– Что значит «не понравится»?! Ему тут уборка нужна или что?! – взвизгнула Дива в возмущении.

– Да что княгиня так растревожилась-то? Вот лавка. Вот водица. Надобно дух перевести и подумать, – тиун собирался проделать с Дивой тот же трюк, что и с Вольной: женщины так легковерны. Ему ничего не стоит обмануть их, хотя они и знают, что он на такое способен. – Князь – он ведь не только правитель. Он мужчина. И он имеет право оценить красоту вокруг себя. Что в этом дурного? – измывался тиун.

– Никакой красоты! Я сказала, не будет такого! – Дива снова вскочила с лавки.

– Да что ж так переживать-то? Княгине лишаться покоя не престало. И поберечься должно. Степенство и терпение, – наставлял Арви. – Тем более какая-то малоумная рабыня уж точно не должна лишить княгиню покоя! Таких, как она, будет еще сотня девок: что же из-за каждой убиваться? Да и потом, уж об Аснё можно, точно, не думать…Она ведь уедет в Белоозеро скоро…Так решено.

– И славно, пусть быстрее уезжает, – вздохнула Дива с облегчением. – Так еще ладно, Велес с ней…

– Да и я говорю о том же! Велес с ней! – для вида поддержал тиун, готовясь к новой гадости. – Ничего ужасающего. Князь только там с ней будет видеться…Так выразиться, она всего лишь забава на время его пребывания в тех землях…Ведь, как известно, никакой мужчина не может обходиться без женщины, – продолжал размышления тиун, словно не замечая выпученных глаз собеседницы.

– Чего?! – Дива постепенно начала догадываться, что Арви умышленно ее ковыряет.

– А что тут неясного. Вот уйдет князь скоро к Белому озеру. А чтоб было, кому о нем позаботиться там да скрасить грустный досуг, поедет Аснё! – сообщил Арви так, словно ничего неприятного в этом нет.

– Да я лучше сама поеду! – взвизгнула Дива, которую вконец устрашили размышления Арви.

– Негоже. Княгине должно в своем граде оставаться. Покойно дожидаться мужа…– наставлял Арви. После чего с гадкой улыбкой добавил, – вон, пусть всякие Аснё путешествуют! Им вертихвосткам туда и дорога.

– Мне без разницы, что гоже, а что нет! Не пойдет он без меня! – запротестовала Дива с жаром, только сейчас понимая, как неправильно, когда муж и жена в разлуке.

– Как это не пойдет? Всю жизнь ходит и что же…Жив и здоров! И сейчас точно таким же путем отправится! Ужели княгиня решила, что князь теперича возле ее юбок сидеть станет?!

– Нет, но…Но я поеду тоже, – решительно заявила Дива. Хотя понимала, что Арви прав: ей поистине недолжно покидать город.

– Княгиня может жаждать чего угодно. Только с собой супруг ее не возьмет, – пожал плечами Арви. – Вот вспомянем мое слово.

Дива хотела что-то добавить. Но услышала голос Рёрика в сенях – очевидно, он пришел в гридницу. И она как раз тут, ждет его, чтобы пригласить на утреннюю трапезу. Давно они не завтракали вместе. Гости занимают его время.

Поправив накидку, Дива поднялась с лавки, собираясь встретить Рёрика. Но ее улыбка от мысли о нем внезапно померкла: да ее ушей донесся голос соперницы.

– Я хочу, чтобы справедливость существовала и для меня такожде! – настаивала Вольна. Ее громкий резкий голос вырывался из сеней, словно пар из раскаленного горшка, обжигая тех, кто рядом. – Твой сын напал на меня. Ударил. Он должен понести наказание за такое! Вся твоя семья покушалась на меня и продолжает это делать. И никто из них так и не получил по заслугам! Ты никогда не защищал меня, никогда не заботился обо мне, именно поэтому меня тут все обижают!

Дверь отворилась, порог переступил мрачный Рёрик. Дива и Арви застыли в молчании. Каждый по своей причине. Дива – потому как растерялась, а тиун – оттого что недоумевал: он ничего не знал о ссоре Вольны и сына князя.

– Приведи Рарога, – приказал Рёрик слуге.

– Пущай она уйдет! Ее это не касается! – потребовала Вольна, тыкнув пальцем в застывшую у окошка Диву. – Пошла отсюда!

