— Не знаю. Все взрослеют индивидуально. Ещё одна причина присмотреть за ней, а ты меня сдал со всеми потрохами.

— Помирю, но докладывай по изменениям всё.

Юлия Петровна была в своём кабинете. Вручила мне деньги и неожиданно пожаловалась.

— Звонила Савелию Тихоновичу, но он мои звонки сбрасывает. Кажется, я его чем-то разочаровала. Не знаешь подробностей?

— Откуда? — округлил глаза я, решив не выдавать Глашкины откровения.

Пусть взрослые люди сами разбираются, а то посредник может и по шее получить. От Юлии за то, что сразу не рассказал, а от Савелия, наоборот, что рассказал первым. Пусть мужчина подумает без давления и определиться в отношениях с Достоевскими. Я б на его месте обязательно поразмышлял с недельку. Тем более, и собутыльник для этих дел у него отменный. Дядя Дато не только напоит, выслушает, но и закуску приготовит.

Приехав к Главное Управление СБ, был проведён по длинным унылым коридорам в кабинет майора Филонова. Тот молча принял деньги, но как только увидел, что я ему принёс, сразу же выдал такую тираду из непечатных слов, что аж заслушался.

— И это ты называешь огромной суммой⁈ Где рубли⁈

— Я про рубли ничего не знаю. Двести тысяч австралийских долларов, по-вашему, небольшая сумма? Везёт. По мне, очень приличная.

— Но Семён сказал…

— Я не знаю, что там сказал ваш племянник, но если можете достать запись разговора с ним, то там я точно рубли не упоминал.

— Играть любишь, Гольц? — жёстко посмотрел на меня майор Филонов. — Стража! В наручники этого прохиндея и в камеру!

Блин! Такого поворота я не ожидал, но сопротивляться не стал, позволив двум «унтерам» в ранге Мастеров нацепить на меня «браслеты» и увести в неизвестном направлении.

— Вытаскиваю? — по мыслесвязи моментально предложил Такс.

— Подожди, сбежать всегда сможем. А вот вернуться после побега будет проблематично.

Облили холодной водой, приводя в чувство. Игла в вене и пробирки для взятия крови. Уже час мордуют. Терпение на исходе. Ещё немного и сорвусь, натравив на своих мучителей Такса. Они вопросы не задают, а просто мутузят по болевым точкам. И я понимаю почему, поэтому пока не предпринимаю никаких действий. Признаться, в этом каменном мешке, экранирующем почти любое проявление Дара, и так проблематично раскрыть себя во всей красе.

— Достаточно, — наконец-то приказывает майор Филонов. — Это человек.

— Зато вы совсем далеки от него, — выдыхаю я, валясь на пол, снятый с крюка.

— Готов извиниться, — как ни в чём не бывало говорит «дядя Ваня». — Просто Метаморфы, несмотря на всю свою жестокость, сами плохо переносят боль. Надо было убедиться, что ты — это не он. Раз не перекинулся в родную ипостась после пыток, значит, и перекидываться нечему. Продолжим разговор в другом месте?

— На твоих похоронах, сука! — честно ответил я. — Другие места мне не нравятся.

— Злой… Люблю таких. Реально люблю, Максим. Слюнтяи пытаются договариваться, ноют, а бойцы до горла дотянуться норовят. Ты боец, как ни крути. Знаешь… Даже спрашивать не буду, как одолели Морфа. По хорошему счёту награду за такое нужно давать.

— В виде отбитых почек?

— Нужно было удостовериться, что опасная Тварь не разгуливает по столице. Удостоверился и больше насчёт этого вопросов не имею. Знаю, что ничего не скажешь. Только… Есть мыслишки, как банда Сиплого могла образоваться?

— Если Сиплый — это Морф, то нужно смотреть не на сейчас, а намного дальше. Как звали того графа, который стал им?

— Неважно.

— Наоборот. Если человека осудили и отправили на каторгу, то нужно восстановить его доброе имя. Он не преступник, а жертва Метаморфа, воспользовавшегося личиной потерпевшего после его убийства.

— Хорошо, что ты это сказал. Мы, вообще-то, разрабатываем подобный вариант. А теперь в порядке дискуссии, конечно: что скажешь о ликвидации банды Сиплого?

— Нашлись люди, которые смогли отследить его логово. Убили Тварь. Дыру закрыли. Ушли: скромные все.

— Как ушли?

— При полном попустительстве службы безопасности… За что вам только зарплату платят?

— Намёк понят и принят. Наша недоработка. Так, куда группа мстителей ушла?

— Да куда угодно. Бросила автомобиль неподалёку от особняка Достоевских, чтобы наводку на нас, безвинно-невинных, сделать. И растворилась в переулках. Если чего, то считаю, что нужно трясти Бугурских. Они нас не очень жалуют.

— Нет никаких доказательств их причастности.

— На нас же всех собак просто так повесили! Это же не мешало познакомить меня с вашими застенками!

— Ну, извини. По-свойски, так сказать, поговорили. Я, признаться, тебе до сих пор не верю полностью. Таких мутных типов днём с огнём не сыщешь.

— Я простой иммигрант! Дайте, наконец, нормально пожить, а то постоянно во что-то влипаю!

— Нет, Максик. Простые и живут просто, а не головы СБ дурят. Либо у тебя какой-то свой план легализации, либо ты идиот. На последнего похож меньше всего, хотя и стараешься изо всех сил.

— В случайности верите?

— Давно перестал.

— Жаль… — вздохнул я. — Это именно мой вариант. Что дальше?

— Езжай домой. Я внимательно буду за тобой присматривать.

— Кто б сомневался.

Когда барон Гольц уехал, майор Филонов вызвал к себе племянника.

— Ну? — односложно спросил он.

— Опознание трупов произведено, — вытянулся унтер-офицер СБ по стойке смирно. — Все в розыске. Там тяжёлых статей на каждом столько, что мухе усесться негде.

— Выходит, ни одной случайной жертвы?

— Сам бы расстрелял каждого.

— Как тебе посещение Ворониных?

— Достаточно спокойно прошло. Но ты уже интересовался. Особо отмечу, что отставной полковник Савелий Тихонович Воронин и этот ресторатор Дато Горгонадзе пить сильны. Пятилитровый кувшин вина приговорили, но на наши вопросы отвечали почти адекватно.

Ещё пели песни и предлагали присоединиться к застолью… Душевному, кстати. Там такие тосты звучали, что рука сама к бокалу тянулась! Сила воли и служебный долг победили.

— Отрадно слышать. Я сам с грузинами пил — бесполезное занятие трезвым остаться. Но выводы из этого тоже сделать можно. У человека ресторан, дело всей жизни раздербанивают, а он веселится. Дато Горгонадзе имеет память рыбки или ему бывший командир Воронин приказал подыграть?