– Ближе к делу, сударь Боломит.

– Я хочу рассказать вам о прекрасной возможности. Как вы считаете, достойна ли внимания конная воинская служба на влиятельного сеньора?

– Вполне!

«Чего бы иначе я сюда явился!» – мысленно добавил Богис.

– Самым влиятельным сеньором Лерингии безусловно является его королевское величество Горцелин Второй, ведь так?

– Да уж, не поспоришь! – фыркнул насмешливо рок-Кадер.

– Самая почётная служба – в ордонансовых ротах, да только служат там более за честь, нежели ради устройства молодой судьбы. Затратно, весьма затратно. Зато можно служить в рейтарах!

– В рейтарах? – протянул Богис.

– Я слышу в вашем голосе будто бы разочарование? – картинно удивился канцлер. – Меж тем сам Форфах вер-Беро начинал в рейтарах! А кем он стал? Коннетаблем Лерингии!

Юноша задумчиво хмыкнул.

– Когда я говорил о прекрасной возможности, я имел в виду нечто вполне определённое, – продолжил свою речь Данграч Боломит. – Две седьмицы назад выпущен эдикт о формировании нового полка рейтар. Как вы сами понимаете, продвинуться по службе в таком полку не составит труда для всякого, желающего усердием и отвагой снискать славу и почёт! Ей-ей, я удивлён, что вы так скептично настроены!

– И на какой же чин я могу рассчитывать при зачислении?

– Что вы, сударь рок-Кадер! – развёл руками канцлер. – По «Уложению о службе людей воинских» любой зачисляется простым рейтаром. Будь он хоть графского роду, хоть королевских кровей!

– То есть, вы меня убеждаете, будто хорошая возможность – это быть зачисленным в один строй со вчерашними крестьянами? Попадаются ведь такие среди рейтар?

– Безусловно! – энергично закивал канцлер. – Иные так поднимаются до сержантов! Всё благодаря способностям! Если я в вас не ошибся, то и вы подниметесь. И довольно высоко! Знакомы ли вы с огненным боем?

– Вполне! – ответил Богис обтекаемо.

– Вот! Умеете ли читать?

– Притом недурно.

– Ещё лучше! – Данграч Боломит на мгновенье замер, потом протянул: – Сударь рок-Кадер, а не желаете ли поступить на службу по пути пера, а не меча стального? Клянусь всеми лучами солнца, достаточно грамотный человек из хорошей семьи большая редкость даже в наши дни! Вот уж где вас ждёт головокружительная карьера!

– Это вы меня изволите в крапивное семя вербовать? – стремительно рассвирепел Богис. – Сударь Боломит, это предложение я считаю оскорбительным! Потому вызываю вас на поединок! Извольте выбрать оружие, время и место!

– Дуэль?! – звонко рассмеялся канцлер. – О, извините меня великодушно, коли задел вас! Это не по злому умыслу, а лишь в надежде, что вы сделаетесь вельможей и вспомните, кто направил вас на этот путь. И смех мой – лишь от неожиданности ситуации. И вызова вашего, сударь рок-Кадер, я не приму. Ибо не имею чести принадлежать к числу дворян Лерингии!

Богис уставился на собеседника так, будто у того средь бела дня изо лба начали расти рога. Этот человек в одеянии, стоящем дороже драгунской экипировки, считая с двумя конями, состоит в подлом сословии! Ладно бы, по купеческой линии, так ведь нет. То самое крапивное семя. Такого и на поединок не вызвать, и рукоприкладством поучить не выйдет. Всё по тому же эдикту о жестокости наказаний.

– Я прощаю вас, сударь Боломит, – процедил Богис, снимая ладонь с эфеса, за который схватился в порыве гнева. – Но впредь прошу не делать мне подобных предложений.

– Как жаль! Из вас, уверяю, получился бы славный камерарий! Властность, темперамент, грамотность! Вот чего не хватает нашему дворянству пера! Но вернёмся к рейтарскому полку. Вы, сударь, верно подметили, что туда набирают и вчерашних крестьян. Да только вы, знакомый уже и с воинским делом, и обученный письму, будете иметь перед ними колоссальное преимущество! Чтобы сделаться сержантом вам потребуется лишь крохотная толика усердия. А уж на чин лейтенанта по эдикту о единстве обучения ратных людей вправе претендовать только сержанты, прошедшие обучение в академии. Мрак побери, да я уже сказал достаточно! Вы все поняли, вам просто требуется время обдумать и принять решение!

