– Но ведь ты не случайно первая осмелилась протестовать, – напомнил ей Катурт. – Возможно, такова воля Звезд, и в данном вопросе именно ты ее являешь.

– Я? Волю Звезд? – опешила девочка.

– Давайте проголосуем: кто за то, чтобы синевласка предложила нам новые имена? Только предложила – если не понравится, соглашаться необязательно.

Руки подняли все, кроме Пратака. Но и тот, помедлив, кивнул:

– Ладно, пусть предлагает, все равно других идей нет… Ну и как ты меня наречешь? – он с вызовом уставился на синевласку, сидевшую прямо напротив него, через стол.

Если бы не этот дерзкий вызов, она бы вряд ли согласилась. Но теперь словно кто-то подтолкнул ее.

– Думаешь, следует начать с тебя? Ну ладно, – девчонка задумалась, но лишь на миг. – А если просто переиначить? Не Пратак, а Патрик! Хорошо звучит, и значение подходящее: от «патриций», что значит «высокородный».

– Отлично, по-моему! – одобрил Панкам и повернулся к соседу: – Что скажешь, принц Патрик?

– Я согласен, – кивнул тот.

А синеволосая уже смотрела на Катурта.

– Так, Ка-турт… Если переставить – Артур! Кстати, у нас был легендарный король с таким именем.

– А что оно означает? – полюбопытствовала рыженькая.

– В переводе с другого древнего языка – «человек-медведь», – ответил сам воспитанник ведунов и улыбнулся краешком губ: – Я согласен.

– Отлично, принц Артур! – обрадовался горец. – А как быть с нашим Саштой?

– Ну, это просто: Сашта – Саша – Александр, – быстро сказала синеволосая, войдя во вкус. – «Защитник людей», кстати. Принц Александр – звучит! А для своих просто Саша…

– Благодарю, – кивнул новоявленный принц Александр.

– Так, теперь Двитья… Двитья – Дивия! Дивная, значит.

– Очень красиво… – вечно бледная девочка зарделась от удовольствия.

– Мое почтение, принцесса Дивия! – изящно поклонился ей горец, отчего бедняжка раскраснелась еще больше.

– Ага, Тритья, – с воодушевлением продолжила синеволосая. – Тритья… Рита! Рита для своих, а полная форма – Маргарита. Означает «жемчужина». И у нас, чтобы ты знала, была уйма королев с именем Маргарита!

– Ну раз уйма, я согласна… Тем более, что жемчуг мне даже очень к лицу! – рыженькая стрельнула глазками в Патрика, отчего тот оторопел, а остальные захихикали. – Имейте в виду, Рита только для самых близких!

– Ну разумеется, принцесса Маргарита… Меня, значит, оставила напоследок, синевласка? – пятый принц снова посмотрел на девушку так, что ей вдруг стало жарко. – Ну же, я сгораю от нетерпения!

– Мне просто не приходит в голову ничего, похожего на Панкам, – призналась она. – Может, попробовать по-другому? Ты вырос в стране горных эльфов, так? Горные эльфы, значит, горцы… Стоп, так ты же горец!

– Ну да.

– А как тебе имя Коннор? – глаза девушки лукаво блеснули.

– Вполне себе, – согласился парень. – И что оно означает?

– Понятия не имею…

– Волк, – воспитанник ведунов, теперь уже принц Артур, снова проявил эрудицию: – Вернее, «друг волков» или «предводитель стаи».

– Идет! Принц Коннор, к вашим услугам, – горец поклонился во все стороны. – Осталась только ты сама, синевласка.

Девушка задумалась.

– Сап-та-ма… Сантана? А что, мне нравится – пусть будет Сантана.

– А для своих как? – прищурился принц Коннор. – Тана?

Синевласка вздрогнула, слезный ком сдавил горло. Так, почти так ее звали в другом мире – друзья, родители, сестренка…

На этом заседание и закончилось. Неожиданно явилась запыхавшаяся домоправительница, всплеснула руками:

– Вот вы где! А я бегаю по всему замку, ищу… Ваша новая одежда доставлена, идите примерять!

Семь принцев и принцесс гурьбой выбежали из трапезной. Госпожа Кукут, охая и причитая, поспешила следом.

Едва дверь за ней закрылась, в окошке, через которое подавали еду из кухни, показалась вихрастая голова. Паренек в неприметной одежде слуги, с виду ровесник семи претендентов на трон, ловко перелез в трапезную, нырнул под стол и поднял что-то с пола. Не успел он вылезти наружу, как в окошко просунулась вторая голова, краснощекая, увенчанная поварским колпаком.

– Эй, что ты тут делаешь, негодник? – сдвинул брови повар.

