— Очень на это надеюсь. Потому что втроем перелопатить весь снег во дворе нереально будет даже за сутки…

— Что со мной? — пропыхтел очнувшийся Ва Гонь. — Я снова потерял сознание, да?.. Ё-ё, че так рожа-то болит?

— Давай, братишка, поднимайся, — подбежала к брату и стала помогать ему встать на ноги Ву Хо. — Нам нужно скоренько одеваться, доставать из чулана лопаты и спускаться с ними вниз.

— Нафига?

— Че забыл, бедненький, обо всем, когда башкой об под звезданулся? — участливо провела ладонь брату по волосам Ву Хо и, цапнув в конце его за загривок, злорадно прошипела в ухо: — Но я тебе, говнюк, сейчас напомню! — И тут же стрельнув глазками в мою сторону, зло фыркнула: — Ну а ты че там застыл? Живо вали к себе одеваться!.. Встречаемся через пять минут в подъезде.

Ну чисто тренер на сборах. Аж до дрожи. Прям: брр!..

Разумеется, я без звука свалил в указанном направлении.

— Что так долго-то? — приветствовала мое появление на лестнице Ву Хо.

— Бин Сань, это че у тебя там за хрень? Где лопата-то? — вторил сестре Ва Гонь.

Одетые по-зимнему друзья, с широкими зимними лопатами в руках, дожидались меня на серединной площадке между первым и вторым этажами.

Сообщать, что, обнаружив дома завтракающую мать, не удержался от соблазна и тоже заскочил на кухню, схомячить пару бутеров под кружку чая, я не стал. Оно, конечно, на кухне у двойняшек я заметил в раковине грязные тарелки с чашками, так что вероятнее всего они успели до моего визита позавтракать. Но, фиг знает, вдруг эта посуда скопилась у них еще с вечера. И, на всякий пожарный, задорить ребят своим незапланированным перекусом я не решился. Потому, проигнорив первый вопрос, стал сразу отвечать на предъяву ушастика.

— Да мешок это с мусором. Мать выбросить попросила, коль все одно на улицу иду. А с лопатой облом приключился. Оказалось, что мать пару дней назад ее поломала, когда машину на стоянке из сугроба выкапывала. Она в ремонт ее отнесла. И заберет оттуда теперь только в понедельник, то бишь завтра.

— Зашибись, блин! — фыркнул Ва Гонь. — И че ты руками что ль снег во дворе разгребать собрался?

— Зачем руками? Сейчас картонку какую-нибудь подходящую у мусорного бака надыбаю. Ей и стану, как лопатой.

— Откуда там картонки-то, дебил?

— Але! Это ты кого дебилом назвал⁈

— Да хватит уже! — закатила глаза Ву Хо. — Короче, Бин Сань, мы отсюда… — она ткнула пальцем в окно, —…пока тебя дожидались, повторно двор осмотрели. И следов падения пакета в сугроб снова нигде не заметили. Значит, копать вам придется вслепую, в расчете на удачу.

— В смысле нам? — обернулся к сестре Ва Гонь. — Ты ж вроде тоже собиралась принять активное участие?

— Не тупи, братик. Лопаты две, нас трое. Вы — мужчины, по любому, сильней хрупкой девушки. Потому разгребать снег лопатами будите вдвоем. Ну а, вот, мешок с мусором до контейнера донесу, — она забрала у меня мешок и сунула вместо него в руку свою лопату. — И картонку там какую-нибудь поищу… Как найду, тут же прибегу вам помогать.

— Охренеть, ты классно, конечно, придумала, — всплеснул руками Ва Гонь.

— Да ладно, братан. Че мы вдвоем что ли не справимся? — попытался я приободрить ушастика.

— А ты, блин, вообще, молчи! — неожиданно снова вспылил «друган». — Если б не твой дурацкий тайник с веревкой!..

— Так-то, если б не я, тебе вообще нечего было Кабану отдавать!

— А сейчас, блин, типа есть что?

— Да пошел ты!

— Сам пошел!

— Че сказал?..

Он повторного нокаута в край оборзевшего ушастика спасла сестра. Швырнув на пол мешок, девушка угрем ввинтилась между нами.

— Парни, вы че нахрен творите⁈ — зашипела она на нас рассерженной кошкой. — На пустом месте прямо в подъезде свару начинаете! Хотите, чтоб соседи снова полицию вызвали?.. Дебилы, блин! Мало у нас без того проблем?..

— Ты братцу своему скажи, чтоб базар фильтровал, — пробурчал в ответ я, постепенно остывая.

