— Олеся? — позвал я женщину, помахав перед ее лицом ладонью, — Отомри.

В итоге, после того как тетка справилась с потрясением, снова были объятия и радостные слезы, сменившиеся душевным разговором.

Выходя из клиники, я был точно уверен, что моя семья пополнилась еще на пару человек.

Время пробежало незаметно, и вот я уже вновь направился в сторону академии, для того чтобы принять участие в третьем и последнем экзаменационном туре.

В этот раз нас всех запустили в здание. Два преподавателя и несколько дежурных старшекурсников сопроводили на третий этаж и оставили в просторном холле перед дверями аудитории, на которой висела громкоговорящая табличка: ЭКЗАМЕНАЦИОННАЯ КОМИССИЯ'.

Дежурные старшаки остались блюсти порядок и присматривать за нами во избежание разного рода недоразумений, например таких как файербол в морду.

— Нам плевать на ваши разборки и на то, пострадает кто-то или нет. Единственное, что нас волнует, это чтобы вы не повредили имущество академии.

Ну да, диванчики по бокам коридора вполне себе недешёвого качества, да и огромные горшки с высоченными растениями, достигающими почти до потолка — тоже наверняка имели немалую ценность, не говоря уже о висевших на стенах картинах.

Сегодня в очереди на место студента Рязанской академии магии боролось чуть больше пятидесяти человек. По мне, так довольно мало. В столичную академию каждый год поступало примерно около трех тысяч человек. Правда, до конца учебы из них добиралось меньше половины: кто-то погибал на практиках, кто-то в результате неудачной дуэли, а кто-то просто не тянул возложенные на него нагрузки и отчислялся сам.

— Никак не пойму, почему так мало людей? — пробормотал я, а потом понял, экзамены проводились в течении всего лета. Четыре предыдущих потока уже прошли. Наш был последним. Здесь собрались те, кто по каким-то причинам опоздал или не смог пройти в предыдущий раз. Это было похоже на дополнительный шанс. Возможность запрыгнуть в последний вагон, приобретя билет в «светлое будущее».

Именно поэтому нас оказалось так мало. Сейчас предстояла битва за последние оставшиеся места.

— Привет, — подошел ко мне Степан, протягивая руку.

— Привет. Готов к испытаниям?

— Ага, — кивнул парень, — Говорят, в этот раз в приемной комиссии будет присутствовать сам ректор.

— А это хорошо или плохо?

— Не знаю, но окончательное решение в спорных вопросах останется за ним.

— Ясно.

— Дверь открылась и над коридором пронеслась фамилия соискателя.

Худенькая светловолосая девушка встрепенулась и на негнущихся ногах проследовала в аудиторию.

— Волнуется, — констатировал Степан.

— Угу.

У меня волнения не было от слова совсем. Я больше думал о том, какой факультет выбрать, ибо знал, что сразу после испытания оглашали результат, и новоявленный студент должен был определить направление, в котором станет развиваться. Конечно, преподаватели давали свои советы, делали предложения исходя из возможностей и способностей испытуемого, но принять решение каждый должен был непосредственно сам.

В академии имелось три факультета светлой магии: боевой, артефакторики и лечебный.

Темный — существовавший еще тридцать лет назад, пусть и в усредненной форме — был закрыт и находился под запретом, а жаль, будь он в наличии — вопрос выбора сразу же отпал.

К слову, боевой факультет делился на три отделения стихийной магии: земли, воды, огня и воздуха.

— Степа, а ты куда хочешь поступить?

Парень пожал плечами

— Куда возьмут. Мне без разницы, но вообще — подраться люблю.

Дверь вновь открылась и был приглашен следующий экзаменуемый.

— Ээ-э, — произнес я, нахмурившись, — Странно, прошла от силы пара-тройка минут. Что можно было успеть сделать за это время? Разве что поздороваться.

— Понятия не имею, — флегматично произнес мой новый знакомый, — но мне нравится. Чем быстрее — тем лучше. Не придется торчать здесь до самого вечера.

