— Они сослуживцы?
— Это был должен первым узнать не я, а ты!
— Виноват, — склонил голову Семён. — Но если мы пришли на инсценировку попойки, то Воронин обязательно должен быть замешан.
— Как и Достоевские, как и Гольц. Другое дело, что они нас обвели вокруг пальца. Какие выводы сделаешь?
— Нужно брать на любой мелочи или… Дальше привлекать к совместной работе. Ценные кадры не валяются на дороге.
— Согласен, Семён. Пока что их действия идут на пользу государству. Нужно следить, чтобы и дальше всё было именно так.
— Дядь Вань… — неожиданно предложил племянник, — за поимку Сиплого был положен миллион. Пусть наши темнилы сколько угодно доказывают, что не имеют к этому никакого отношения, но факт остаётся фактом. Нужно перечислить.
— Хрен тебе! — строго посмотрел на подчинённого майор. — На такие деньги нужны бумаги, стопроцентно доказывающие, что неслучайным людям достались. У нас подобного нет, а я за растрату по этапу идти не хочу.
— А тебе и не надо. Выделю из своих «карманных». Оформим, как от СБ, и делов! Зато прикинь, как вытянутся лица наших подозреваемых!
— И заодно они получат намёк, что мы их поддерживаем, хоть и не во всём одобряем?
— Ну да! Ты сам учил, дядь Вань, что недосказанность иногда важнее прямых слов в лоб.
— Да… Хорошо быть богатым и знатным. Миллион туда, миллион сюда… Но если есть возможность, то чего бы ею и не воспользоваться? Раскошеливайся, «племянничек»!
* * *
Увидев меня, очень «красивого» после допросов в СБ, графиня не стала заламывать руки, а просто посетовала:
— Мази на вас катастрофически не хватает. Нужно целое производство открывать, чтобы обеспечить ею всех жителей этого несчастного дома. Вначале ты, потом Катька…. Потом опять Катька и снова ты!
— Со мной всё понятно. А Катя чего?
— Я ей добавила. Припёрлась, значит, вся нарядная к Савелию, а он сычом смотрит и по сторонам зыркает. Так и эдак — не колется. Пришлось прижать его к стенке. И тут выяснились постыдные детали, как Глафира и Екатерина подглядывали за вами. Короче, младшенькая получила «тренировку» не только от сестры, но и от меня тоже. А Глашке я ещё семечек в движок подсыпала. Она как раз закончила Анину шелуху доставать.
— Можно было бы разнообразить наказание.
— Зачем, если старые методы действуют? Нет! Я только начала изгаляться! Никому не позволю рушить свою личную жизнь! Ты не представляешь, Макс, какая я сука злопамятная! Сама себя люблю за это, признаться.
— А я Такса простил… Как там полковник поживает? Ничего ему не оторвала?
— Лишь пообещала. Ещё обиделась напоказ. Пусть теперь сам с извинениями идёт, если кишка не тонка.
— У полного кавалера ордена «Честь и отвага» кишки по определению толстыми должны быть. Бронированными.
— На это и надеюсь, Максим. Хороший мужчина.
— Правда, неловко себя чувствует, что всего лишь барон, — раскрыл я небольшую тайну Савелия. — Нравится ему одна графинюшка, но стесняется своего титула.
— Правда нравится? — с надеждой посмотрела на меня Юлия. — Откуда информация?
— Из первых рук.
— Приятно… Что ж! Решиться подойти без титулов, отказывать не буду. Ещё одно испытание полковнику. Но хочу поговорить серьёзно насчёт Екатерины. Она девка ещё дурная. Ты ей на фиг не нужен ближайший год минимум. Только она хоть и не признаётся, но сестру копирует. Та к тебе «клеится», и этой обязательно надо. Понятно?
— Давно. Малолетки не интересуют.
— Но подстав жди. Это у нас родовое.
— Скоро курсы закончатся и начнётся «учебка» у Чистильщиков. Дома появляться практически не буду. Потом служба на Рубежах… Совсем исчезну из поля зрения вашей странной семейки.
— И это меня расстраивает. Может, останешься здесь?
— Вариантов нет. Нужно служить, чтобы заработать гражданство.
— Есть вариант, — взяла паузу графиня. — Как смотришь на то, чтобы стать… Достоевским?
— На Анне жениться не готов.
— Я и сама не отдам дочку. Кувыркайтесь сколько угодно: дело понятное. Только, уж извини за прямоту, партия у неё должна быть достойной. Но по закону имею право усыновить до двадцати одного года. Подам прошение императору, и он вряд ли откажет. Сразу получишь гражданство и возможность попасть в Военную Академию без этой долбаной службы. Долго думала над этим. По всем статьям ты наш. Такого сына когда-то с покойным мужем и хотели. Не получилось… Думаю, стоит готовеньким воспользоваться.
— Нет, — твёрдо ответил я.
— Боишься, что проклятое семейство карьеру испортит? — криво усмехнулась графиня.
— Плевать на вашу проклятость. Тут другое. Я никто по меркам Российской Империи. Хоть в генеральский мундир наряди, но всё равно ряженым попугаем останусь для общества. Стать Достоевским — это большая честь! Когда заслужу её, тогда и поговорим.
— Хм… Ты мне нравишься всё больше, Максим. Твоё решение. Поэтому просто промолчу. Главное, не подохни на Рубежах. У меня на тебя большие планы.
— У меня на вас тоже. Так что придётся потерпеть меня живым.
— Договорились, будущий пасынок. Теперь давай приступим к более приземлённым делам. Мне с полчаса назад на счёт перевели миллион рублей. Не догадываешься, откуда такое богатство привалило?
— Плата СБ за мои синяки?
— Неизвестный отправитель и не за тебя. Голова Сиплого равнялась этой сумме.
— Неожиданно… Послание о перемирии и намёк на совместную работу?
— Я тоже так решила.
— Может, вернуть?
— Идиот? Миллион рублей!
— Согласен. Нужно брать, пока дают. Враги такого уровня на фиг не сдались.
— Но есть один технический момент, Макс. Ты не имеешь своего счёта в банке. Я могу, конечно, хранить деньги и у себя, только считаю подобное неправильным. Как насчёт такого дележа: пятьсот тысяч твои, а нам с Ворониным по двести пятьдесят?
— Почему мне настолько больше?
— По заслугам.
— Ой, не договариваете, Юлия Петровна, — сразу же попытался вывести её на чистую воду. — Уверен, что СБ отслеживает средства, которые, можно сказать, подарили нам. Если я получил больше, то значит, что и главарём в банде тоже являюсь я. Отводите от себя пристальное внимание майора Филонова?
— Он не такая важная фигура, — не стала отнекиваться женщина. — А вот генерал Можайский, его непосредственный начальник — уже птица другого полёта, в императорские покои вхожая.
