Мягкий свет, заливавший большое куполообразное помещение, едва не ослепил их после сумрака тоннелей: это сияла огромная плоская лампа в центре купола. Когда глаза попривыкли, они разглядели семь фигур на жестких каменных тронах. Выглядели фигуры совершенно одинаково: пурпурные одежды, ниспадающие складками, скрывали руки и ноги, головы были покрыты белыми платками, сверху – по тонкому золотому венцу. Видны были лишь лица, похожие как две капли воды: кожа светло-коричневая, намного светлее, чем у существ, встретивших искателей у подножья холма, черты крупные, но правильные. И у всех веки сомкнуты. Спят они, что ли?

Оказалось, не спят. Центральная фигура, половую принадлежность которой было невозможно определить, неожиданно прошелестела, так и не открыв глаза:

– Приветствуем вас, служители Звезд…

– Будьте благословенны, владыки страны Дхаритри! – за двоих ответила жрица.

– Что привело вас к земляным людям? – прошептала фигура справа.

– Мы пришли за ребенком, который шестнадцать лет назад обрел дом в ваших владениях.

– Зачем он вам? – спросила крайняя фигура слева, тоже не размыкая век.

Жрица вздохнула с облегчением: любопытствуют – это хорошо; хуже было бы, если бы они стали отрицать существование такого ребенка.

– Сей отрок – принц Амарты, страны Бессмертия, – с готовностью пояснила она.

– Он должен стать королем Амарты? – уточнила крайняя фигура справа.

– Вполне возможно. Он один из семи претендентов на трон.

– Зачем вам столько претендентов? – осведомилась третья фигура слева.

– Это воля Звезд, – неопределенно ответила жрица.

Однако ответ вполне удовлетворил владык Дхаритри. Даже подземные жители понимали: со Звездами не поспоришь. А старуха, встретившая их снаружи, видать, была совсем чокнутая, юродивая, раз осмелилась святотатствовать.

– Что будет с отроком, если он не станет королем? – поинтересовалась фигура справа.

– Он будет волен выбрать любой другой путь, – уверенно сказала сестра.

Семеро владык какое-то время молчали, потом снова заговорила центральная фигура:

– Мы будем совещаться. Подождите за дверью…

Что оставалось делать искателям? Только повиноваться.

Они вернулись в прихожую – так жрица мысленно нарекла комнатку перед залом. Там уже стояли два низких, очень неудобных стула, больше похожих на лежаки с короткими спинками. И все же это был знак гостеприимства. Они опустились на стулья и стали ждать. Время шло, но ничего не менялось: тишина стояла полная, никто не появлялся. Жрица, утомленная трудной дорогой, сама не заметила, как уснула. А когда проснулась, оцепенев от неудобного положения, увидела, что монах тоже спит.

– Брат! – шепотом позвала она.

Монах резко дернулся, уставился на нее шальными глазами.

– Как долго мы сидим здесь, не знаешь?

Монах виновато мотнул головой.

И тут квадратная дверь снова стала медленно отворяться.

С трудом поднявшись, служители нетвердой походкой вошли в зал. Там ничегошеньки не изменилось: все так же мягко светила лампа под куполом, так же неподвижно восседали на каменных тронах семь владык Дхаритри, все с закрытыми глазами.

– Мы приняли решение, – объявила центральная фигура. – Забирайте того, кто принадлежит вам… если узнаете.

Сзади послышался легкий шорох. Искатели разом обернулись: напротив двери застыли еще семь невысоких фигур, с макушки до пят укутанных в серые покрывала. «Вот как, значит, – усмехнулась про себя жрица. – Скучно вам, подземным самодурам, решили в прятки поиграть?»

Она скользнула взглядом по ряду фигур и уверенно указала на вторую справа:

– Он!

Со стороны семи тронов долетел едва слышный вздох:

– Забирайте и уходите…

Шесть других фигурок мигом исчезли, растворились за кругом света, а выбранная жрицей скинула серое покрывало: это был мальчик с прямыми светло-каштановыми волосами, невысокий и тщедушный. Зато лицо у него было волевое, совсем взрослое: высокий лоб, впалые щеки, тонкий нос с горбинкой, крепко сжатые губы.

– Пойдем, принц Сашта! – жрица протянула ему руку.

