— Хорошо, но все, что мы найдем по этому делу, останется у тебя в голове, ясно?

Кивнув в знак согласия, мы оба поворачиваемся к компьютеру.

Когда Брайар наклоняется ко мне, чтобы посмотреть на экран, я чувствую, как о мое плечо трутся ее груди, ее запах так близко к моему носу, что у меня невольно напрягается член. Интересно, остановила бы она меня, если бы я бросил ее на этот стол и показал ей, как сильно можно кончить от страха быть пойманной?

Как быстро будет биться ее сердце, когда я буду наблюдать, как по ее телу растекается адреналин.

Я впиваюсь зубами в нижнюю губу, как бы впился ей в кожу, просто чтобы удержать обрушившиеся на меня образы.

Когда с сигналом всплывает файл, я дважды по нему щелкаю и открываю видео с камер наблюдения. Я не знаю, где оно снято, но похоже на склад или строительную площадку. Бетонные полы и высокие потолки не оставляют мне никаких зацепок.

В центре комнаты сидит привязанный к стулу человек, а над ним возвышается Грег Уэст и расхаживает кругами. Я увеличиваю громкость и слышу, как из динамиков просачивается его голос.

— Я думаю, мы были с тобой более чем гибкими. Теперь ты должен нам довольно много денег, — говорит он, и таинственный человек поднимает голову и показывает в камеру свое лицо.

Дыхание Брайар холодом пробегает по моей шее, и она сбивчиво произносит:

— Он?

Я киваю, прикусив внутреннюю сторону щеки:

— Да.

Вместе мы смотрим, как мэр Донахью борется со связывающими его веревками, а потом говорит:

— Мне просто нужно еще немного времени, Грег! Еще немного времени, и я отдам тебе все сполна.

Мое горло обжигает кислота, мозг не в состоянии понять, что видят глаза. Потому что я знаю, что человек, рыдавший над гробом своей дочери, не причастен к ее смерти. Человек, которому я сочувствовал. Которого мне было чертовски жаль.

Найдя рукой край стола, я до боли сжимаю его кончиками пальцев, чтобы не бросить компьютер в стену.

— Ты сказал это шесть месяцев назад. У нас больше нет времени Фрэнк. Босс устал ждать. Либо ты сейчас отдаешь деньги, либо что-то другое, что могло бы на пригодиться, либо, — Грег делает паузу и, стоя перед мэром, пожимает плечами. — Ну, если дело дойдет до этого варианта, я не думаю, что ты захочешь узнать, что мы с тобой сделаем.

Фрэнк Донахью, человек, в одиночку воспитывающий своих дочерей, единственный в этом гребаном городе человек, которого я уважал, менее чем за двадцать секунд превращается в самое презренное существо.

— Блядь! — стонет он. — Чего ты хочешь? Просто скажи, и ты это получишь!

У меня внутри все закипает, в груди скребутся демоны, готовые разорвать меня на части, чтобы выбраться наружу.

— Ну, ты занял у нас много денег на свою последнюю кампанию, мэр, — подыгрывает ему Грег.

— Я должен был! Я бы обанкротился, если бы этого не сделал, — спорит мэр, его голос немного дрожит.

— Многие разоряются, Фрэнк, но они не занимают деньги у людей, которым не собираются их отдавать. Учитывая, что одолженные тебе деньги пошли бы на покупку очередной девушки, нам нужен товар.

Когда вырывается это неожиданное откровение, я чувствую, как Брайар прикрывает рукой рот, заглушая вздох.

— Вот куда исчезла Коралина. Ее забрали, — бормочет Брайар, ее голос дрожит от страха, я даже слышу слезы, которые вот-вот хлынут у нее по щекам.

О том, что Коралина Уиттакер пропала, я услышал лишь мимоходом несколько недель назад. Я, как и все остальные, подумал, что она уехала, покинула этот проклятый город. Мысли у меня в голове вращались со скоростью миллион миль в минуту, неужели есть еще пропавшие девушки?

— Босс не хочет показаться слишком жадным, поэтому он поступил по-доброму, Фрэнк, и просит только одну из твоих дочерей. Отдашь одну из них, и можешь считать свой долг погашенным, — Грег кладет руки на ручки кресла, наклоняясь лицом к мэру. — Полностью.

