После подобных признаний служба безопасности встала на уши.

Тот факт, что в стране готовится переворот, основанный на недовольстве военной элитой правительством — это еще укладывалось в рамки того, что можно потерпеть. Как-никак, подобное не за один день делается и не одним человеком.

Но вот когда выяснилось, что «мы уже не успеем», что весь этот коварный план находится на завершающей стадии своей реализации, вот тогда безопасники и забегали, как тараканы по кухне, на которой неожиданно среди ночи загорелся свет.

Поскольку вся веселуха только начиналась, и сейчас здесь должны были появиться настоящие толпы безопасников, включая и всякое высокое начальство, Адам попросил меня уйти:

— А иначе мне самому крышка. — Он кисло похлопал себя по макушке, показывая, какая именно крышка ему будет. — Я тебе этого не говорил, но я же на самом деле тут, в безопасности, тоже… агент на особом счету, так сказать. Многим из руководства не нравятся методы, которыми я действую, ведь они очень часто идут вразрез с уставом, а иногда — с законами… Только я тебе этого не говорил. Единственное, почему меня до сих пор держат на моем месте, а не выгнали взашей — это моя результативность, моя способность добывать информацию, которую не могут добыть другие, и делать выводы, которые в итоге оказываются правильными. Собственно, именно из-за этой моей… скажем так «особенности» меня и назначили на твое дело, потому что считали, что лучше меня никто не докопается до сути.

— Ну, они были правы, — усмехнулся я. — Вряд ли кто-то другой стал бы устраивать приемы пищи по часам и в открытую шпионить за учениками с помощью дронов.

— Виноват. — Адам на мгновение наклонил голову. — Хотя нет, не виноват. У меня такая работа. В любом случае, сейчас моя работа в опасности, ведь, если тут увидят тебя, то плохо будет всем. Мне, тебе… всем.

— Но меня же уже видели.

— Это мои люди, они никому ничего не скажут. — Адам махнул рукой. — Ты даже на камерах не засветишься, уж можешь мне поверить. Но вот если руководство увидит тебя своими глазами… Не поздоровится ни тебе, ни мне, как я уже сказал.

Как именно не поздоровится мне, я уточнять не стал, все было очевидно. Как минимум, наш отряд расформируют, отберут базу, а то и вообще объявят вне закона.

Как ни крути, а мы до сих пор не являлись частью службы безопасности, мы скорее были какими-то наемниками на эксклюзивном контракте, так что и появляться на базе безопасников никто из нас не мог. Возможно, если наше сотрудничество и дальше будет таким же плодотворным, то это изменится, но пока что на глаза руководству действительно лучше не попадаться.

Как не поздоровится Адаму, мне даже неинтересно было. Достаточно того факта, что ему не поздоровится, и это может сказаться на наших с ним отношениях, а их портить не хотелось.

Несмотря на первое впечатление, Адам оказался очень полезным во многих вещах человеком. Причем зачастую его полезность крылась именно в тех аспектах, которые мне самому давались либо тяжело, либо долго, в силу того, что я в этом мире еще только начинал набирать вес, известность и возможности. А у него уже было и то, и другое, и третье, и еще десяток полезных для меня характеристик сверху.

Да и, в конце концов, мне здесь уже банально нечего было делать.

Самое главное я выполнил — заставил Вермилиона начать говорить и узнал то, что меня интересовало. В дальнейшей работе от меня толку не будет, даже если я услышу, как Мартин сдает фамилии и имена, которых он, кстати говоря, с его же собственных слов — просто не знает.

Это все рискует растянуться на часы, если не дни, и даже если какие-то имена проскочат в милой дружеской беседе безопасников с предателем, я все равно этих людей не знаю. А даже знал бы — что с того?

Тут целая огромная структура с практически неограниченными возможностями только и делает, что ищет предателей, которых потом ждет неизвестно что… Мне-то зачем в это лезть?

