– Дивер, насчет вчера… – я прерываюсь, слыша, как он медленно подходит ближе. – Спасибо. Но… – запинаюсь, боясь показаться неблагодарной. – Почему?

Возможно, спрашивать у такого человека, почему он был неожиданно добр ко мне, – не лучшая идея. Возможно, нужно просто быть благодарной, и все. Но я хочу знать, почему в один день он мне угрожает, в другой – утешает, в третий – издевается. Может, вчерашняя ночь ничего для него и не значила, но для меня эта поддержка значила многое.

– Не знаю, – вздыхает Нейтан. – Видел, что тебе это нужно.

Он прав. Мне необходимо было излить кому-то душу. Даже если этим кем-то был Дивер.

– Почему ты пришел сегодня?

Его дыхание становится все ближе. Чувствую, что он стоит прямо за мной.

– Это нужно мне, Бель, – его голос совсем рядом. – Не хочу быть один.

Пожалуй, это последнее, что ожидала услышать от Дивера. Я бы поверила в то, что он пришел снова допрашивать меня. Или даже убить. Но то, что Нейтану Диверу вдруг понадобилась моя компания, – звучит безумно. Я растерянно молчу и слышу лишь его тяжелое дыхание над своим ухом и стуки разбивающихся об окно капель дождя.

Изабель

Au/ra – Panic Room

– Что случилось? – наконец спрашиваю я, все еще стоя спиной к Нейтану.

– Я в дерьме. У меня проблемы.

«Конечно, у тебя проблемы. Ты преступник. В розыске», – думаю я, но все же продолжаю спрашивать:

– Расскажешь?

– Мы ведь договорились, что я не стану больше впутывать тебя в свои дела.

Дивер прав. Но после вчерашней ночи я чувствую, что что-то изменилось. Он помог мне. И теперь я хочу помочь ему.

– Ты уже меня впутал. И сейчас ты в моем доме, и я хочу знать причину, – говорю я и наконец решаюсь повернуться к нему.

Его лицо оказывается слишком близко, от неожиданности и неловкости я отхожу в сторону и сажусь на край кровати. Но он тут же подходит и садится рядом, касаясь моего плеча своим. И я понимаю, что с Нейтаном Дивером неловкости не избежать. Этот парень вообще знает, что такое личное пространство?

– Скажи, Бель… У того пацана из школы была татуировка с вороном? – вдруг спрашивает он.

В растерянности отвожу взгляд. Откуда он узнал про татуировку? Ведь я ему так и не рассказала.

– Можешь не отвечать, – говорит Дивер спокойно. – Я уже понял. Просто хотел убедиться.

С минуту помолчав, он вдруг поворачивается ко мне и признается:

– Я не убивал Рика.

Я удивленно смотрю на него.

– Тогда почему полиция считает, что это сделал ты?

– Потому что объективно в тот вечер у меня была причина. И я сам не знаю, что сделал бы, если бы не помешали копы, – он говорит это так… спокойно. Будто для него убить своего приятеля – это нормально.

– Какая причина?

Я чувствую, что Дивер открывается мне, и я могу спросить у него сейчас что угодно. Меня распирает от любопытства.

Нейтан нервно проводит пальцами по своим еще влажным из-за ливня волосам, а его дыхание становится тяжелым.

– Ну… Ты спрашивала, что было в той коробке…

– Да, – нетерпеливо киваю я.

– Там была дохлая крыса.

Неужели я таскала с собой труп крысы в тот день?! Не понимаю, зачем кому-то было платить мне за доставку мертвого грызуна.

– Я решил, что это послание. Что у нас в банде завелась крыса, понимаешь? – говорит он, и я киваю. Дивер с горечью вздыхает: – К этому давно все шло. Ходили слухи, что Рик ненадежен, что у него какие-то связи с другой бандой. И я взбесился…

Вспоминаю, как он орал на Рика на том пустыре.

– Я стал требовать от него признания. И, черт… – Он огорченно прикрывает глаза рукой. – Я ведь собирался убить его, Бель. Ему было лет шестнадцать, совсем еще пацан…

Я молчу, думая лишь о том, что, если бы я не доставила эту проклятую коробку, Рик мог бы быть жив, а Дивер и его семья – свободны.

– Когда появились копы, началась суматоха. Видимо, тогда кто-то и застрелил Рика, чтобы это повесили на меня.

– Зачем кому-то делать это? – нетерпеливо прерываю я.