Вопли соперницы возымели на Диву действие ледяного ливня. Недозволенное поведение этой женщины уже допекло ее до такой степени, что она была готова и желала ответить ей соразмерно. И грубо, и резко, и зло. Однако в последний момент передумала. Если она рассчитывает на то, что Рёрик защитит ее, то должна предоставить ему такую возможность, а не бросаться в бой лично.

– Нег, я не уйду, – возразила Дива твердо, взяв себя в руки. – То есть я хочу сказать, что меня это касается. Понеже я видела, что произошло.

– Ничего ты не видела! Не сочиняй! – заголосила Вольна, догадавшаяся, что может оказаться в меньшинстве. – Нег, она обязана уйти! Выгони ее. Пошла вон! – последние слова Вольны были обращены к сопернице.

На миг Диву накрыло пологом смятения. От визгов Вольны у нее шла голова кругом, и она вдруг ощутила себя так, как раньше – бесправной, ненужной, нелюбимой. Прежде слово Вольны часто оказывалось весомее ее собственного. И Дива отчего-то стала ожидать, что Рёрик послушает лебедушку и в этот раз.

– Закрой свой рот, Вольна, – голос Рёрика прозвучал строго и недобро. Даже желавший до этого момента высказаться тиун передумал держать речь.

– Нег, чтобы принять решение, нужно услышать и Рарога, – заметила Дива. Слова пасынка отчего-то ранили ее сердце, ей стало жаль его. И она решила хотя бы сегодня встать на его сторону. – Или тебе неважно, что он ответит?

– Что за вопрос такой? – не понял Рёрик. – Позовите-ка Рарога, – Рёрик подошел к окну и упер ладони в подоконник, глядя на редеющий вдали лес.

– Это не мой вопрос, – ответила Дива. – И мне кажется, твой сын не верит в твою справедливость.

– Почему это?! – Рёрик вдруг поймал себя на мысли, что уже очень зол на сына. Это не впервые. Вольна и прежде часто жаловалась на мальчика.

– Потому что в любом происшествии виноватым оказывается он. Вне зависимости от обстоятельств…– ответила Дива, смело повторив слова Рарога.

– Выйдите все на улицу. Вернетесь вместе с Рарогом, – приказал Рёрик.

Вольна вышла первой – она всегда силилась быть центральной фигурой. И даже двери должны были открыться пред ее особой в начале начал. Приподняв вверх левую бровь, из гридницы вышагнул и Арви, корящий себя за то, что пропустил нечто важное. Дива же была рада тому, что не покинет гридницу в одиночестве, как того желала Вольна. С другой стороны она уже была огорчена. Ведь оказалась для Рёрика равной Вольне и Арви.

– Дива, останься…– Рёрик остановил свою княгиню, когда та двинулась на выход. И лишь оставшись с ней наедине, продолжил, – Рарог пожаловался тебе?

– Нет, конечно, нет. Как ты мог подумать такое? – Дива уж испугалась, что ухудшит положение паренька вместо того, чтоб улучшить. – Я уверена, что он не посмеет жаловаться на своего отца или других старших родственников. Просто, мне кажется, ты строг с ним слишком, – Дива подошла к Рёрику со спины и обняла его, прислонившись к нему щекой. – Ведь ты еще ничего не выяснил, а уже сердишься на него.

– А я не должен быть строг?! – удивленный Рёрик развернулся к Диве.

– Должен, но…– Дива теперь ясно видела: он, кажется, не понимает того, что она хочет сказать.

– Дива, если со мной и Синеусом что-то случится, то Рарогу придется защищать себя самостоятельно. И будет лучше, если он окажется готов к тому, что мир вокруг враждебен. Он должен знать, что любой его поступок будет иметь последствия, – Рёрик развернулся к окну и вновь устремил взгляд на мрачный осенний лес.

– Он знает. Просто он слишком юн. А я знаю, что ты любишь его. Но только этого почти незаметно, – для Дивы любовь представлялась как нечто явное и торжественное. – Нашу дочь ты берешь на руки, играешь с ней…А Рарог…

– Ну я же не могу и его взять на руки, – заметил Рёрик.

– Не можешь. Знаешь, это ведь и не только одного Рарога касается, – осторожно заметила Дива. – Твоя сестра…Она переживает из-за твоего решения о женитьбе с Гейрхардом.

– Это она тебя подослала? – усмехнулся Рёрик.

– Она не подсылала. Она страдает, ей плохо. И обидно, что ты вновь не слышишь ее. Любящий брат не должен оставаться глух к мольбам сестры. Со стороны можно подумать, что ты и вовсе ненавидишь ее.