Фабрис знал, что рано или поздно все тайны откроются. Скоро все во Вратах Альбрехта узнают, что «эта Кейра» способна на настоящую магию. Однако директор не хотел торопить события. Если Юрген станет разъезжать с отрядами Искоренителей, то под угрозой окажутся более серьезные тайны. Пусть сидит в крепости, тренируется с одними и теми же болванами и ждет, когда директор, наконец, спланирует экспедицию на острова. Да только Фабрис решил сначала поиграть в политику в Кьяргоне, а уже потом заниматься настоящим делом.

Юрген и Кейра бросали тень на репутацию директора, и ему требовались громкие победы, чтобы в Столице говорили только о них. Вот Фабрис запустил древние механизмы Альбрехта, вот он избрал наместника, а вот и долгожданная экспедиция! Никто не подумает, что почти все это случится благодаря Юргену. И все-таки сейчас, прямо сейчас директор был под ударом. Хитроумные префекты и знатные семьи держали ухо востро, чтобы урвать свой кусок власти с общего стола. Они были бы рады слабому Фабрису, которым легко вертеть.

Не стоит забывать и о недовольстве Искоренителей. Юрген был уверен, что во Вратах Альбрехта и столице Фабрис нажил немало врагов. Наверняка найдется карьерист, которому по нраву директорское кресло. Может, прямо сейчас он пишет доносы наверх? В этом вся Империя: заговоры и бюрократия! Шестерни закрутились сами собой, а тайные агенты Сеятелей уже готовы подливать масло.

Юрген был не намерен ослаблять своего сына. Если во Вратах Альбрехта и впрямь существует заговор, последний маг Аскерми его раскроет. В конце концов, эмпату не так-то просто солгать. Каждый лжец боится, что его разоблачат, а Юрген прекрасно умел чувствовать запах страха. А еще он не признавал полумер.

И прямо сейчас он допрашивал банщика. Герой островов рассудил, что таверна Тобиаса не подходит для заговоров, а вот термы – гораздо более приватное пространство. Работники бань слышат многое, вот только не всё готовы рассказывать. Особенно если к ним приходит девица с тоненькими запястьями и начинает что-то требовать.

– Ты знаешь, кто я. Ни за что не поверю, что не знаешь, – сказал Юрген, приперев банщика к стенке.

Жертву допроса, кажется, звали Олдос, и он любил уходить от ответа.

– Я много кого знаю, – улыбнулся коренастый банщик.

Юрген сощурился:

– Это угроза?

– Нет, конечно. Вы Кейра и не в первый раз захаживаете в термы. Прошу, оцените новые благовония из Пурпурной провинции!

Юрген бешено выдохнул. Чертово тело девчонки! Раньше люди боялись одного его вида. Мускулы, шрамы, верный клинок… сможет ли он когда-нибудь привыкнуть к этой неполноценности?

Юрген хотел превратить свое бешенство в огненную птицу и посадить себе на плечо, но магия была под запретом. Раскрывать свои сильные стороны за здорово живешь первому встречному – безрассудство! Да и после тренировок с тремя болванами Юргену требовалось восстановление. Он был беззащитен перед собственной магией: пламя обжигало его также, как и врагов. Кейра почти все время ходила с забинтованными руками, а однажды Юрген случайно ослепил ее левый глаз. Зрение вернулось, но применять магию против жалкого банщика, да еще и в замкнутом помещении – глупость.

Оставались способности эмпата. Их скрывать, наверное, было бессмысленно. Юрген сосредоточился, и на его влажной коже проступили алые отметины. Забавно – в прошлой жизни он ни разу не встречал взрослую женщину-эмпата. Наверное, едва мерцающие узоры на женских телах выглядят привлекательно…

– Поверь, это очень важно… Олдос. Существует заговор, и я могу его раскрыть. Директору Фабрису пойдет на пользу, если я сделаю это. Ты мне поможешь?

Настоящее искусство – чувствовать не только наличие эмоции, но и ее оттенок. С чем она связана, какие образы дают ей вкус. Здесь важно все, включая выбор слов и язык телодвижений. Когда эмпат по-настоящему настраивается на собеседника, то становится отменным переговорщиком.

