Но в этот раз ситуация не изменилась. Герцог все также был без сознания.

Я не могла ошибиться, Франциску точно стало немного лучше. Тогда почему же нет никакого прогресса?

Голоса за дверью недвусмысленно намекали, что нужно кого-то впустить, но у меня не было ни малейшего желания видеть непрошеных гостей. В дверь настойчиво стучали.

– Что надо? – почти грубо спросила я.

– Откройте, пожалуйста, если герцог умирает, нужно соблюсти все церемонии…

– Нет!

После моего крика за дверью установилась тишина, я взяла себя в руки и ответила уже поспокойнее:

– Он не умирает.

Не знаю, что они там вообразили, но меня это меньше всего волновало. Франциск, вот, кто был на первом месте. Я взглянула на часы, прошло еще пятнадцать минут, но ощутимой разницы не было, прогресс остановился на месте.

– Что же не так…

Может быть, лекарство слишком слабое? Но я боюсь переборщить… Или нужно еще что-нибудь? Я мысленно перебирала варианты, отталкивая лишь один, где помощь была бесполезна.

А что, если противоядие действует, просто нужно помочь организму вывести яд? Я хорошо помнила, как коллега по работе загремела в больницу с отравлением. Так там помимо лечения ей еще и капельницы ставили, прочищали организм.

Капельницы.

Я бросилась к сумке и вытрясла из нее остатки медицинских принадлежностей. Лекарства, шприцы… Да, вот и все, что необходимо для внутривенного восстановления… Я захватила это на всякий случай. Был еще активированный уголь, но я не была уверена, можно ли его применить именно сейчас, когда противоядие действует? Но капельница точно была нужна, только как это осуществить?

Я видела много раз, как бабушка ставила систему пациентам на работе. Но одно дело смотреть, а совсем другое – сделать самой.

Франциск тихо застонал, от этого звука меня пробила дрожь и я словно очнулась.

– Потерпи, пожалуйста, я делаю все, что могу.

Мне показалось, что он меня слышит. Неуловимое движение ресниц говорило об этом, за последние часы мы стали гораздо ближе, сейчас даже не нуждались в словах.

Но мне нужна помощь…

Я быстро распахнула дверь и увидела множество слуг, воинов и прочих людей, со страхом ожидавших дурных вестей.

– Пауло, ты здесь? – я не могла разглядеть его в толпе.

– Да, да, госпожа!

Он протиснулся из задних рядом и мгновенно оказался около меня, обеспокоенно посматривая на герцога.

– Франциск жив… Но мне нужно, чтобы ты сделал такую конструкцию…

Я набросала на листе схему устройства, которое было нужно для установки капельницы.

– Понимаю, что здесь нет привычного мне материала, но сойдет и дерево. Пауло, у меня есть все, чтобы ему помочь, но нужна такая подставка, понимаешь? И очень быстро.

Ему хватило нескольких секунд, чтобы все понять.

– Это не сложно, я скоро вернусь.

– Очень жду!

Пауло обернулся:

– Только закройте дверь на засов, пока я не вернусь.

Я хорошо понимала, почему. Любопытные уже пытались подойти поближе к герцогу, чтобы убедиться, что он действительно жив.

– Прочь.

Все, я захлопнула дверь и снова взглянула на часы. Надо засечь время. А пока следует дать Франциску третью часть лекарства.

Я отмерила несколько капель и снова влила их осторожно между его губ.

Буквально через несколько минут лицо Франциска порозовело. Но то, что я приняла за румянец, оказалось следствием лихорадки. Он впервые приоткрыл глаза и устало на меня посмотрел:

– Я умираю, Бланка…

Еле слышный шепот сорвался с его губ.

– Нет, как бы не так, – я возмущенно замотала головой.

– Я вижу, поверь, у меня в этом большой опыт, – Франциск закашлялся.

– Не знаю, какой у тебя опыт, но против флорентийских снадобий многие яды бессильны.

– Если я умру и над Бретанью нависнет опасность, возвращайся во Флоренцию. И… Прости меня, что я такой дурак и не смог сберечь свое счастье.

