И тут же, сполна реализуя эффект неожиданности, наскочив на чуть подотставшего третьего, серией из четырех акцентированных джебов я отправил первого отморозка на заслуженный отдых. Отбуцканный ушлепок брызгая первыми каплями из сечек еще летел мордой в бетонный пол, а я уже вернулся к его ошеломленным но не срубленным приятелям и, легко одолев их неуклюжие попытки закрыться трясущимися ладонями, по очереди нокаутировал сперва задыхающуюся из-за недостатка кислорода «рыбу» с пробитой душой, и на сладкое судорожно сплевывающего кровь с осколками зубов любителя умелых жоп.

— Э-э, братан, ты че? Я так-то вообще не при делах! — заголосил из своего угла Де Раст, впечатленный скоротечной расправой новенького с тройкой его далеко не слабых корефанов.

— Не брат ты мне, гнида заднеприводная!.. — запыхтел я на бегу.

Смекнув, что договорится не получится, мордоворот попытался отгородиться от меня Ва Гонем, как щитом, но не успел. Его волосатые лапищи только-только начали поднимать ушастика, когда я, последним прыжком заскочив на стоящую напротив шконки скамейку, сверху вниз коршуном спикировал на свою жертву. И под моим правым кулаком раздался треск ломаемой челюсти.

Отключившийся от болевого шока бугай завалился боком на шконку, и с его перекошенной рожи кровь потекла не только из носа и рта, но даже из глаз. Свалившийся при этом задницей на бетонный пол ушастик обхватил колени и, от переизбытка эмоций, затрясся в истерике.

Ура! Мы победили! Ты лучший!.. — ликовал в башке Каспер, пока я тряс разбитыми кулаками разматывая свою кустарную защиту.

— Твою мать! — фыркнул я, сбрасывая окровавленные майку с толстовкой на скамейку и разглядывая кровоточащее безобразие вокруг костяшек. — Только-только все начало подсыхать!.. Эй, там, стриптизер недоделанный, хорош рыдать. Помощь твоя нужна.

Однако до истерички мои слова не дошли. Пришлось взбодрить плаксу легкой плюхой.

Сработало.

— Бин Сань! Спасибо! Спасибо тебе, друг! — зачастил подскочивший с пола и повисший у меня на шее ушастик. — Если б не ты! Они бы!.. Они б со мной!.. Они меня!..

— Успокойся, братан, все уже кончилось, — пришлось отыгрывать роль заботливой мамочки и гладить по голове всхлипывающего приятеля. — Эти презервативы рваные получили свое. И больше хулиганить не будут… Так, а сейчас давай-ка сосредоточься. У тебя одежда где?

— Та-там, кажется, — выдал сквозь рыдания ушастик и ткнул пальцем на второй ярус кровати с истекающим кровью Де Растом.

— Стой тут. Я ща ее тебе достану. Ты быстренько оденешься. И мне поможешь, — как маленькому, объяснил я трясущемуся от начавшегося отходняка ушастику.

— Че делать надо. Говори. Я готов, — пропыхтел приходящий постепенно в себя Ва Гонь.

— Видишь, беда какая у меня с кулаками, — я повертел перед глазами товарища окровавленными костяшками. — С такими, сам понимаешь, я много не навоюю. Нужно майку мою на полосы длинные разорвать, чтобы я из них тугие намотки на кулаки сделал. Как раньше. Ну, ты видел.

— Конечно-конечно. Как скажешь, — закивал, как заведенный, ушастик.

— И это, Ва Гонь, если моей майки на обе руки не хватит, придется и твою на лоскуты пустить. Ты как, не против?

— Конечно не против. Только покажи какой толщины полосы надо рвать, и я прямо сейчас займусь.

— Да не пыли, братан. Время есть. Они еще минут пять в ауте точно пролежат. И потом по стеночке ходить будут, с сотрясом безобразничать не посмеют, отвечаю. Так что, сейчас спокойно одевайся. Присядем вон там на пустой кровати, и займемся намоткой.

Побитые извращенцы стали по очереди приходить в себя. Как я и предсказывал, после нокаутов ни о каком реванше никто из них уже даже не заикался. Старательно отводя глаза от нас с Ва Гонем, они молча поднимались на ноги и нетвердой походкой семенили к шконке «сломанной челюсти». Де Раст тоже очухавшись, не решаясь самостоятельно оторвать перекошенное табло от окровавленного матраса, первое время лишь жалобно похрюкивал в ожидании помощи от товарищей.

Собравшись вокруг своего вожака, утырки совместными усилиями усадили Де Раста на кровати и, подвязав его поломанную челюсть какой-то тряпкой, зафиксировали на лысой макушке мордатого узел с двумя длинными концами, от чего мордатый ублюдок стал похож на унылого зайца.

