Несмотря на голод, в теле чувствовалась сила и энергия. Да уж, практически сон в барокамере получился. Организм насыщен кислородом под завязку.
Лёгкой походкой, чуть ли не вприпрыжку, мы добрались до камбуза, где, как оказалось, находилось довольно много народу.
— Часть людей направлена на обучение и усиление дежурных смен, часть находится на смотровой палубе, ну и часть здесь. — объяснил Игнат. — тут камбуз совмещён с кают-компанией. И тебе жрачка, и развлечения.
Действительно, народ в помещении был занят самыми разнообразными делами. Кто-то читал электронные книги, кто-то играл в шахматы, кто-то в настольный теннис, а кто-то и вовсе пребывал в виртуальной реальности.
Мы подошли к аппарату синтезирования пищи и я завис над меню.
— Твою ж…
— Ага, я тоже подохренел над рационом подводников. — ухмыльнулся Игнат. — Это ты ещё не попробовал!
— Настолько все здорово? — машинально спросил я. — Вот сейчас и попробую. Лимит есть?
— Не-а! В том-то и прикол. Жри, сколько влезет!
Я лишь мог удивлённо покрутить головой. Заказал себе самое невероятное меню — овощной салат, гарнир из бобовых и лососевый стейк, бутерброд с красной икрой и смородиновый морс. Конечно, вся пища синтетическая, но исходники, необходимые для ее изготовления невероятно дорогие. Вот это финансирование!!!
Дождался пока аппарат издаст сигнал о готовности пищи и с подносом ушел за свободный стол. Выглядела вся еда просто потрясающе, словно настоящая. Несколько минут я даже не мог решиться попробовать такую красоту. А когда попробовал….понял, почему у высшего руководства станции своя столовая со своими синтефабриками. Да уж, несмотря на свои заслуги перед страной и миром, я до такого ещё не дослужился. А тут простые моряки питаются элитной пищей.
— Это все связанно со стрессом. — прервал мои раздумья капитан Мезенцев.
— М-м? — удивился я. — Разве я что-то спросил?
— Да на лице у всех вас это написано! — расхохотался он — Подводники долгое время находятся в замкнутом помещении. Это влияет на психику, а вкусная, разнообразная еда стимулирует выработку эндорфинов. К тому же каждый выход в море — это смертельная опасность. Неужели мы не заслужили хотя бы нормальной еды?
— Пока что я тут никакого стресса не заметил. — пробурчал я с полным ртом сочного стейка. — Условия как на курорте.
— Это пока! — возразил он. — Вы здесь всего второй день, а мы месяцами, порой, не вылезаем из этой консервной банки. Ешь и радуйся, что тут такая синтефабрика, не то наше путешествие было бы гораздо тяжелее. Советую на ужин взять бокал вина. Спать спокойнее будешь…
И с этими словами капитан взял свой поднос и отправился к утилизатору, а затем и вовсе покинул камбуз.
— Ну что, Игнат, покажешь мне, как тут время скоротать? — спросил я, когда мы закончили завтрак.
— Ну, в общем, тут и показывать нечего. Все здесь, — развел руками он, — на камбузе. Смотри и выбирай, что по душе.
— Да уж, не густо. — пробормотал я. — Но оставим развлечения на момент, когда совсем все плохо будет. А пока расскажи, что ты там про обучение говорил?
— Ну, некоторых из наших приставили к специалистам подлодки, чтобы в случае чего подсобить могли. Это раньше при любой экстренной ситуации подлодка могла вернуться и запросить замену пострадавшему члену экипажа, а сейчас заменить-то некем. Здесь только мы.
— Ну что ж. Пойдем к капитану. Он определит, чем мы можем быть полезны здесь. Не хочется, в минуту опасности «сидеть на жопе ровно» и надеяться, что кто-то спасёт тебя.
Я нарочно сказал это громко, чтобы праздно слоняющиеся по камбузу призадумались. И это подействовало! Несколько человек, отложив свои дела, решили пойти с нами.
Так мы дружной компанией и ввалились в отсек управления, где, на удивление, царило оживление и суета.
— Кажется мы не вовремя! — прошептал Игнат. — Им тут не до нас.