Вот когда в очередной раз приключится какая-то ситуация, в которой без моих талантов никак, когда они сами обратятся ко мне за помощью, как это было уже не раз, вот тогда и настанет мое время. А пока что мне надо вернуться к Ванессе и спасти ее от уныния семейного празднества.

Но перед этим — сделать кое-то еще.

То, что я давно собирался сделать, но никак руки не доходили, потому что не было критической необходимости.

Теперь она появилась.

Адам выделил мне в провожатые того самого человека, что сидел за пультом в комнате допроса. Не то чтобы мне был нужен провожатый — не запомнить путь, которым меня вели (особенно при условии того, что все двери оставались закрытыми) не смог бы только тот, кто не захотел его запомнить, — но спорить я не стал.

Вдвоем мы дошли обратно до машины, которая все так же стояла в узком черном пенале из непрозрачных стен, и оба уселись в салон. Человек, который за все это время не проронил ни слова, молча достал ту самую маску, и я так же молча надел ее, но не стал опускать на глаза, а оставил на лбу.

— Только не обратно, — попросил я, не спуская глаз со своего спутника. — Лучше на нашу базу. Там уже я сам.

Сопровождающий пару секунд поизучал меня глазами, затем так же молча кивнул, подался вперед и хлопнул водителя по плечу.

Убедившись, что меня поняли, я натянул маску на лицо и прикрыл глаза, намереваясь слегка вздремнуть — все равно, уже примерно понимая, где находится база безопасников, я мог с точностью до квартала построить маршрут до нашей собственной базы. Мне даже не нужно было сидеть и внимательно отслеживать его по своим ощущениям.

Через двадцать минут машина остановилась, я снял маску, поблагодарил сопровождающих за то, что подкинули, и вышел из машины. Она тут же поехала вперед, едва только дверь захлопнулась, будто водитель боялся привлечь ненужное внимание.

База предстала в сонной тишине, хотя до ночи было еще далеко.

Я потратил несколько секунд на то, чтобы оглядеть ее снаружи и убедиться, что она выглядит точно так же, как при последнем посещении, и вошел внутрь.

Гараж встретил меня гулким эхо и слепящим светом диодных ламп под потолком. Я прошел мимо стоящих рядком, сверкающих идеальной краской, транспортных средств, к шкафчикам, и открыл один из них — свой.

Первое, что бросилось в глаза — это, конечно же, форма.

Куртка с броневыми элементами, пояс. Это, конечно, хорошо, но, судя по тому, что я сегодня услышал от Вермилиона, слишком мало.

Этого достаточно для штатных магов службы безопасности, которые работают в окружении гражданских и деятельность которых подразумевает много передвижения на своих двоих.

Подобная броня один, может, два раза убережет от физических снарядов, или по крайней мере, сделает так, что смерть от них не наступит мгновенно — бронеэлементы, прикрывающие важные органы, как раз на это и рассчитаны.

Таким образом, у магов освобождается часть их способностей, которые они могут выделить на защиту от магии, не только себя, но и обычных бойцов своего подразделения, которые сами себе эту защиту обеспечить не в состоянии.

Но что-то мне подсказывает, что времена тихих малокровных операций в среде гражданских постепенно уходят в закат, и в скором времени начнется глобальная заваруха, в которой места подобным полу-доспехам если и найдется, то в очень специфических условиях.

И пусть у меня здесь нет полноценной артефакторной мастерской, тем более, что на нынешнем уровне развития магии она невозможна в принципе — слишком сложные магические плетения нужны, чтобы заставить работать Горн Сибила или Долото Трех Камней, — но кое-что сделать я все же смогу. Потом.

Сперва — оружие.

Я протянул руку, отодвинул куртку и вытащил из шкафчика стоящий возле стены маномат. Его батарея была отомкнута и притянута к цевью широким ремешком на липучке, но я все равно вскинул оружие, вжимая приклад в плечо и направляя взгляд через прицельные приспособления.