Удивительно: как он злился прежде, когда я задавала много вопросов, а сейчас сам мне все выкладывает.

– Думаю, от меня хотят избавиться… Появилась новая банда. Эти гребаные «Вороны». Хотят отжать нашу территорию, – говорит он, стиснув зубы от злости.

С минуту подумав, я говорю:

– Но если кто-то убил Рика, то крысой был не он?

– Да, – нервно кивает Нейтан. – И кто-то хотел, чтобы я подумал на Рика. Чтобы подставить меня.

– Но… – я запинаюсь. – Если от тебя хотят избавиться, то не проще ли было бы… ну… убить тебя?

– Хороший вопрос, – Дивер издает нервный смешок. – В этом и соль. Кто-то затеял со мной грязную игру. Кто и зачем – пока не знаю.

– И поэтому ты вернулся в город? Чтобы выяснить, кто «крыса»?

В ответ Дивер лишь кивает, задумчиво глядя куда-то перед собой.

– Но это же слишком опасно… Тебя разыскивает полиция.

– Я не успокоюсь, пока не узнаю, почему мои люди от меня отвернулись. Больше мне терять и нечего.

– А что за новая банда? Кто они? Чего хотят? – не унимаюсь я.

Я слышала много слухов о местной преступной группировке из восточного района, и сейчас я хочу узнать все.

– Ты ведь в курсе, чем я занимаюсь, Бель? – Он глядит мне прямо в глаза.

– Ну, эм… Говорят, твоя банда продает наркотики и все такое…

– «Вороны» хотят занять наше место. Торгуют каким-то некачественным дерьмом по дешевке. И им уже почти это удалось.

Дивер снова задумчиво замолкает, глядя в пол. Сейчас он выглядит таким открытым. Уязвимым. Дивер подтверждает, что продает наркотики и что он собирался убить шестнадцатилетнего пацана, и вместо того, чтобы прогнать его или вызвать копов, я почему-то хочу его утешить.

«Боже, что с тобой не так, Изи?!»

Мысли в моей голове перебивают одна другую. Я столько хочу спросить у него, пока он все еще такой. Пока не стал привычным Дивером.

Я хочу спросить его о банде, о его прошлом, о том, как он сидел в психушке, об отце и многом другом. О Нейтане Дивере ходят ужасные слухи. В последние годы весь Хеджесвилль боялся и сторонился его, все считали его мерзким отбросом, опасным фриком.

Но сейчас мне трудно поверить, что герой тех слухов и этот грустный пьяный парень, сидящий на моей кровати, – один и тот же человек.

Пока я собираюсь с мыслями, Дивер вдруг поворачивается и глядит прямо мне в глаза. Снова он будто смягчился и смотрит на меня, прямо как в тот вечер, когда я привезла его семью в трейлер. Но сейчас я замечаю в нем что-то ещё. Какую-то… глубину. Тепло?

– Ты мне веришь, Бель? – неуверенно спрашивает он.

– Да, – тихо отвечаю я. И я действительно верю, хотя и сама не понимаю почему.

Он продолжает сидеть, уставившись на меня. Я пытаюсь понять, что значит этот взгляд. Уверена, он сейчас думает, что я свихнулась. Потому что я думаю о том же.

Не сказав ни слова, Дивер лишь медленно протягивает руку и осторожно заправляет переднюю, еще влажную после душа прядь волос мне за ухо. От этого небольшого теплого прикосновения по моей спине пробежала дрожь. Но эта прядь не мешала мне. Боже, зачем он это сделал?

– Почему, Бель?

– Не знаю, – растерянно шепчу я. – Просто верю.

Но почему он спрашивает? Что, если он снова издевается надо мной? Что, если он сейчас рассмеется мне в лицо? Что за наивная дура поверит убийце, когда тот говорит, что он – не убийца?

Но я никогда не была наивной. Я никогда не была доверчивой дурочкой. Я всегда относилась к людям с подозрением и недоверием, особенно после того, что случилось с Элайзой. Но сейчас я чувствую, что он честен со мной. Я не чувствую подвоха. Не чувствую тревоги. Не чувствую опасности.

Я ему никто. Я не полиция. У Нейтана Дивера нет ни одной причины врать мне.

Он не ухмыляется. Не смеется надо мной. Он лишь молча проводит большим пальцем по моей щеке, а затем едва касается им моих губ, и я ощущаю, что мне перестает хватать воздуха.