Напор канцлера ошеломлял Богиса. Доводы казались железными, а логика неумолимой. Но что-то не давало покоя.

– Какое жалование положено рейтару?

– Согласно уложению, каждый рейтар Его Королевского Величества получает в день четверть талера, сержант – половину, а лейтенант – полновесный!

Негусто. С таким денежным окладом придётся более половины отдавать за снятый Богисом клоповник.

– При этом вам не требуется тратиться на жильё и стол. Рейтаров селят в нарочно устроенной казарме, где трижды в день кормят. Да, там вы не найдёте паштетов из соловьиных язычков или крокодила в черемше. Стол прост, зато обилен! В дополнение все королевские солдаты получают казённое снаряжение и коней! Знаете, почём на рынке пистолеты? А у любого рейтара их четыре!

Посулы с каждой фразой казались всё соблазнительней. Молодой рок-Кадер почувствовал, как это будет славно – не думать о хлебе насущном и крыше над головой.

– По вашим глазам я вижу, вы уже согласны, – понизил голос канцлер, переходя на доверительный шёпот. – Но спешить не стоит. Обдумайте сказанное мною. Ведь за все милости придётся заплатить службой и полным повиновением приказам. Не только в бою, но и вне оного. Вам следует сделать выбор не в горячке разговора, а с холодной головой. Если решите, обращайтесь в четвёртый дом на улице Храбрых Знаменосцев. Это возле перекрёстка с улицей Барабанщиков. Держите памятку. За сим я должен откланяться и занять место подле канцлера Его Сиятельства. Кто знает, может там сейчас как раз нуждаются в свете знаний?

Данграч Боломит выгнул спину в изящном поклоне, сдёрнул берет с макушки, прижал к сердцу, отвёл по дуге вправо. Затем выпрямился, водрузил головной убор на положенное место, искренне улыбнулся юноше, развернулся и двинулся к дверям в особняк. Шёл он поспешно. Сама походка выдавала в нём человека неблагородного, однако ни один из просителей не окликнул его, не осадил, не попытался отправить в конец очереди. Как видно, чувствовали – идёт человек по полному праву и лучше его не задерживать. А может, просто Боломит уже изрядно примелькался на графском дворе. Богис, прощаясь, не опустил голову и на сантиметр, но канцлер не обратил на это внимания.

Молодой рок-Кадер поглядел на свою десницу. Пальцы держали листок бумаги, поданный Боломитом. Юноша взял его машинально. Рассмотреть нашлось время только после прощания. Это оказалась гравюра, состоящая из двух частей. Первая изображала Далташ как бы с высоты птичьего полёта. В город вонзались две стрелки. Одну испускала фигурка человека в шляпе, плаще и при шпаге. Лица было не разобрать за малым размером, но рядом имелись буквы, складывающиеся в слово «ты». Другая стрелка тянулась от второй части памятки, двухэтажного особняка за ажурной оградой.

«Улица Храбрых Знаменосцев, дом четыре», – прочёл Богис подпись.

Толково придумано. Любому малограмотному человеку понятно, куда идти и даже где находишься ныне. Да, уважение вызывает. Не поленились, не поскупились, напечатали. Не литография, конечно, она тут ни к чему. Видно, какой формы окна у искомого дома, какой ширины фасад, да как ведут улочки. Уж вряд ли в Далташе найдётся точно такая же усадьба, только не синяя, к примеру, а жёлтая!

Размышления рок-Кадера прервал раскатистый гул, порождённый его пустым чревом. Учитывая, что завтрак состоял из куска лепёшки и кружки воды, а обед пришлось пропустить, голод делался нестерпимым. Бренная плоть настоятельно требовала приблизить ужин. Разум же настаивал на передышке для обдумывания. Потому Богис решил вернуться в «Дуб и топор», сделав, впрочем, петлю к подворью графа Кофордийского, узнать часы приёма. Пребывать в неведении по этому вопросу рок-Кадер не желал категорически. Уж от этих хлопот следует освободиться!

Вскоре Богис сидел в обеденном зале постоялого двора, опустив нос в кружку с пивом. Цены в заведении отнюдь не радовали. Юноша взял всего полкаравая ржаного хлеба, да фунт сыру да две пинты пива. А отдать пришлось шестнадцать грошей.