И правда, народ в отсеке управления суетился, сверялся с данными и что-то полушепотом обсуждал меж собой. Мы же тихонько отошли в сторону и старались не мешать, дожидаясь подходящего момента для нашего вопроса.
Я молча смотрел на Игната и стоящих рядом парней, подмечая, насколько они изменились после погружения.
Вообще, Игнат меня очень удивил. Уверенный в себе, боевой, с уникальными способностями парень, вдруг превратился в нерешительного и забитого. И чем больше я присматривался к нему, тем больше понимал причину. На земле Игнат был стрелком, чуть ли не главным в своем отряде. От его умения и его оружия зависели жизни товарищей, он был ответственным за них. А теперь что? Он всего лишь балласт. До поры до времени, конечно, но бесполезный балласт.
В последнее время на станции я много раз видел такие же потерянные глаза как у него, такие же, чуть втянутые в плечи, напряженные шеи. Люди на станции были вырваны из привычной среды и не могли приспособиться к новым условиям. Меня все мучил вопрос, как же я могу им помочь? Мне хотелось сделать жизнь на станции более комфортной для всех, чтобы люди начали привыкать к новому дому. Но все время меня отвлекали более насущные дела — еда, воздух, расширение территории, разморозка людей, эти чёртовы бюрократы. Но вот сейчас, сейчас ведь у меня вагон времени и, если я пойму как помочь Игнату, то пойму и как помочь остальным.
— Игнат, ты всегда был стрелком на Колбаске? — спросил я первое, что пришло в голову, лишь бы начать разговор. — Всегда был оператором Плети?
— Что? — удивился он. — А! Ну нет, конечно. Плеть вообще недавнее приобретение. Раньше пулеметами, да автоматами обходились. А однажды, мы в такую засаду попаду, что уже и не чаяли выбраться. Энергоблоки для оружия разряжались со скоростью света и в итоге остались только автоматы, да один пулемет. Но мы-то были в окружении тварей. Вот я и вылез на крышу с единственным оставшимся пулеметом. Выбрались мы тогда, конечно, больше чудом, чем благодаря мне, но после того случая на крыше появился, сначала пулемет на круговой платформе, а после и Плеть приспособили. Так я и стал оператором Плети. У нас ещё двое умеют ей управлять. Это на случай… Ну, ты понял.
Удивительное дело, когда Игнат рассказывал свою историю, он оживился, расправил плечи, а когда закончил, в глазах затаилась тоска. Человек, потерявший способность влиять на собственную жизнь. Человек, попавший в зависимость от других. Вот оно! Вот что его беспокоит! И я знаю, как это исправить!
— Алексей, с чем пожаловали? — спросил один из морпехов. — Нам тут сейчас немножечко не до вас.
— Вот мы как раз за этим и пожаловали! — быстро, пока нас не отшили, ответил я. — Мы хотим быть полезными! Вам нужно распределить всех людей на борту и закрепить за дежурными сменами. Так мы и слоняться без дела не будем, и пользу приносить! Да хоть бы мелкие поручения выполнять.
— Ну, вообще, сейчас не до…
— Дело он говорит! — вмешался капитан Мезенцев. — Дело! Действительно нужно этим заняться! Но сейчас для вас будет особое поручение. Сразу для всех.
— Слушаем! — ответил я за всех, заметив, как оживились ребята, понимая, что они нужны команде.
— Вам необходимо пройти по всему кораблю и сообщить всем, что впереди у нас опасный мутант. Мы "ляжем" на дно и переждем, пока тварь проплывет мимо. Всем необходимо соблюдать полную тишину, до тех пор, пока по внутренней связи не будет объявлено, что опасность миновала.
— А почему бы по внутренней же связи не объявить об этом? — удивился Игнат.
— Потому что тварь уже близко, а слух у нее хороший! Ясно?
— Так точно!
— Тогда выполняйте приказ. А потом желающие могут прийти на смотровую палубу и полюбоваться тезкой нашего корабля. К нам левиафан пожаловал, что очень странно. Редко они заплывают в столь холодные воды.
— Так подлодка была названа в честь мутанта? — опешил я.
— Ну да. Руководству это показалось удачной идеей. Лодка огромна и чем-то напоминает морское чудище. Но вам некогда здесь лясы точить. Хотели помочь? Помогайте! И помните, нужно соблюдать тишину!