Когда Олдос увидел алые отметины, то испугался. Несколько секунд чувство страха солировало, а потом начало смешиваться с другими эмоциями. Тревога, раздражение, любопытство, растерянность… оттенки мелькали, ощущения путались, но страх оставался доминантой.

– Прошу, я всего лишь банщик… Если бы я услышал о каком-то заговоре, то сразу бы доложил!

– Интересно, кому бы ты рассказал?

– Не директору, нет… Он здесь не бывает. Тобиасу, пожалуй. Или генералу Брандеру, он порой захаживает сюда с простыми солдатами.

Юрген обдумал этот ответ. Он уже некоторое время подозревал, что Тобиас – не просто трактирщик. Солдаты приходили в его таверну изливать душу, и он знал каждого поименно. Наверняка Фабрис попросил трактирщика приглядывать за Кейрой. Тобиас мог передавать директору слухи и настроения, бродившие среди личного состава. А может, даже выявлял потенциальных предателей…

Генерал Брандер был вторым человеком среди Искоренителей Каармора. Фактически, именно он командовал армией, состоящей из формирований вроде корпуса следопытов. Он координировал военные операции, отвечал за обучение и переподготовку личного состава, снабжение войск и назначение командиров. Иными словами, занимался всеми теми приземленными вещами, которые были необходимы, но слишком скучны для директора Фабриса.

– Олдос…ты умен, но не всякий заговор можно распознать с полуслова. Расскажи, что солдаты говорят обо мне. Как относятся к тому, что по крепости бродит мутант?

– Сейчас, погодите…

– Говори, как есть!

– Вас обсуждают, но редко. Одни говорят: вы спасли директору жизнь. Если так, мы все вам обязаны. Другие… недовольны.

– Больше деталей, Олдос!

Банщик был весь как на иголках и хотел оказаться подальше от Юргена.

– Я слышал, что несколько следопытов перестали из-за вас ходить в таверну. Они не хотят принимать напитки из рук ведьмы. Не хотят, чтобы вы лезли к ним в головы. Они не понимают, почему директор вам столько позволил, а Тобиас пустил на порог. Считают: вас надо гнать на острова. Они успокаиваются тем, что из-за яда вы не натворите глупостей.

– И много таких недовольных? – вкрадчиво спросил Юрген.

– Нет… но их стало больше. Вы необычный эмпат, ведь так? Люди не понимают, на что вы способны и боятся, а директор не объясняет.

– Они думают: а не ошибся ли Фабрис? Не сбрендил ли на старости лет? – усмехнулся Юрген.

– Что вы! Директору все доверяют. Вот только он редко объясняет причины своих поступков…

– А что ты сам? Считаешь меня ошибкой?

– Нет! У директора были причины…

– Ложь! – рявкнул Юрген.

От неожиданности банщик Олдос отшатнулся, потерял равновесие и чуть не шлепнулся на скамью. Он чувствовал страх и гнев: немногие обрадуются, когда им в лицо бросают собственную ложь.

– Ты солгал мне из-за страха. Возможно, я – ошибка… но у меня и Искоренителей общий враг, и я сделаю все ради победы. Мы на одной стороне!

Юрген хотел покинуть термы, но вспомнил еще кое-что.

– Ах да, те ребята, которые хотят изгнать меня и распускают слухи… Прошу, напиши мне их имена. Я передам Тобиасу список.

Как и ожидалось, Юрген никого не знал. Кажется, одно имя принадлежало болвану-молотобойцу, с которым он тренировался, но маг не был уверен на все сто.

– И еще… никому не сообщай про наш разговор. Договорились?

Банщик хмуро кивнул. Вскоре список имен лежал перед Тобиасом на барной стойке. Обычно с трактирщиком общалась Кейра, но он, конечно, был предупрежден о «внезапных перепадах настроения».

– Ты сделала… вернее, ты совершил глупость, – сказал Тобиас, пробежавшись по списку.

Он явно был не робкого десятка. Высокий, плечистый, чернобородый мужчина с пронзительным взглядом.

– Объясни. – Нахмурился Юрген.

– Разве не очевидно? Ты сеешь недоверие. Точно есть люди, которым ты не нравишься, и это нормально. Но если ты продолжишь играть в паранойю, создашь себе настоящих врагов.

– Когда экспедиция выдвинется на Марфеллу, мы должны быть уверены в каждом солдате. Сеятели часто действуют через предателей, – холодно заметил Юрген.