Да, я помогала Диверу! Но не потому, что он симпатичный. Он не симпатичный. Он злобный и опасный. Я помогала, потому что сначала он угрожал мне, а затем – заплатил. И я знаю, что поступила плохо. Но предположения Рейли еще более унизительны, чем действительность.

Она сидит молча, уставившись на меня, и, видимо, пытается собраться с мыслями для очередного бредового потока обвинений, но я опережаю ее:

– Ты думаешь, копы хотят нам помочь?! Когда они нам вообще помогали, а?! Опомнись, Рейли! Мы не из богатенького района, шерифу нет дела до наших проблем, ты и сама знаешь это! Копы не помогли нам после смерти Элайзы! – Мой голос срывается, и из глаз начинают течь слезы.

Произнеся это имя, я чувствую, как в моей груди все сжимается.

– Не смей!.. – с горечью шепчет тетя.

– Но это правда! Они замяли дело! Обычный суицид! А сейчас они пытаются обвинить меня в моем же похищении! Они вновь пытаются обвинить жертву, неужели ты не видишь?! – выпаливаю я, а слезы продолжают обжигать мне щеки.

Знаю, что веду себя отвратительно, делая больно Рейли и используя имя Элайзы как аргумент в ссоре, и мне хочется ударить себя за это, но я не могу остановиться. Мне проще свести любой разговор к ссоре, чем быть честной с тетей.

Рейли плачет, опустив голову, и мне тяжело видеть это. Поднимаюсь, чтобы уйти, но она хватает меня за запястье и резко тянет вниз, и я снова падаю на диван.

– Ты завралась, Изи. Мне стыдно за тебя! – Она бросает на меня взгляд, полный осуждения и разочарования. От этих слов слезы совсем застилают мне глаза, и я уже не могу здесь оставаться. Резко поднимаюсь и говорю:

– Я не собираюсь это выслушивать! Поговорим, когда протрезвеешь.

Поспешно направляюсь в свою комнату и, едва захлопнув за собой дверь, позволяю себе разрыдаться, как пятилетняя девчонка. Задыхаясь от эмоций, опускаюсь на пол под дверью. Закрыв лицо руками, чувствую, как слезы текут сквозь пальцы так, что ладони сразу становятся мокрыми, и я снова и снова вытираю их о джинсы.

Слышу, как в гостиной все еще плачет Рейли. Чувствую отвращение к себе: я довела ее до слез, заговорив об Элайзе. И самое ужасное – я сделала это осознанно. Не могу больше оставаться здесь, слыша ее страдания за стеной.

Все еще не в силах перестать плакать, я собираю самые необходимые вещи в сумку: школьные тетради, ноутбук, предметы гигиены, деньги. Открываю окно, и поток свежего воздуха врывается в комнату, немного приводя меня в чувства. Перед уходом я по привычке смотрю в зеркало. Выгляжу отвратительно: вся красная и заплаканная, до сих пор дрожу всем телом. Через окно выбираюсь на улицу. Смахивая выступающие слезы, сажусь на велосипед и отправляюсь к трейлеру.

Пока я еду по ночному Хеджесвиллю, свежий воздух, бьющий мне в лицо и пробирающийся под свитер, успокаивает меня. Я перестаю трястись, слезы выступают все реже. Даже моя голова будто освежилась, и я больше не задыхаюсь от тяжелых, душных мыслей.

Наконец оказавшись в трейлере, я чувствую себя намного лучше. Люди говорят, что из зоны комфорта необходимо выходить, но я не согласна. Иногда зона комфорта – это единственное спасение от безумия, творящегося вокруг.

В трейлере мне даже дышится иначе – здесь я не чувствую, будто у меня на груди лежит многотонный груз. Только здесь я обретаю покой. И, если бы не моя зона комфорта, я бы окончательно свихнулась.

Развалившись на кровати, решаю перед сном почитать комикс, который мне оставили Майки и Джули – один из выпусков серии «Современных Людей Икс», который я до этого не читала.

Я просыпаюсь от стука в дверь. Вздрагиваю и поднимаюсь на кровати. Лежавший на мне комикс тут же падает на пол. Снова грохот снаружи.

– Бель, открой! Это я.

Голос Дивера? Но какого черта?!

Я замираю в надежде, что он уйдет, но в ту же секунду осознаю, что мне не скрыться. Я уснула с включенным в трейлере светом, и мой велосипед стоит на улице прямо у входа.

И, словно прочитав мои мысли, Дивер продолжает:

– Я знаю, что ты здесь. Открой, – кричит он, продолжая колотить в дверь.

