– Урок окончен? Налей мне выпить, – попросил я. – Дай мне немного «особой смеси». Дай мне горячей, сильной, стихийной любви. Нет, погоди. Не двигайся.

Я положил голову ей на колени и посмотрел на нее снизу вверх. То, что такая прекрасная женщина существует, казалось мне чудом, не говоря уже о том, что она принадлежала мне. Неземная кожа, идеальная грудь, утонченное лицо и эти обжигающие синие глаза… О да, я согласен провести остаток своих дней в ее магнетическом сиянии.

Через несколько дней мы с Линой обедали в винном баре на Брутон-стрит. Она улыбалась, словно хотела сообщить какой-то секрет.

– Роджер хочет с тобой встретиться, – сказала она. – Он приглашает нас сегодня на ужин в «Фезерс».

– Да? И чего он хочет?

– Ничего. Не знаю. Думаю, просто поужинать.

– Правда?

– Угу.

– Поужинать втроем? – спросил я. – Не понимаю. У нас еще не было свидания втроем.

– Ну и что?

– Просто не знаю, что и думать…

– Ты не против?

Я пожал плечами.

– Почему бы и нет?

С чего бы мне возражать? Но в этой встрече было что-то неизбежное, и мне это не нравилось. Нордхэген познакомил меня с Линой. На самом деле он нас свел, и я ему за это благодарен. Но теперь мне хотелось, чтобы он постепенно исчез из нашей жизни.

– Ему известно о твоем доме? – спросил я.

– Конечно, он знает, что у меня есть дом, – ответила Лина, разделывая пирог с дичью.

– А о девушке ему известно?

Лина внимательно посмотрела на меня.

– Нет.

По ее лицу было видно, что она говорит правду, но в ее голосе мне послышались нотки неуверенности.

– Лина, скажи мне правду.

– Я всегда говорю тебе правду, – тихо, но яростно ответила она.

– Кто он тебе?

– Я его личная ассистентка.

– Что входит в твои обязанности? – От ее слов у меня по спине пробежал холодок. – Ты не только отвечаешь по телефону и ведешь его расписание, ведь так?

Лина отложила вилку и взяла меня за руку.

– Не накручивай себя, – сказала она. – Мы с Роджером просто друзья. Мы работаем вместе, мы очень близки и у нас много общего. Но мы просто друзья, не любовники. Если ты этого еще не заметил, то скажу: ты мой любовник, мой единственный любовник.

– Тогда почему твое расписание зависит от него?

– Потому что на данный момент так должно быть. И это мой выбор. Так должно быть. Прошу, поверь мне, Том. Неважно, как это выглядит со стороны, неважно, что ты думаешь, он мне не хозяин. Я не принадлежу Роджеру.

Лина сжала мне руку, улыбнулась и вернулась к своему обеду. Я немного поклевал запеченные креветки, но у меня пропал аппетит. Я заказал полграфина вина и задумался над ее словами. Через несколько минут мне в голову пришла мысль, которая, может, и не проясняла до конца ситуацию, но позволяла посмотреть на нее под другим углом. Если это действительно так.

– Без тебя он не справится, – сказал я. – Его жизнь пойдет под откос, если тебя не будет рядом, да? Я знаю Нордхэгена: он блестящий хирург, богатый и уважаемый. Но еще он хронический одиночка, и у него есть проблемы – возраст, здоровье, алкоголь. Если бы он был один, если бы у него не было тебя, он бы не справился со всем этим. Ты его хранительница.

– Нет, я ему не хранительница, – ответила Лина. – Но в твоих словах есть доля правды. – Затем она сменила тему разговора. – Сегодня у меня был забавный телефонный разговор. Звонил редактор одного издательского дома. Он хочет встретиться с Роджером и обсудить его автобиографию. Если Роджер не сможет написать ее сам, то они наймут писателя-невидимку. Но представь себе, он уже придумал название книги. «Очерченные бедра: История пластического хирурга».

– «Очерченные бедра». Мне нравится.

– Я сказала ему, что мы занимаемся косметической хирургией. Пластический хирург! Мы, что ли, в пятидесятых живем?

– Роджер согласился?

Лина рассмеялась.

