— Сработаем в лучшем виде, Ло Буй, уважаемый!

— Базара ноль, Старший! Мы вас не подведем!

Мне все же пришлось забежать домой, переодеться в чистые джинсы, майку и толстовку (потому как от пропотевшей во время уборки снега одежды уж чересчур сильно разило бомжатиной) и забрать, наконец, с тумбочки давно зарядившийся смартфон. По-хорошему следовало бы еще заскочить в душ и помыться, но сложившийся из-за хотелки Кабана цейтнот лишил меня этого удовольствия.

Забежав после переодевания на секунду в кухню, я урвал с прикрытой бумажным полотенцем тарелки пару бутеров с сыром и колбасой (оставшихся, походу, с одинокого мамашиного завтрака) и, на ходу хомяча, рванул обратно в прихожую.

Но, как планировал, быстро сбежать из квартиры, увы, не вышло.

— Бин Сань, сынок, ну что ж ты все на бегу, как угорелый, — выскочила из своей комнаты Шни Ла и принялась, в излюбленной своей манере, профессионально выносить мне мозг, пока я лихорадочно шнуровал ботинки и натягивал куртку с шапкой. — Иди сядь, поешь нормально.

— Некогда, мать.

— Нет уж, будь добр, удели матери хотя бы пять минут своего драгоценного времени!

Поговори с мамой, ну пожалуйста! — заканючил в черепушке Каспер.

Пришлось подыграть убогому.

— Да че надо-то?..

— Бин Сань, ты только посмотри на себя! В кого ты превратился за это утро? В тебя словно злой дух какой вселился!..

Мамочка, как же ты права!..

— Не болтай ерунду, женщина. Я такой же, как обычно.

— Ну вот, снова хамишь… Бин Сань, ты ж в таком тоне раньше никогда со мной не разговаривал! Откуда, вообще, у тебя, сын, взялось это вульгарное: женщина?

— Короче, мне эта фигня надоела. Я погнал. У меня дела.

Но удержав меня рядом за рукав куртки, «душнила» продолжила нагнетать:

— И ты чересчур нервный какой-то стал, сын! Из-за дурацкого пакета, как зверь лютый, чуть на мать родную не набросился!

— Ой, да ладно, краски-то сгущать. Просто расстроился…

— Да так, что руки об стену разбил⁈ Вот представь какого мне было на это смотреть⁈

Извинить, чурбан бесчувственный!

— Вот ты ж!..

— Что, прости?

— Извини, говорю, мама. Эмоции тогда захлестнули. Планы, понимаешь, грандиозные имелись у меня на ту траву, что ты…

— Я ничего не желаю об этом слышать! — отступилась женщина и резко сменила тему: — А на щеке синяк откуда? И, вон, из-под волос ссадина какая-то… Бин Сань, признавайся, тебя что, избили?

Глянув в зеркальный шкаф прихожей, я и впрямь обнаружил на лице перечисленные матерью травмы — проявившиеся-таки последствия недостаточной расторопности моих ног в недавнем бою с «братом» Че Ный. Синяк на щеке — это пропущенный в клинче пустяшный тычок локтем, пришедшийся в скулу по скользящей и никакого практического ущерба мне не нанесший. А вот ссадина на лобешнике — это последствие реально крутого удара ногой со средней дистанции, после которого мне секунд на пять пришлось уйти в глухую оборону, лихорадочно восстанавливая пошатнувшуюся ориентацию в пространстве. Но, в итоге, я выстоял и дождался возможности нокаутировать противника. А посему, как говорится, победителей не судят…

— Да все норм, мамуль. Просто, когда снег во дворе с товарищем чистил, поскользнулся и, в падении, хлебал… в смысле, лицом лопату его случайно задел.

— А зачем вы, вообще, снег во дворе чистить пошли? Что за дикая блажь в воскресное утро? Для этого, вообще-то, дворники имеются!

— Так. Все, блин! Пять минут прошли. Допрос окончен.

Я взялся было за вертушку дверного замка, но неуемная «душнила» решительно вклинилась между мной и дверью.

— Пока не ответишь, не пущу!

Не расстраивай, маму! Соври ей чего-нибудь! Ну что тебе стоит⁈ — снова затянул свою волынку Каспер.

Ну а я ж женщин не бью. Тем паче типа мать родную!.. Пришлось импровизировать.

— Блин, вот ведь достала!.. Это инспектора велели нам снег во дворе почистить. Типа, в качестве наказания за устроенный с утра тарарам, с битьем посуды.

