И все же не зря ее столь усердно скрывали: имелся у нее серьезный недуг – она хромала от рождения. И хромала сильно. Опечалился тогда молодой муж, почувствовав себя обманутым. В мыслях он уже похоронил свою дальнейшую семейную жизнь. Однако хоть и кривы сани, да едут прямо. Молодая жена оказалась добра, смышлена и терпелива. И однажды Вешняк обнаружил, что влюблен в свою супругу, обладающую множеством достоинств. Так они и прожили немало лет в согласии и любви. Вот только не обзавелись детьми: болезнь жены не позволяла ей выносить плод, поскольку искривление костей, видимо, присутствовало не только в хворой конечности. И как-то так сложилось, что со временем у Вешняка появилась вторая женщина, не менее ему необходимая, чем первая. У них теперь и дети совместные имеются, которых он любит. Не такая уж это редкая история. Ведь случается, что один человек не в силах дать другому все, что тому нужно. Кто-то может жить, довольствуясь имеющимся, но кому-то всегда нужно больше. Больше внимания, больше любви, больше красоты, больше хлопот.
Захлопнув за собой дверь, Вешняк оказался вновь вместе со своими гостями.
– Твоя жена беспокоится, как бы ты ни влез в какое-нибудь мутное дельце, – усмехнулся Буян, развешивая промокший плащ на протянутую от стены к стене пеньку у печи.
– Я не ввязываюсь ни во что недостойное…– ответил Вешняк.
– Однако то, что мы пришли обсудить, иначе, как заговором, не назовешь, – пожал плечами Буян, усаживаясь на лавку.
– Теперь спасение родного города граничит с преступлением? – задался вопросом строгий хозяин дома.
– Мы вынуждены встречаться по темноте, словно разбойники, – заметил Буян. – Но вернемся к главному. Это Водим, и он с нами, – Буян указал на своего молчаливого спутника. – И кстати, он уже немало потрудился для нашего общего дела.
– Буян рассказывал о тебе, Водим. Он восхищен твоей храбростью и предприимчивостью, – Вешняк протянул загадочному гостю ладонь в знак знакомства. – Рад, что наша встреча, наконец, состоялась.
– Я тоже рад, – Водим пожал руку боярина. Открытая длань – признак доброхотных намерений. Ладонь, в которой нет оружия, благожелательна. Что до руки Вешняка – она крепка и уважительна. Ему можно доверять. Он, кажется, не размазня и не отступит в решающий момент. – Скажу без обиняков. Я, истинно, с вами и всеми теми, кто недоволен Рюриком. Но я не люблю пустых бесед. Ежели что не по мне, то я привык действовать.
– Наши ряды ширятся, – заметил Вешняк довольно. – Я всегда служил собственному народу, заботился о городе и не помышлял ни о чем ином. Но вот как повернулось.
– Я и сам не помышлял, доколе варяг не убил моего брата, – раскрыл Водим. – Вороги заполонили наши земли, привезли сюда семьи и живут здесь, как хозяева, забыв о наших слезах. И я вздохну спокойно лишь тогда, когда отомщу за Пересвета и всех тех, кто пал от их рук.
– У вас с Буяном много общего. Он такожде потерял родного брата по вине варяга…– Вешняк устроился на лавке и предложил гостям расположиться напротив себя.
– Не только у нас двоих много общего…– Водим уселся на скамью рядом с Буяном. – Ведь если недовольных было бы всего двое, то я бы не сумел собрать множество людей, готовых нас поддержать. Я знаю, что Буян пытался убить подлого чужака, но у него ничего не вышло. Ведь так, Буян? – Водим оглядел друга.
– Так. Пытался, – согласился Буян. – Но меня преследовали неудачи. Сперва я много дней выслеживал его. Все хотел подстеречь где-нибудь одного. Но он всегда с гридями. Они не оставляют его ни на миг. Тогда я вспомнил о том, как избавились от Годфреда, – на этих словах Буян оглядел Вешняка. Кто именно злоумышлял против племенника Рёрика, было до сих пор неизвестно. Многие думали, что женщина, которая убила его, имела на то собственные причины. Но некоторые считали иначе – она лишь убийца, кем-то подосланная. – Но из задуманного мне не удалось ничего. Я не смог подобраться к нему.