Потерев глаза, смотрю на наручные часы – полвторого ночи. Что он здесь делает?!

– Дивер, уходи! Ты обещал!

Мой голос звучит так отчаянно, что я сама кажусь себе жалкой.

Нейтан перестает колотить в дверь.

– Прошу, впусти. Бель, здесь очень холодно.

Там и правда холодно.

Сама не знаю, почему, я встаю с кровати и подхожу к двери. Моя рука тянется к замку, но в последний момент я одергиваю себя.

Это безумие. Мы с Дивером расстались не на хорошей ноте. Что будет, если я его впущу? Что, если он снова начнет мне угрожать и допрашивать? Я слишком устала от этого дерьма и чужих проблем. Мне просто хочется, чтобы от меня отстали.

Я так и стою, замерев, около двери. А Дивер просит:

– Я не буду тебя доставать, обещаю. Мы ведь договорились, помнишь? – его голос срывается и я слышу, как дрожат его зубы. – Прошу, мне надо где-то переночевать, или я замерзну насмерть под твоей дверью.

Тяжело вздохнув, я ненадолго задумываюсь. Не знаю, что делать. Его манипуляция сработала, и теперь мне не хочется оставлять его на морозе. Но впускать его небезопасно, и меня терзают сомнения.

– Ты же знаешь, что я могу выломать эту хлипкую дверь или заднее окно, так? – продолжает Дивер дрожащим голосом. – Но я не стану, потому что мы договорились. Я держу свое слово.

«Ага. Не сомневаюсь», – думаю я, закатив глаза.

– Может, я не такой говнюк, каким ты меня считаешь. Поэтому я прошу тебя, Изабель, открой дверь.

Я неуверенно отпираю замок. И как ему удается уговаривать меня на тупые поступки?!

Открываю дверь, и холодный воздух врывается внутрь. Мое тело покрывается мурашками. Дивер заходит в трейлер, весь бледный и дрожащий, сейчас он не выглядит таким страшным, как в нашу прошлую встречу. Он съежился, скрестив руки на груди, и пытается согреться.

– Спасибо, Бель, – говорит он неожиданно мягко, без издевки или злости.

Я ничего не отвечаю.

Дивер садится на край кровати и достает из своего рюкзака бутылку виски.

То есть теплой одежды у него с собой в бегах нет, а виски всегда в запасе? Удивительно.

– Что ты здесь делаешь? Я думала, ты уехал, – говорю я, все еще стоя у двери.

– Да, я тоже так думал, – вздыхает он, – но пришлось вернуться.

– А семья?..

– Они в безопасности, далеко отсюда.

Он делает глоток прямо из бутылки. При виде этого я вдруг вспоминаю о Рейли, но быстро отгоняю эту мысль.

– Я впустила тебя, чтобы ты не замерз насмерть, – ерничаю я, глядя на то, как Дивер удобно устраивается, – но ты не будешь здесь ночевать.

Он хмуро и непонимающе смотрит на меня, и я поясняю:

– Я собираюсь пожить здесь какое-то время, так что место занято. Тем более это мой трейлер, а не мотель для беглых преступников.

У меня нет больше сил быть вежливой. Особенно – с Дивером. Не знаю, почему я не боюсь его сейчас, как прежде.

Я ожидаю, что он станет язвить в ответ или натянет ухмылку, как обычно, но он остается серьезным. Оглядывает меня с головы до ног и щурится.

– А ты сама что здесь делаешь? Почему дома не ночуешь?

– Тебя это не касается, Дивер, – сухо отвечаю я, но сажусь рядом на кровать, потому что устала стоять под его испытующим взглядом.

– Что случилось? Поссорилась с родителями?

Он снова отпивает из бутылки. Мне хочется вырвать ее у него из рук и швырнуть в стену. После разговора с Рейли я не вынесу больше пьяных рядом с собой сегодня.

– У меня нет родителей, – зачем-то признаюсь я.

– Хм… Тогда что? Поссорилась с парнем? Или что там вас, девчонок, волнует в этом возрасте…

Я не смотрю на него, но по голосу слышу, что он ухмыляется. Ну вот, привычный Дивер вернулся.

– У меня нет парня. И меня это не волнует, – отрезаю все так же сухо.

– Кхм… Серьезно? В чем тогда дело? – Он наклоняется ближе ко мне, и я чувствую запах спиртного, который так меня раздражает. – Что может заставить девчонку вроде тебя ночевать одной в лесу, где бродят всякие психопаты?