Битва Небес и Ада пытается разорвать мою душу пополам. В моей голове бушует война, которой я никак не ожидал.

Я уничтожу Фрэнка Донахью.

Каждая его косточка под моими руками превратиться в пыль, я сделаю так, что он никогда больше не встанет на ноги, позволю Тэтчеру порезать его на кусочки и подать этому гребаному городу на золотом блюде.

— Тебе нужна одна из моих девочек? — голос Фрэнка дрожит.

— Или деньги. Выбирай.

— Что… ты убьешь ее?

Меня тошнит от того, что ему вообще потребовалось задавать этот вопрос. Меня тошнит от того, что он это обсуждает. Мне еще более тошно от осознания того, что он собирается сделать, потому что этот ответ ведет прямо к смерти Роуз.

Милой, невинной Роуз, которая ничем не заслужила этого дерьма. Мой друг, мой лучший друг, черт возьми, который не спал ночами, переживал, что его девочка умерла, потому что он сделал что-то не то, перешел кому-то дорогу.

— Не будь наивным, Фрэнк. Ты продашь одну для сексуальных утех. Мы продаем и обмениваем девушек. Что сделают потом с ними их владельцы, ну, это нам уже не ведомо.

— О Боже, — хнычет Брайар.

Грег достает пистолет и приставляет его к черепу Фрэнка, давая понять, что не собирается долго ждать.

— Подожди, подожди! Дай мне секунду, всего секунду!

— Мы дали тебе достаточно времени. Твое время вышло.

Я слышу щелчок предохранителя, короткую паузу, а потом Фрэнк произносит фразу, изменившую ход наших жизней.

Навсегда.

— Роуз. Возьми Розмари.

Брайар

Следующие несколько минут моей жизни проходят в потоке поспешных решений. Несколько мгновений назад я была свидетельницей того, как Алистер чуть не сошел с ума от просмотренного нами видео. При одной мысли об этом у меня холодеет внутри.

Меня тошнит от мысли, что Фрэнк обнимал Лиру, как она ему сочувствовала, хотя на самом деле он сам все это сделал. Потерял одну дочь и довел другую до грани самоубийства.

И все же, даже в состоянии полного шока, я не могла перестать следить за Алистером. Как он вышагивал по полу, рукава закатаны до локтей. У него так сильно пульсировала кровь, что вены на предплечьях стали похожи на толстые, оплетающие дерево виноградные лозы.

В моей голове слились воедино звенья одной цепочки. Про себя я выстраивала повествование, сплетая всё, свидетелем чего стала, и что слышала. В итоге все это сложилось в одну шокирующую картину.

Они убивали людей не просто так, черт возьми. Они убивали учителей и похищали девочек не ради развлеченья, а чтобы выяснить, что случилось с Розмари.

Я видела, как черные глаза Алистера рассыпались на части, трескались, как земля над лавой. Сквозь их мрак пробивалось сияние от магмы, когда он слушал, как Фрэнк отдает свою дочь, будто она какая-то свинья на продажу.

Это вызвало такую настоящую, грубую уязвимость, какой я никогда раньше не видела на его лице. Даже если он пытался скрыть это гневом и яростью. Я все еще чувствовала его боль, когда он смотрел на экран.

Роуз была для него важна.

А ее отняли.

Я, как никто другой, должна знать, что происходит, когда забираешь что-то у Алистера Колдуэлла, — почти всегда это заканчивается не очень хорошо.

Я подумала, что у него будет время остыть, прежде чем мы вернемся вниз. Я собиралась дать ему пространство, может, по чему-нибудь врезать, но мы даже не вышли из кабинета.

Мы были так поглощены этим видео, что не услышали, как надрывались у нас в карманах телефоны, пока, наконец, не стало слишком поздно.

Лира закидала мой мобильный сообщениями и звонками, все они примерно об одном и том же: «Убирайтесь к черту из этого кабинета». Грег ушел с вечеринки, и к тому времени, как мы прочитали сообщения, уже возился с дверной ручкой.

Мое сердце уходит в пятки, мы бросаемся запихивать все обратно в сейф, а потом закрываем его как можно тише и быстрее. Я дикими глазами начинаю искать, где бы спрятаться, от звука поворачивающегося в двери замка по спине струится пот.