– Пойдем, – согласился парень, но протянутую руку проигнорировал, развернулся и вышел из зала.

Их никто не провожал. Вслед за юношей искатели брели назад по сумрачным тоннелям, в этот раз не встретив ни души. Жрица чувствовала себя уставшей до смерти, но когда впереди забрезжил дневной свет, от радости прибавила шагу и, обогнав парня, первая выскочила наружу.

– Как же хорошо! – воскликнула она, окидывая взглядом холмистую равнину вокруг. – Свет – это такое счастье!

Она оглянулась на мальчишку и увидела, что он стоит у лаза, крепко зажмурившись.

– Что с тобой? – озабоченно спросила жрица. – Иди сюда!

– Не могу, – глухо ответил принц Сашта. – Я не вижу, куда идти.

Жрица недоуменно покосилась на воина-монаха:

– Он что, слепой? – спросила она едва слышно.

Однако парень услышал и сам ответил:

– Нет. Но солнечный свет глаза режет, больно…

Действительно, из-под его зажмуренных век катились крупные слезы.

Тут монах-воин выхватил нож, решительно отрезал от своего широкого рукава полоску ткани и завязал ею глаза парню.

– Благодарю, – сказал тот. – Теперь легче.

Затем монах и жрица разыскали лошадей – те паслись неподалеку – и помогли парню забраться в седло. Вскоре все трое уже ехали назад по равнине. Болотистый лес, через который так долго пробирались на пути во владения дхаритри, теперь преодолели за несколько часов. Их вывел принц Сашта: хоть и не видел ничего, дорогу чувствовал лучше зрячего. Парень сначала ерзал и сутулился, приноравливаясь к неспешной рысце лошади, потом пообвык. К концу путешествия, когда, перейдя реку вброд, путники повернули обратно в Пур, он уже держался в седле так, будто катался верхом с малых лет.

«Каков молодец этот принц Сашта, – отметила про себя жрица, исподтишка поглядывая на парнишку, – даже несмотря на то, что слеп как крот!»

– И как прикажете понимать сие шутовство? – пожилой бородач интеллигентного вида, в шляпе и отлично скроенном пальто, недоуменно хмурил кустистые седые брови, провожая взглядом стайку тинэйджеров. – Они что, на карнавал собрались? Или на ярмарку, народ веселить?

Шумная компания подростков направлялась от здания школы к троллейбусной остановке, галдя и хохоча, топая ботинками на толстенных подошвах, размахивая руками и потряхивая разноцветными шевелюрами: красными, розовыми, зелеными и голубыми, короткими и шипастыми, или длинными, сплетенными в множество жестких косичек.

– Никакого шутовства, о великий, это просто мода такая, – тихим вкрадчивым голосом пояснила старику молодая женщина, стоявшая рядом, у ограды школьной территории. Элегантный брючный костюм в сизо-серую полоску подчеркивал ее стройную фигуру, а недостаток роста компенсировали высокие каблуки полусапожек.

– Заклепки в ноздрях – тоже мода? – старик брезгливо поморщил длинный нос. – А в ушах-то, гляди, аж по пять штук!

– Именно так, мода, – промурлыкала женщина, закладывая за ухо – маленькое аккуратное ушко без единой серьги – прядь пышных пепельных волос.

Но старик не унимался:

– О Звезды, ты только посмотри: у бедного мальчика кожа разрисована! – он украдкой показал на мускулистого подростка, который скинул короткую кожаную куртку, демонстрируя голые до плеч руки, покрытые тонкими темными узорами. – Так дикари готовят жертву на заклание… Какой ужас! Похоже, этот мир стремительно катится назад, в первобытные времена… А как же высокое искусство Ренессанса, великие идеи гуманизма, научно-технический прогресс, в конце концов?!

– Во-первых, это не мальчик, а девочка, и да, она однозначно жертва… все той же моды. Во-вторых, никуда он не делся, твой хваленый прогресс – вот же он! – девушка в сером изящно махнула тонкой рукой, указывая на шумную улицу современного мегаполиса. – Сплошь наука и техника! А то, что вкусы изменились со времен Возрождения… так ведь и времени немало утекло. Ты когда в последний раз наведывался в Зазеркалье, великий Дайвин?