Сделав над собой усилие, она в последний раз на сегодня выбралась наружу и после краткой вылазки к пушистому кустарнику у подножья, почти на ощупь определяя дорогу, вернулась в свое убежище. Воздух заметно остыл, и Алисе захотелось набросить свою любимую куртку, как вдруг до нее дошло, что она не забрала ее у Зары. Забыла еду, забыла куртку… Да, ее одиночная вылазка была обречена с самого начала. Но как теперь вернуть куртку назад? От мысли, что вещь, которую своими руками сделал Дима, и которая была так дорога Алисе, сейчас независимо от нее затолкана в чей-то чужой рюкзак или греет чьи-то другие плечи, к горлу подступили слезы.

Тем временем пришла настоящая ночь. Алиса знала, что если она расстегнет молнию и выглянет наружу, то не увидит ничего и никого. Ни фонарей, ни людей, ни алтайца. Только темноту. И только плеск воды напомнит ей, что жизнь и время не остановились, и что через несколько часов солнечный свет вернется в долину. Она решила сосредоточиться на мысли о скором наступлении утра, выключила фонарь и, сняв только куртку, завернулась в спальный мешок. Казалось, ее тело растворилось в черноте, и она застегнула спальник до самых глаз. Алиса засыпала, зная, что прямо у ее лица возле надувной подушки надежно припрятан Димин охотничий нож. Словно все силы добра были собраны в одном его лезвии.

Алиса проснулась от того, что у нее до колючего озноба замерзли пальцы на ногах, а спальник наполз на лицо, перекрыв доступ кислороду. Извернувшись и высвободив руку из душного кокона, она проверила время на телефоне – всего лишь пять утра. Она не выспалась, потому что всю ночь вздрагивала то от шороха кустарника, то от неуютного звона ручья, то от порывов вера, которые пробовали на прочность устойчивость палатки. К тому же, она бесконечно ворочалась, а перелечь поудобнее в застегнутом спальном мешке не так уж просто. Любой, даже самый сладкий сон сойдет на нет, если вы пытаетесь без помощи рук (чтобы не расстегиваться) перевернуться на живот в спальном мешке. Сильно хотелось пить и есть, одежда сковывала любое движение, как смирительная рубашка, длинные волосы растрепались ночью и лезли в лицо. Алиса перевернулась на бок, вытянув ноги, сжимая и разжимая пальцы на ногах, пытаясь немного согреть их. Но сон не шел, и с каждой минутой ей лишь все больше хотелось выбраться из спальника из размяться. Наконец, она не выдержала и рванула молнию вниз, после чего высвободилась из объятий мешка и вылезла наружу.

Там, за тонкими тканевыми стенами палатки ее ждала долина, умытая ранним утром. Горы переглядывались блеском снежных макушек, чистое голубое небо выглядело так, словно никогда не видело ни туч, ни дождей. Пахло влагой, свежей росой, ледниками и мокрой травой, а у подножий холмов стелился полупрозрачный туман, почему-то отливавший розовым. Ручей напоминал о себе веселым переливом, и Алиса удивилась, как по-разному звучит его течение беспокойной ночью и ранним утром. Словно свет и тьма добавляют своих нот в его музыку.

Это было такое утро, которое хочется выложить в социальные сети. Из тех утр, которое, даже если застало тебя в одиночестве и на руинах своих планов, все равно означает начало, свежий старт, новый шанс. Утро словно не помнит, каким дурным был прошлый день, каким невежливо непроходимым был лес, как царапался кустарник, как ноги вязли в болотистой низине. И сейчас, долина, словно напакостивший ребенок, как ни в чем не бывало встречала Алису во всей своей захватывающей красоте, словно предлагая: «Давай попробуем еще раз?»

Наклонившись над ручьем, она зачерпнула немного воды и умылась. После ледяного прикосновения собственных пальцев к лицу, сонливость окончательно прошла, словно с глаз Алисы сошла невидимая пелена. Словно из всех ее нервных окончаний, словно закупоренных страхами и неудобствами, вдруг вынули пробки. Кажется, только сейчас она могла полностью вместить в себя открывающееся ей зрелище. Увидеть, расслышать, почувствовать. Умывшись и приведя в порядок волосы, она переоделась в свежую одежду и достала скудные остатки пищи.