А потом усевшиеся кружком вокруг «сломанной челюсти» (подтянув для этого к его шконке стол и скамейку) болезные решили малехо подлечиться. Достали откуда-то литровую бутыль с непонятной этикеткой и, без промедления, сноровисто разлили из нее по четырем стаканам.

Жидкость в стаканах на вид была такой же прозрачной, как водка, но жуткая вонь прелых носков, которой пахнуло от разлитого напитка, без слов пояснила мне, что это не разу не беленькая.

Однако, трое утырков залихватски опрокинули в луженые глотки свои порции лютого дерьмища и, одобрительно заурчав, тут стали разливать по новой. Де Раст же, в силу текущей инвалидности, был вынужден медленно тянуть свою порцию вонючей алкашки через трубочку, которую заботливые корефаны свернули ему из тетрадного листа. И этот ушлепок, дабы успеть к повторному разливу, так старался, что у него аж рожа пятнами пошла и со лба пот градом потек.

— Как они могут это пить? Воняет же, — поморщился я, наблюдая, как поднявшая было стаканы со вторыми порциями троица одобрительно загудела, когда успевший-таки угнаться за ними Де Раст протянул товарищам пустой стакан, требуя и себе очередной порции.

— Бин Сань, ты чего? Это ж байцзю. Он и должен так пахнуть, — пояснил мне ушастик похоже очевидную для любого китайца истину.

Это национальный напиток наш, — подтвердил мою догадку пробудившийся в голове после достаточно продолжительного молчания Каспер. — В нем смешаны ароматы гнилых фруктов, земли и козьего сыра, который многие путают с запахом потных ног.

— Байцзю, говоришь, — ухмыльнулся я. — Че-т ни разу пробовать не доводилось.

— Бин Сань, так ты ж вообще раньше ни капли спиртного в рот не брал, — охотно закудахтал рядом на предложенную тему ушастик. — А я вот неоднократно байцзю смаковал. И в барах, и дома. Запах, конечно, у напитка специфический. Но, знаешь, это только по первости. На самом деле к нему быстро привыкаешь…

Ты че задумал⁈ — белугой взвыл в параллель с Ва Гонем его куда как боле сообразительный друг. — Я только-только из этого кошмарного тумана вернулся! Дай хоть часик еще среди людей побыть!

— И рад бы, но гнида следователь, чую, житья здесь нам не даст. Потому придется снова рискнуть и довериться проведению, — не таясь ответил я Касперу.

— Чего? — ожидаемо нахмурился нифига не понявший ушастик.

— Бухнуть, говорю, мне срочно надо, — шокировал я Ва Гоня.

И пока ушастик потрясенно примолк, а Каспер, наоборот, изводил меня жалобными воплями о наносимом непоправимом вреде его юному телу столь частыми алкогольными злоупотреблениями, я решительно встал и, подвалив к мирно бухающей компании, распорядился:

— Эй, убогие, ну-ка полстаканчика бурды своей мне на пробу налейте.

Побитые утырки злобно переглянулись. Де Раст на всякий пожарный отодвинулся к краю шконки и схватился обеими руками за подвязанную челюсть.

— Че, гамадрилы, по-хорошему не понимаете, что ль? Так я ща по новой всех ушатаю. И все остатки в бутылке себе заберу.

Берегись! Тот, что слева, тянет из рукава что-то острое! — предупредил меня Каспер.

Похоже, выпитый алкоголь придал извращенцам уверенности в себе, и они снова решили погеройствовать.

Доверившись призраку, я тут же перешел от переговоров к действию. Пара разящих сверху вниз, и задумавший исподтишка пырнуть меня утырок, со сломанным носом и отбитым ухом, сам рухнул со скамейки на бетонный пол. В падении из его правой руки действительно вывалилась заточка и улетела под шконку «сломанной челюсти».

Тут же с разворота я пробил хуком начавшего подниматься со скамейки утырка справа. Этот баран успел цапнуть со стола бутыль с вонючим пойлом, намереваясь, видимо, разбить ее о мою голову. Вот только, из-за опьянения и недавнего нокаута, двигался он куда как медленней меня. И мой удар в челюсть буквально снес едва оторвавшего задницу от скамейки ушлепка. Гамадрил с сочным шлепком въехал затылком в бетонный пол и отключился с оставшимися на скамье пятками в стопудовом ауте. Выпавшая в падении из его руки бутылка, от столкновения с бетоном, увы, разлетелась вребезги, и запах прелых носков от пролившегося лужей на полу байцзю стал настолько плотным, что у меня аж заслезились глаза.