— Это — да, но все равно непонятно.

— Что тебе непонятно? — повернулась в мою сторону невзрачно одетая девчонка с толстыми линзами очков, — Неужели ты думаешь, мы все успели бы пройти экзамен сегодня, не будь на аудиторию наложено заклинание временного стазиса. Внутри нее время бежит совсем по-другому. Если здесь проходит пара минут, то там — около получаса.

Внутри все закаменело, сердце на мгновение остановилось, а затем забилось с утроенной силой.

Неужели еще кто-то владеет атрибутом времени?

— Не знал, — только и смог промычать я.

— Даже в столичной академии нет подобного, — тем временем продолжила девчонка, — это уникальное заклинание было создано более ста пятидесяти лет назад, главой рода Орловых. Говорят, что раньше пространство аудитории применяли не только для экзаменов, но и для занятий, так как это существенно сокращало часы обучения. Жаль, что со временем сила заклинания начала падать. Последние семьдесят лет оно не получало подпитки, поэтому, аудитория теперь используется только несколько раз в год, и то говорят, что в скором времени плетение разрушится, ведь нынешние представители рода Орловых совсем измельчали и не в состоянии активировать свой атрибут более чем на пару секунд.

Я внимательно слушал девушку и поражался, насколько силен был мой дед по отцовской линии, которого я не застал в живых. Скорее всего, подобное заклинание сотворил именно он, или же к его созданию приложил руку прадед.

— Тогда назревает вопрос: — Как преподаватели сидят там столько времени? Это же получается: чтобы всех нас испытать, понадобится по меньшей мере часов двадцать пять.

— Ха, неужели ты думаешь, что это проблема? Да ладно-о-о, состав комиссии просто меняется. Все, кроме ректора, по очереди делают перерыв по паре часов, а затем возвращаются.

— А что, ректор не отдыхает?

— Нет. Он может больше суток работать без перерыва.

— И даже не выходит из аудитории, — прищурился я, пристально смотря на девушку.

— Не-а.

— Хе-х, — я переглянулся со Степой понимающим взглядом, — Допустим, он обойдется без еды и воды, но как же все остальное?

— Что остальное?

— Как он сможет удовлетворить естественные потребности?

— Ты о чем? Какие естественные потребности? На что ты намекаешь? Наш ректор приличный мужчина, а не какой-нибудь извращенец, который не может прожить дня без этого… Этого самого, — девчонка жутко покраснела и поджала губы.

Степка громко заржал, и привалившись к стене, схватился за живот, согнувшись в три погибели.

Я тоже от него не отставал.

— Что здесь смешного? — рассердилась девушка.

— Ой, не могу, ты о чем подумала? А-ха-ха.

— А ты о чем? — смутилась новая знакомая.

— О том, что ректору, как и любому другому человеку, прости за прямоту, нужно поссать или посрать, если сильно прижмет.

— Фу-у, мог бы культурно объяснить, а не говорить как плебей.

— Так я и сказал — естественные потребности, только ты непонятно о чем подумала.

Девушка фыркнула, а я, вытерев ладонью набежавшие от смеха слезы, решил все-таки оглядеться.

Зайдя в здание академии, я не пытался рассматривать внутренним взором навешанные повсюду плетения. Сейчас, после услышанных слов, рискнул посмотреть. Заклинаний оказалось слишком много, почти так же, как украшений на новогодней елке. Все они блистали, переливались и сверкали, вызывая у меня перед глазами калейдоскоп ярких пятен. От такой какофонии света хотелось зажмуриться. Голова резко закружилась, во рту появился противный привкус, еще немного — и я точно блеванул бы себе под ноги. Огромным усилием переборол слабость и уставился на дверь аудитории, пытаясь хоть что-то разглядеть.

Без толку. Значит наружного контура нет — только внутренний. Жаль, что я не обладаю рентгеновским зрением и не умею видеть сквозь стены. Было бы неплохо иметь подобное читерское умение.

— Эй, парень, с тобой все в порядке? — долетел до меня звонкий девичий голос.