Вчерашние лепешки, утратившие всякий приличный вид, вызывали только воспоминания о боли в животе. Алиса с досадой вытащила пакет с перекусом и зачерпнула горсть смеси из орехов и сухофруктов. Пожалуй, это все же будет лучше сочетаться с холодной водой, чем жирная лепешка. Она вытащила спальный коврик на траву, так чтобы его полностью освещало солнце, и расположилась на нем для скудной трапезы. Солнечные лучи отвлекали от недостатка еды, приятно согревая щеки после ледяного умывания. С каждой минутой Алиса чувствовала, как воздух насыщается теплом, впитывая в себя солнце, и даже туман стал понемногу таять, как сахарная вата. Рассеянно забрасывая в рот солоноватые орешки, Алиса рассматривала карту в Димином телефоне, пытаясь понять, в какой момент она заблудилась.

Поскольку совсем рядом шумел ручей, и Алиса не сразу услышала шаги, незнакомец, появившийся вдруг рядом с палаткой, оказался для нее полной неожиданностью. Это был мужчина немного за пятьдесят, чуть полный, одетый в спортивные штаны и куртку спецовку. И куртка, и штаны выглядели замученно, чего нельзя было сказать об их обладателе, в глазах которого читался нескрываемый интерес. Он был слегка не брит, но это отчего-то выглядело вполне опрятно. Хотя возможно, все скрашивал загар, выгодно подчеркнутый белой кепкой с надписью «Куул» и аппликацией в виде динозавра.

Его появление напугало Алису больше, чем ночное одиночество, и слова Димы о том, что нет никого страшнее человека, обрели плоть, кровь и смысл. А что, если это был человек Ромы, который следил за ней? Алиса поняла, что совсем некстати оставила нож в палатке. Интересно, услышит ли ее крик та группа, которая встала на ночлег на той стороне долины?

– Вы кто? – выпалила она, опередив незнакомца и поднявшись в резком прыжке, в любой момент готовая бежать.

– Кажется, я тебя напугал? – улыбнувшись, спросил мужчина. – Я Игнат, меня бояться не нужно.

Обращение на «ты» ужасно резало Алисе слух.

– Что вам надо?

– Я просто слышал вчера, как кто-то штурмовал подъем, – он сделал жест в сторону холма, на который вчера карабкалась Алиса. – Ждал, что вы вот-вот появитесь, но потом все стихло, и я так и знал, что найду кого-то здесь. Правда, думал будет больше народу. Шума ты подняла на целую группу, я тебе скажу!

– Вы хотите меня убить? – после его слов это предположение казалось Алисе очевидным.

– Что? – с лица незнакомца сошла улыбка. – Тюю. Просто я держу турбазу, называется «Каньон», но ты немного до нас не дошла, вот я и спустился посмотреть, не случилось ли чего.

– Турбазу?

– Ну да! Она чуть выше, если взять немного правее, на склон. А ты, видимо, пошла налево, а там нет тропы.

– Тропы нигде не было, – заметила Алиса.

– А-а! Ошибочка! Раньше тропа была, еще когда на мою базу присылали школьников. Но когда базу забросили, этой дорогой перестали ходить. Все идут там, дальше, соседний перевал, – он сделал непринужденный жест в сторону. – А здесь… Ну в целом, ты правильно говоришь. Теперь тропу так сложно найти, что ее почти и нет. Но я то и дело встречаю таких вот как ты, и предлагаю место для отдыха, так сказать. Чтобы не зря шли то есть.

– Но тропа есть на карте, – Алиса показала ему экран Диминого телефона.

Почему-то с каждым словом Игната ей хотелось верить ему все больше. Что-то подсказывало, что он не собирается причинять ей вред.

– Да, да! – торжествующе вскрикнул Игнат, тыча пальцем в тот отрезок маршрута, который вчера пыталась найти Алиса. – Это старая дорожка, ею пользовались еще в советское время, когда работала база. И потом этот маршрут как-то попал в интернет, и теперь есть на всех картах.

– Значит, здесь все же можно пройти?

– Если к озерам, лучше другой дорогой. Здесь пути нет. Ни туристы, ни местные не ходят. Проклятое место!

«Интересно, Дима также как я не смог подняться и пошел другой дорогой? Но тогда я никогда не узнаю, какой», – с досадой подумала она.