— Моё психическое здоровье — моё дело. А ты со своим разбирайся. Кстати, ни один банк кредит тебе не одобрит.

Вот тут до Олежки начала доходить вся подоплёка сегодняшних посиделок.

— Ты решил меня, собственного сына, в рабы отдать⁈ — заорал он, растеряв весь апломб. — Скотина, а не отец!

— Молчать, щенок! — не выдержал князь.

Он вскочил и силой своего Дара надавил на наследника так, что тот отлетел в угол комнаты. Но и Олег оказался неробкого десятка.

— Хрен вам всем! Поражение на дуэли не было засвидетельствовано секундантами по всем правилам. Они с другими нищебродами сцепились, а потом нас повязали безопасники! Спорная ситуация, поэтому имею полное право на дуэль-реванш!

— А что? — мгновенно нацепив новую маску, маску азартного игрока, довольно потёр ладони Волконский-старший. — Справедливо! Готов сам выступить секундантом, чтобы принять окончательное решение. Только ты, придурок, после той дряни, что последний раз вколол себе, ещё будешь с неделю разбалансированным магически.

Поэтому условия поединка следующие… Никакого применения Дара! Простая сталь, сила, ловкость и умение против такого же! Бой до самой смерти или пока я не остановлю поединок. А я его не остановлю! Графиня Достоевская, составите мне пару как секундант?

Вот хрыч продуманный! Это же для меня проверочка, насколько из себя хоть что-то представляю. И заодно ловушка.

— А если я его убью? — обратился я к князю. — Что потом?

— Потом будет траур.

— По нам обоим?

Многозначительно промолчав, Юрий Фёдорович распорядился принести два простых одинаковых меча. Взяв оружие, мы прошли в соседний зал. Красивый… Наверное, на его паркете светские рауты с балами проводят. Жаль будет кровью заливать, но не мне за ремонт платить.

— Максим… — подойдя, напряжённо шепнула Юлия.

— Я знаю, — перебил её. — Постараюсь не усугублять неприятности.

— Молодец. Верю в тебя.

Мы сошлись.

— Я тебе кишки выпущу, гнида, — процедил наследничек и тут же кинулся в атаку.

Хорошо поставленная связка, но стандартная. Уйдя в сторону, я пропустил несколько раз рядом с лицом кончик острия меча, а потом сделал вид, что ушёл в глухую оборону. Мой противник, решив, что может выиграть без применения Дара, приободрился и стал, забыв о защите, атаковать меня с разных уровней.

Что могу сказать? Хорошие учителя дураку ленивому достались. Не раскрывая себя полностью, нанёс ему несколько якобы случайных небольших порезов. Потом ещё. Кажется, парнишка выдыхается, да к тому же раны начинают давать знать о себе. Но сейчас он злой, как чёрт, поэтому готов и дальше идти семимильными шагами к своему верному поражению.

Через три минуты представления Олег стал напоминать полуободранный заморский фрукт фейхоа, только не зелёного, а красного цвета. И состояние его стало таким же фейхуёвистым. Движения замедлились. Одышка, как у кузнечных мехов. Реакция снизилась до критической.

Перестав играть, легко выбил из его рук меч. Постоял, дав возможность подобрать оружие. Повторил трюк. На восьмом полёте меча Олег уже не побежал за ним, а медленно, понуро поплёлся, даже не задумываясь о том, что могу легко отчекрыжить его дебильную башку. Он проиграл. Он сдался. Пощады просить не собирается, но всё понимает.

— Достаточно, — вздохнул князь. — Уже начинает утомлять это позорище в исполнении моего сына. Графиня Достоевская, согласны ли вы признать, что барон Гольц безоговорочно выиграл дуэль?

— Несомненно. Дальнейшее продолжение поединка считаю бессмысленным убийством.

После этих слов Олег опустился на паркет, обхватил голову руками и тихо завыл.

Князь лично проводил нас до моего драндулета. Внимательно окинул автомобиль заинтересованным взглядом, хмыкнул, но воздержался от комментариев про это чудо технической мысли. Наверное, не хотел обидеть будущего хозяина своего сына.

— В течение суток все необходимые бумаги о поступлении в вашу временную собственность Олега будут составлены. После этого, Максим, ждите «посылку». И… Юлия Петровна! Я бы на вашем месте присмотрелся повнимательнее к барону Гольцу. Не хотите официально пускать в свою семью, то тогда я найду ему достойных людей из своих родственников.

— Не стоит так утруждать себя, — вежливо улыбнулась графиня. — Приложу все усилия, чтобы Максик стал моим. Уверена, что сама через несколько лет смогу подняться до уровня Абсолюта. Когда-нибудь подтяну до него и Анну. Если же и Гольц, по вашему же справедливому утверждению, получит Абсолюта, находясь в роду Достоевских, то смогу поменять графский титул на княжеский. Три Абсолюта в одной семье заслуживают по всем статьям именно этого и не меньше.

— Разумные мысли, — кивнул Юрий Фёдорович. — Но учтите, что многое будет зависеть от того, как Максим справится с моей просьбой. Буду разочарован — уничтожу.

— Этот? Знаю его не так уж и долго, но уверена, что справится… Если не влипнет во что-нибудь, из чего отлипнуть обратно невозможно будет. Риски есть.

— Все рискуем, Юлия. Удержаться наверху без этого нельзя. Прощайте… Точнее, до новых встреч. Надеюсь, не менее содержательных.

По дороге домой Юлия растеклась по сиденью уставшей медузой.

— Как тебе князь Волконский? — после долго молчания поинтересовалась она.

— Крутой. Как ты и говорила, сложный.

— Потому что умный. Абсолют опирается больше не на эмоции, а на логику. Я пока так не могу, поэтому и застряла в Магистрах.

— Ты мне такая больше нравишься.

— Спасибо. Только останавливаться в развитии нельзя. Обгонят молодые и резвые, вроде тебя, и спишут в утиль. А на мне семья держится, пока девки ума не наберутся и житейской мудрости… Честно говоря, хотелось бы расслабиться от этого всего. Перестать выживать и начать жить.

— Не прибедняйся. Тебе самой нравится быть такой.

— Нравится, — согласилась она. — Но ты прочувствовал сам, как Волконский нас размазал. Словно детишек, а не крутых бойцов. Нужно усиливать тренировки, усиливать своё влияние в обществе и… Да всё усиливать надо! Что думаешь делать с Олегом? Неудачи с ним нам не простят.

— Бойца. Хмырь, конечно, неприятный, но ты сама видела некоторые его реакции. Пусть и ржавый, но стержень в нём есть. Другое дело, что в тени своего отца он совсем потерялся как личность. Отсюда и все выкрутасы: — чувствует себя ничтожеством и пытается самоутвердиться не теми способами.

— Ты ещё и психолог, Макс? Не ожидала.

— Ещё какой! — рассмеялся я. — Поэтому сегодня пойду к Ворониным. Твою личную жизнь устраивать.