– Случай еще, может, и представится, – кивнул Вешняк. – Но не так просто сокрушить этого злодея, даже подступившись к нему. Я не заблуждаюсь во мнении, что он обычный человек, которого можно одолеть с наскока. Этот лиходей слывет искусным воином. Я не предпринимал бы подобных попыток, почти обреченных. Наш замысел еще опаснее. Но в трудном деле нет легких путей.
– Не будем пускаться в бесцельные рассуждения, – предложил Водим, который избегал праздной болтовни. – Ясно, что он не какой-то чахлый паренек. К тому же он под охраной, и добраться до него непросто.
– Ты прав, – согласился Вешняк. – Водим, я долго ждал нашего знакомства. И теперича хочу знать, чего ты успел добиться за все это время. Поведай нам.
– Я побывал в Новгороде, у Белого озера, а также в землях далекой Фризии. Везде я встретил единодушие, сплачивающее против пришельца, – повествовал Водим. – И знаете почему?
– Почему? – одновременно задались вопросом Вешняк и Буян.
– Потому что он везде чужак. Пришедший из неоткуда, – ответил Водим. И правда, никто не мог утверждать доподлинно о происхождении князя Новгорода, окутанного пеленой тайны. – Он хочет найти себе дом. Но пусть не ищет его в наших землях.
– Буян сказал, у тебя есть замысел, равного которому никогда не звучало, – напомнил Вешняк. – В чем он заключается?
– Он заключается в том, что мы поднимем народ и свергнем Рюрика, – коротко ответил Водим.
Воцарилась тишина. На лице Вешняка проступило разочарование. Он ждал большего от прославленного Водима, о котором давно наслышан от своего соседа.
– Это не все, – усмехнулся Водим, прочтя мысли хозяина в его глазах. -Одновременно с этим взбунтует и Изборск, где княжит его брат – Трувор. Убьем Трувора! – решительно обозначил Водим. – Пусть князь Рюрик почувствует то же, что пришлось однажды испытать мне…– взгляд Водима застыл на бревенчатой стене избенки. И лишь когда в углу зажужжала муха, он вышел из задумчивости. – У Белого озера оставлен наместник – его мы такожде свергнем. Таким образом, варяг лишится всех своих владений и собственной жизни в одночасье.
– Речь идет о чем-то повсеместном, охватывающем все земли, подвластные Рюрику, – пояснил Буян, видя, что слова Водима остались непонятыми.
– Что ж, все вроде ясно, – отозвался Вешняк шутливо. – Как, собственно, ты себе все это воображаешь, Водим? Возможно ли провернуть все это да к тому же в «одночасье»?
– Есть определенные люди, которые готовы выступить со мной в означенный день, – ответил Водим.
– И что за люди? Сколько их? Кто они, вообще, такие? Есть ли среди них воины? – Вешняк недоверчиво заложил руку за руку. Отчего-то гость пока не внушал ему доверия, видясь поверхностным.
– Не стану перечислять тебе поименно каждого. Среди них горожане, купцы и даже волхвы…
– Волхвы? – удивился Вешняк. – Не могу представить себе, чтобы хитрые ведуны поддержали нас…
– А тебе и не нужно. Придет день, и ты увидишь все сам, – пообещал Водим. Его речь была скупой, но выражала уверенность. И эта уверенность вне зависимости от желания окружающих постепенно передавалась и им.
– Купцы, горожане, воины – возможно. Но волхвы…Нет. Они всегда пасутся вдали от неприятностей. А наша задумка граничит с оными весьма тесно…– засомневался Вешняк.
– Сам я родом из Новгорода…– начал Водим. – Имеется там пара ревнителей, истовых и смелых. Ягила и Умён. Они знают, кто есмь князь Рюрик и как он оказался во главе семьи, зовущейся Новгородом. Кроме того, Ягила не простой какой-то служитель Велеса, коим кажется неопытному взгляду. Яркие одежды, упитанность и улыбка делают его с виду безобидным и забавным. Но на самом деле он все равно что отец всех верующих…
– Если память не изменяет мне, самый старший и умудренный из всех волхвов в Новгороде – Веда. И таким образом, твоего Ягилу с трудом можно назвать отцом всех верующих, – вывел Вешняк.
– Веда – трус и приспособленец, – отрубил Водим, желая прекратить обсуждения того, что казалось ему очевидным.
– И все-таки именно его нужно считать отцом всех верующих, – настаивал Вешняк. – Его рука сплетает разрозненные прутья в единый сноп. Жрецы всех богов покорны именно ему, а не твоему Ягиле…