Я проводил ее до Миллинггон-лейн. До ужина с Нордхэгеном оставалось несколько часов, а заняться мне было нечем. Я доехал на такси до Лестер-сквер, немного прогулялся, решил было сходить в кино, но передумал. Потом зашел в зал игровых автоматов и удивился, что в разгар рабочего дня там так многолюдно. Я выбрал старый пинбол и потратил всю мелочь. Затем еще немного погулял.

Тем временем в голове проносились различные мысли. По-видимому, я подобрался к пониманию взаимоотношений Лины и Нордхэгена, но кое-что меня все еще беспокоило. Если она ему не хранительница, то кто? По ее словам – личная ассистентка. Но раньше она говорила, что является просто ассистенткой. Теперь – личной ассистенткой. Что значит это слово (да еще какое!)?

Случай или подсознание привели меня к питейному клубу на Менард-стрит. Не уверен, был ли это «Террис» или «Тобис», но точно одно из заведений, в котором мы с Нордхэгеном пару раз пили. Я зашел внутрь, сел у бара и заказал пинту горького пива. Бармен спросил, являюсь ли я членом клуба, но по его голосу было понятно, что ответ ему известен. Я ответил, что был здесь несколько раз с одним из членов, Роджером Нордхэгеном. Это имя бармену ни о чем не говорило. Он достал пыльный блокнот, который давно не открывали, и изучил неразборчивый список имен. Пару раз он стучал пальцем по странице, словно с удивлением вспоминая о чьем-то существовании. Но никакого Нордхэгена в списке не было. Я описал его. В ответ бармен лишь пожал плечами, словно все члены клуба были невысокими престарелыми мужчинами. Может, так и есть. Я решил не настаивать, так как зашел только потому, что место показалось знакомым, а делать мне было нечего. Но когда я собрался уходить, бармен передумал. Возможно, он решил, что я полицейский или какой-то проверяющий. Теперь он уверял меня, что, кажется, меня узнал. Мой друг, член клуба, невысокий престарелый джентльмен, да? Тогда он может дать мне рекомендации и расписаться в бланке, когда явится сюда в следующий раз. А сейчас бармен готов принять меня в клуб. После этого нелепого ритуала и уплаты членского взноса в пять фунтов я смог наконец заказать себе пинту пива.

И вот я сидел в темном, унылом помещении, потягивал пиво и размышлял то о тайной жизни Нордхэгена, то о тайной жизни Лины, то о собственной зарождающейся тайной жизни. Поразительно, как они переплелись между собой. Если, конечно, переплелись. Единственный вывод, к которому я пришел, заключался в том, что я ненавижу светлое время суток. Дневные часы длятся слишком долго, и ты не знаешь, чем себя занять. Время для покаяния, когда ты можешь расковырять душевные раны, а потом залить их алкоголем. Даже Лина днем выглядела иначе. Конечно, она была такой же прекрасной и желанной, но… немного другой. Все же мы – ночные животные.

Как и было условлено, я встретился с Линой и Нордхэгеном в маленьком баре в «Фезерс». Раньше я в него не заглядывал, и меня проводил один из привратников. Он был скорее уютным, чем маленьким, и сильно отличался от музыкального бара. Помещение было отделано золотистыми дубовыми панелями. Внутри стояла кожаная мебель, стены украшали спортивные постеры, центральное место занимал массивный камин. Официантки были полностью одеты. В баре помимо нас находились еще посетители. Они смотрелись органично для этого места – богатые, загорелые, седовласые, в сопровождении прелестных юных спутниц. Завсегдатаи «Фезерс».

Лина и Нордхэген меня уже ожидали.

Я не виделся с Нордхэгеном пару недель. Он казался еще более старым, болезненным и рассеянным.

Мы заказали напитки и обменялись любезностями. Когда нам принесли вторую порцию алкоголя, мне показалось, что разговор идет ни о чем – и, похоже, весь вечер будет таким же. Меня беспокоила не только скука.

Я испытывал неловкость, находясь одновременно в обществе Лины и Нордхэгена. Если бы мы были с Нордхэгеном вдвоем, то я чувствовал бы себя лучше, не прекрасно, но лучше. Я уже привык к нашим совместным попойкам. Но рядом сидела Лина, и я хотел быть только с ней, а Роджера воспринимал как помеху, с которой придется мириться весь вечер. Теперь он собирался рассказать непристойный анекдот.