— Бин Сань, да хорош быковать! — пихнула меня в грудь Ву Хо. — Тебя, прям, как будто подменили.

— Ну а че он… — фыркнул я.

— Ва Гонь? — Ву Хо дернула брата за рукав пуховика.

— Да понял я, понял… Бин Сань, извини, был не прав. Просто нервничаю сильно…

— Да понятно, че. Ладно, проехали, братан, — мы с ушастиков пожали друг другу руки.

— Вот и славно, а теперь валите быстро снег во дворе разгребать. А я картонку пошла искать… — Подхватив мешок с мусором Ву Хо первой сбежала по оставшимся ступеням вниз и выскочила из подъезда на улицу.

С лопатами наперевес мы потопали за ней следом.

— Ого! Нормально вы так уже тут разгребли! — похвалила нас вернувшаяся примерно через полчаса Ву Хо. — Эдак вы до четырех большую часть двора от снега точно освободите.

— Это все Бин Сань! Ты глянь, он же ну прям, как снегоуборочный комбайн пашет! — похвалился мною перед сестрой Ва Гонь.

А я реально впахивал за троих. И это было мне ни разу не в напряг, а даже по кайфу. Швыряя, как заведенный, лопатой снег, я испытывал давно забытые ощущения от качественной тренировки. Когда пот не переставая бежит по телу, мышцы звенят от напряжения, и разгоряченное тело, работая на пределе своих возможностей, приносит ощущения: честной выкладки на тренировке и полного удовлетворения самим собой.

Сдерживающие внутренний жар шапка и пуховик были сброшены мною еще в самом начале работы, и сейчас валились припорошенные снегом еще на нашей первой отвальной куче. Мне же в насквозь мокрой от пота толстовке и белых от налипшего снега джинсах было жарко даже на бодрящем десятиградусном морозе. От тела густым облаком во все стороны расходился пар, быстро рассеиваемый порывами ледяного ветра. Но я не боялся простудиться и заболеть в мокрой одежде, потому как жировая прослойка на моих боках являлась великолепным внутренним утеплителем. И чтоб избавиться от этого «спасательного круга» вот так самозабвенно впахивать снегоуборщиком мне потребуется минимум еще месяц, ежедневно без остановки ворочая лопатой примерно по три-четыре часа.

После такого интенсивного тренинга, завтра, наверняка, у меня будет все болеть. Но я знаю, как перебарывать эту боль. К тому же эта неприятность приключится со мной только завтра. Сейчас же распаренное и великолепно размятое тело толстяка работало, как отлаженный, смазанный маслом механизм. И, ловя момент, я, как заведенный, швырял лопату за лопатой в очередную отвальную кучу, целенаправленно расширяя прорубленную уже нами в высоких дворовых сугробах ледяную площадку.

— Эй, передовик, может передохнешь слегка? — окликнула меня Ву Хо.

— Да некогда отдыхать-то, — откликнулся я, жадно дыша, но, сделав все-таки перекур, воткнул в снег лопату и подошел к беседующим друзьям.

— Ну чисто жеребец после скачки, — озорно подмигнула мне Ву Хо, выуживая из сумочки пачку с сигаретами.

— Мы все еще под окнами первого подъезда возимся, — проворчал я, не оценив прикол. — И до нашего четвертого еще минимум час пробиваться через эту снежную лавину придется.

— Ну, может, пакет ветром зашвырнуло поближе к началу дома? — предположила девушка, прикуривая тонкую сигарету от красивой откидной зажигалки. — Тогда до него уже скоро докопаетесь.

— А, может, наоборот, — покачал я головой, — улетела дурман-трава наша в сторону дальних подъездов. И, чтоб добраться до нее, придется весь двор от снега избавлять. Тогда до четырех можем не успеть… Потому, нечего тут лясы точить. Давайте, присоединяйтесь… — Не дожидаясь ответа, я вернулся к полутораметровому сугробу, снова ухватился за лопату и продолжил кидать снег.

— Ну-ка, ну-ка, чего это у тебя там за зажигалка-то? — оживился, меж тем, за моей спиной оставшийся прохлаждаться возле сестры Ва Гонь.

— Отвали! — фыркнула на брата Ву Хо.

— Понятно теперь, чем ты там так долго занималась… Слышь, Бин Сань, она, вместо того, чтоб картонку, как договаривались, по округе искать, в объедках помоечных рылась. Пачку сигарет, которую я утром в мусорку выбросил, разыскивала.