— Так это ты на лопату прохиндея Ва Гоня ТАК неудачно лицом упал? — подбоченилась Шни Ла.

— Между прочим, мамаша, если б не вызванный вами наряд инспекторов, вообще ничего бы этого не было! — ошарашил я неожиданной встречной предьявой женщину.

И пока она, талантливо пародируя выброшенную на берег рыбу, молча открывала и закрывала рот, я аккуратно отодвинул женщину в сторону и, распахнув наконец дверь, выскочил в подъезд, к давно дожидающемуся меня этажом ниже ушастику.

Вопреки моим опасениям, до гаража мы добрались достаточно быстро — всего-то за сорок с хвостиком минут (для любителей статистики: от подъезда до ворот за сорок три минуты). А все от того, что электробусы, курсирующие по нужному нам маршруту, подходили к остановке практически один за другим, с интервалами буквально в пару минут. Без проблем загрузившись в транспортное средство, через примерно полчаса и двенадцать остановок мы сошли аккурат напротив входа в нужный гаражный кооператив.

Далее, по указке трендящего без умолку в башке Каспера и под одобрительное сопение сбоку не раз здесь бывавшего с другом Ва Гоня, еще через примерно десять минут мы, ни разу не сбившись с пути в местном запутанном лабиринте похожих, как две капли воды, одноэтажных построек, уверенно добрались до ворот бинсаневского гаража.

В извлеченной из кармана пуховика связке ключей самый толстый и длинный идеально подошел к скважине навесного замка. Поворот до упора ключа… И тайная экспериментальная ферма-лаборатория Бин Саня, капризно скрипнув створками, гостеприимно распахнулась перед нами.

Внутри достаточно просторного гаража, с одинаковыми бетонными стенами, полом и потолком, мое внимание в первую очередь невольно привлекла закрепленная на стене толстенная скрутка из синих светодиодных ламп и проводов, соединявших источники ультрафиолета в единую широкую сеть. Еще вдоль боковых стен весь пол оказался плотно заставлен стопкам старых, пожелтевших от времени, газет и тюками какого-то ветхого, бесформенного тряпья, на которых, как на длинных лавках, аккуратными стопками были разложены различной длины узкие то ли картонки, то ли пластмаски, со следами засохшей земли на боках.

Все четыре угла просторного помещения были похоронены под массивными пластиковыми баками с водой, из широких крышек которых, как щупальца у кальмара, торчало по пять-шесть прозрачных пластиковых шлангов, сейчас аккуратно свернутых в таблетки-рулоны. Практически все пространство единственной свободной от хлама задней стены гаража занимал высокий (под самый потолок), растрескавшийся от времени шкаф. Когда-то бывший одежным, сейчас от использовался владельцем гаража как хранилище для различных вспомогательных сельхоз приспособлений, слесарных инструментов, сельхозинвентаря и прочей полезной любимому хобби приблуды, типа: мешков с землей, картонок-банок-склянок с разномастными удобрениями, ну и, разумеется, больших двухлитровых стеклянных банок с выращенной здесь сельхозпродукцией.

Эй, чего застыл-то? У нас вроде, времени в обрез? — оторвал меня от осмотра гаража неуемный Каспер и тут же продолжил сверлить мозг указаниями: — Чтоб перед соседями не палиться, вы б ворота за собой, на всякий пожарный, изнутри прикрыли. А тут, чтоб не было темно, можно свет включить. Вон слева на стене щиток, видишь? Ты за рычаг боковой вниз потяни. Ага, вот так… Та-дам! Как говорится: да будет свет!.. Нет-нет, на самом щитке ни на какие кнопки нажимать не нужно! Ага, лучше ворота запирайте… Отлично! Теперь иди к большому шкафу. Открывай верхнюю правую дверцу. Видишь там большие банки на нижней полке стоят?.. Ага, это они родимые и есть. С последним урожаем мать-и-мачехи… Так, а большие плотные пакеты хранятся в нижнем ящике… Да не тупи! Глаза разуй! Тут ящики только в средней нижней секции шкафа имеются. Ага, здесь… Да че ты там копаешься? Бери любой, они все одинаковые… Скотч, вроде бы, с инструментами в верхнем ящике хранится. Ага, точно, вот он родимый… Все, я свои обязательства исполнил, теперь дело за вами. Зови Ва Гоня, и начинайте… Значит так! Сперва…