– Ничего, – спокойно ответил парнишка, пряча руку за спину. – Хотел просто посмотреть…

– На девчонок небось? – повар перестал хмуриться и даже подмигнул. – Про остальных лучше помолчу, но рыженькая – хороша-а-а! Если бы меня спросили, я бы ее выбрал королевой… Однако тебе не положено здесь находиться, усек? Еще раз увижу – скажу госпоже Кукут!

– Да пожалуйста, – парнишка ничуть не испугался. – Что она мне сделает?

– Что? Отправит чистить выгребные ямы, например.

– Не отправит – бабуля меня любит!

– А ты, шельмец, этим бесстыдно пользуешься, – повар погрозил слуге толстым пальцем. – Ну смотри, допрыгаешься! Сегодня наставники прибудут, а с ними несколько важных гостей. Если кто из них увидит тебя, не поможет даже заступничество домоправительницы. Твое место – в саду или на огороде, и ни малейшего повода ошиваться в замке!

– Да понял я, понял, – пробурчал паренек. – Выйду через кухню, как и вошел. Если ты не сдашь, никто и не заметит.

Повар только махнул рукой:

– Беги уже! Некогда мне с тобой лясы точить, – и с достоинством удалился.

А юный слуга разжал ладонь, посмотрел на крохотную сережку, лукаво улыбнулся:

– А вот и повод!

Казалось бы, собрание в трапезной, на котором семеро принцев и принцесс единогласно, без споров и сомнений, приняли новые имена, должно было стать началом формирования сплоченного коллектива, как выражались в прежнем мире Сантаны. Однако дружбы не получилось, по крайней мере, дружбы всеобщей. И причин тому было несколько.

Разлад между девчонками произошел вечером того же дня, спустя всего несколько часов после их единодушного выступления на собрании. Разойдясь по своим комнатам, принцессы, естественно, бросились примерять новые наряды. Сантана, как отныне звали синевласку, или Тана, как она сама себя называла, с выбором долго не мучалась. Была б ее воля, вообще бы не переодевалась: любимые черные джинсы и футболка ее вполне устраивали. Но совсем не устраивали руководство школы, о чем не преминула сообщить госпожа Кукут, заглянув в ее комнату:

– Сегодня прибудут ваши учителя и даже кое-кто из высокого начальства, – сказала она со значением. – Поэтому будь добра, прими надлежащий вид…

– А чем плох мой теперешний? – Тана понимала, что сопротивляться бесполезно, но она перестала бы уважать себя, если бы даже не попыталась.

– Если ты собираешься чистить конюшни, то сойдет и так, – усмехнулась домоправительница. – А принцессы, милочка, выглядят иначе… И да, не забудь смыть краску с волос.

– Увы, не получится. Даже при огромном желании – если бы оно у меня было, – в отместку съязвила девчонка. – Это суперустойчивая краска! Могу только налысо побриться, если угодно. А что, буду лысой принцессой!

Госпожа Кукут молча развернулась и вышла. Видимо, образ синеволосой принцессы был все же предпочтительнее.

Тана быстренько просмотрела кипу одежды на кровати. Платья, украшенные вышивкой, лентами, кружевами и прочими старомодными бабскими штучками, сунула в шкаф. Однако в самом низу кипы нашелся весьма оригинальный наряд: костюм из широченных брюк, туники и легкого кардигана, длинного, почти до щиколоток, все части в смежных сизо-синих тонах. Также прилагался широкий пояс из черной кожи, украшенный серебряными бляшками. Недолго думая, Тана надела костюм и встала перед зеркалом, добытым в чулане: а что, очень даже неплохо! Ей всегда шел синий, хоть чуточку выделял бледно-голубые глаза. А еще она стала выглядеть как-то по-другому. Взрослее, что ли…

Босые ноги мерзли на каменном полу – коврик из того же бездонного чулана оказался маловат, нужно будет еще один поискать. Тана наклонилась, чтобы снова обуть любимые ботинки, и тут только заметила коробку у кровати. В коробке была обувь: туфельки разных фасонов – мечта любой барышни, пара башмаков на шнуровке – был бы неплохой вариант, если бы не высокий каблук (это чтобы все парни в замке оказались ниже ее, что ли?). А на самом дне лежали сапожки, как для некоторых народных танцев – Тана в подобных плясала чардаш, когда занималась в студии хореографии, там ведь не только классику ставили. И она не удержалась, примерила. Тонкая замша обтягивала ногу, словно гольфы, прочная, но гибкая подошва делала поступь мягкой и бесшумной. И это была самая удобная обувь, какую ей когда-либо доводилось носить!