В дверь постучали, и я услышала голос Пауло. Вот и он, наконец-то.

Я открыла засов и радостно вскрикнула. Пауло держал в руках штуковину, которая мне была нужна.

– Заноси скорее!

В дело пошли тонкие деревянные планки. Пусть все было сделано грубо и на скорую руку, но тут было не до дизайнерских изысков.

Я быстро установила все, что нужно для капельницы и увидела, как Франциск снова потерял сознание. Медлить было нельзя.

Пауло забыл закрыть дверь и слуги вместе с обалдевшим от таких приготовлений лекарем столпились рядом.

Только не надо обращать на них внимания…

Сейчас предстоит самое сложное… Вставить иглу.

Это не укол, к которым я уже привыкла, а нечто более серьезное. Я продезинфицировала руку герцога и с облегчением увидела, что вены на ней достаточно хорошо видны, несмотря на смугловатую кожу.

Нет времени думать. Собравшись с силами, я быстро, почти на автомате поставила Франциску систему. Главное, отключить мысли, иначе можно сойти с ума от волнения.

Я настроила капельницу и рухнула рядом с ним.

Теперь только остается ждать…

Но доктор, который каким-то образом протиснулся в комнату, дребезжащей рукой указывал на устройство:

– Что это? Что?

У меня не было сил вдаваться в объяснения:

– Немедленно покиньте комнату. Если не уйдете сами, придется позвать стражу. Сейчас не до подобных вопросов. Или вы хотите попробовать его вылечить?

Лекарь сразу отстранился:

– Нет, я пожалуй, подожду снаружи.

Вот и замечательно.

Я не заметила, как люди вышли. Помню только, что опустила голову на одеяло больного и забылась беспокойным сном.

Проснулась я оттого, что почувствовала легкое прикосновение к волосам и подняла голову.

Франциск, совсем слабый, бледный, вполне осознанным взглядом смотрел на меня и улыбался.

Франциску постепенно становилось лучше, но потребовалось еще не менее двух процедур, чтобы результат стал явным.

Я больше не препятствовала слугам, и они могли спокойно заглядывать в комнату, на некоторое время превратившуюся в больничную палату. Капельница вызывала у них невероятный трепет, а игла в руке герцога – ужас.

– Где вы научились таким премудростям? – с подозрением спросил местный лекарь.

– Во Флоренции врачебная наука развита гораздо серьезнее, чем здесь.

От усталости я уже пошатывалась, но не могла доверить заботу никому, пока полностью не удостоверюсь, что герцог поправился.

– Это ты меня спасла, – прошептал Франциск, выпив очередную дозу лекарства.

– Уж точно, не твой лекарь.

Он схватил мою руку и прижал ее к губам. Я на мгновение замерла, столько любви и благодарности было в его взгляде. Поцелуи пошли выше и выше…

Пришлось с улыбкой выдернуть ладонь.

– Не сейчас, нельзя терять силы. Ты должен восстановиться.

– А ты можешь быть и жестокой…

– Лучше подумай, кто бы это мог быть. Ведь отравить хотели не только тебя, но и меня. Они явно были в курсе, что жена герцога Бретонского беременна.

Франциск помрачнел, было ясно, что он сам не раз думал, кто мог быть причиной случившегося с ним.

– Выглядит это так, будто хозяева специально нам это предложили. Но, на самом деле, мы не знаем, чей это был слуга.

– Тогда надо думать, кому выгодна твоя и моя смерть.

– А это уже тяжелый вопрос. Конечно, французы на первом месте. Тогда они с легкостью осуществят задуманное. Но и Тюдора нельзя сбрасывать со счетов. Это просто могло быть местью, в конце концов.

Я вкрадчиво добавила:

– А еще, они могли сговориться.

Он не отрицал очевидное, но и настоящего ответа не знал. Я специально не стала никому сообщать о случившемся с герцогом. Таким образом мы случайно можем понять, кто еще в курсе.

Потихоньку начали возвращаться стражники, которых мы оставили по дороге. Все они были вне себя от радости, что герцог выжил и их усилия не прошли даром.

Оставался еще один и поздно вечером он не замедлил появиться.