Марианну, жену префекта. Она была высокой женщиной в годах, и ей было совершенно плевать на бальную моду. Владычица Тревейны отдавала предпочтение багровому цвету, стеганой «в ромб» ткани и высоким воротникам. В маленькой диадеме, массивных серьгах и кулоне были только серебро и рубины. Марианна диктовала окружающим собственный стиль, и у нее даже нашлось несколько подражательниц.

– Осторожнее, дорогуша, – обратилась Марианна к Келли.

Во всем княжеском замке не было другого человека, с которым Келли столь же боялась столкнуться. Эта грозная женщина могла разрушить всю их маленькую игру и сделать так, чтобы Феликс никогда не покинул каменоломен.

– Прошу прощения, – пискнула Келли в ответ.

– Моя будущая невестка не утомила тебя разговорами?

Марианна видела, как они с Шарлин переговаривались! Владычица Тревейны улыбалась широкой невинной улыбкой, но глаза ее были колкими. Наверняка в этом зале не было ни одного случайного человека, и Марианна должна была знать всех. Но Келли она не знала.

По спине пробежали мурашки. Вот сейчас жена префекта спросит, кто она такая. Нет, Марианна ждет ответа на прошлый вопрос… а что она спросила? Келли почувствовала, что теряется. Нет, сейчас нельзя было краснеть! Нужно было идти напролом, не думая и не сомневаясь!

– Леди Шарлотта очень мила. Это правда, что вы – самая могущественная женщина в Каарморе?

Сильные мира сего обычно ценят прямоту. Бальдвин, по крайней мере, ценил. Неловкое мгновение… и Марианна одарила Келли коротким смешком.

– Так говорят. Я добродетельная жена префекта, только и всего. Политика – клокочущий котел хаоса! Порой я помешиваю его ложкой, чтобы суп не подгорел.

Едва ли Марианне последние двадцать лет приходилось варить суп.

– Префект Багряного Леса – женщина, единственная среди всех, – вспомнила Келли. – Думаю, вы бы стали превосходным префектом, если бы захотели.

– В этом нет никакой нужды, – подмигнула Марианна. – На префектов сыплются все шишки, а их жены всегда в тени. Реальная власть порой скрывается за фасадом. Взять хоть Лесную Госпожу: все знают, что директор Искоренителей дергает старушку за ниточки. А может, и не только за ниточки… Но довольно политики! Мой сын скоро женится, и ему еще надоест эта горькая похлебка!

– Коннор и Терция исполнили великолепный танец.