— Им следовало просто сломать мой шаблон. Вместо этого мне приходится пялиться на свои запчасти каждый раз, когда я прихожу домой.

Мне охота ударить его за напоминание, но я не хочу иметь дело с ответной реакцией.

— Как бы весело это ни было, я лучше покончу с собой, чем буду стоять здесь с вами двумя.

Я выхожу из своей комнаты, совершенно спокойный, если это будут последние слова, которые я скажу им обоим. Жестко, я знаю, но это не делает их менее правдивыми.

— Убедись, что ты режешь вертикально. Тогда вероятность того, что ты выживешь, будет невелика, — добавляет Дориан, его голос отдается у меня в голове, пока я спускаюсь по ступенькам, стараясь оставить как можно больше расстояния между собой и ими.

Я закидываю свои вещи на пассажирское сиденье, запрыгиваю на водительское, завожу машину и, разбрасывая гравий позади себя, выезжаю с подъездной дорожки. Надеюсь, что при этом я разобью пару окон.

Я не выезжаю из поместья затаив дыхание и не мчусь на скорости по прилегающей к дому дороге. Пока не буду уверен, что они меня больше не слышат и не видят.

Я перестал жалеть себя после того, как познакомился с парнями. Когда мне показали, что семья — это не то, с чем ты рождаешься. Это тот, за кого ты готов убить. Даже если мои родители и брат живут с настоящими демонами, у меня все равно есть ребята.

Нам было по шесть лет, и мы были на летнем празднике в загородном клубе со своими семьями. Тогда я впервые встретил их. Когда я обнаружил, что Рук и Сайлас пытаются запустить небольшой фейерверк, а Тэтчер отвлекает всех, кто проходит мимо.

Трое мальчиков, происходивших из богатых семей, но все еще ищущих хаос в жизни. Им нужна была анархия, чтобы справиться с ужасами дома, в их сознании. Даже в этом возрасте. Эти люди, которые не смотрели на меня по-другому и не пытались изменить меня, три человека, которые приняли меня таким, какой я был, и заставили меня принять себя таким, какой я есть.

Мы никогда не заставляли друг друга прятаться. Мы видели хорошее, плохое и наихудшее.

Несмотря на все проблемы, мучения, зло, мы были просто сломленными мальчиками. Невинными детьми, которых бросили в этот мир без защиты. На самом деле они не оставили нам выбора.

Так что теперь монстры защищают друг друга.

И только друг друга.

Брайар

Октябрь исчез так же быстро, как и появился. По этому случаю украсили залы, все было в жутких оранжевых тонах. Резные тыквы в общих залах, мелкие строчки на меловых досках.

Осень полностью окутала приморский Орегон, на улицу стало невозможно выйти без куртки, и чем стремительней приближался Хэллоуин, тем меньше я радовалась.

Уже объявили финальные экзамены по всем моим предметам, и все они были где-то в первой неделе декабря, что означало, что я уже к ним готовилась. В ноябре не будет ничего, кроме дидактических карточек и маркеров.

Раньше я любила Хэллоуин.

Не из-за нарядов, а из-за «Тридцать один день Хэллоуина» на канале Syfy. После школы мы с родителями, свернувшись калачиком на диване с пакетом конфет и попкорном, смотрели старые фильмы ужасов. Все мы смеялись над дерьмовой графикой и пошлыми сюжетами. Мало что могло с этим сравниться.

В этом году я почти ничего из этого не смотрела.

Моя жизнь и так была похожа на триллер.

Теперь еще этот бал, который должен был состояться на следующей неделе. Я всегда хотела попробовать нарядиться в маскарадный костюм, потому что раньше мне это не удавалось. Но знать, что несколько секунд после его начала мне придется исчезнуть, чтобы помочь четырем людям, на которых мне плевать, — это лишало меня удовольствия.

Даже когда Томас дал мне денег на покупку платья. Даже после того, как мы с Лирой их выбрали, я все еще не могла заставить себя радоваться. Я мстительно надеялась, что не смогу залезть в сейф или что там сработает сигнализация, и они попадутся.

С другой стороны, если их поймают, то и меня тоже. Они получат пощечину, а меня исключат. Лира с самого начала была права, здесь они неприкасаемы. Годы и годы репутации, основанной на их фамилиях, делали наказание невозможным.

— Правда или нет, что рекурсивная функция должна иметь какой-то способ контролировать количество повторений? — спрашивает Лира, сидя за столом в библиотеке. Она откидывается на спинку стула, немного отрывая ноги от пола.

Я опускаю голову на руки и смотрю на стол:

— Правда.

— Правильно! Еще один балл для математика, — объявляет она, бросая дидактическую карточку на стопку перед нами.

Мы сидим друг напротив друга, обе с открытыми ноутбуками, конспектами, ручками, маркерами и по меньшей мере тремя книгами на каждую. Мы думали, что совмещение выпускных экзаменов с учебой имеет смысл, пока не попытались сосредоточиться на трех вещах одновременно, пытаясь написать четырехстраничную работу.

Как так получилось, что я изучаю математику и все еще пишу гребаные работы?

Я поднимаю одну из синих карточек:

— Расскажите о структуре липидов.

Лира специализируется на энтомологии, конечно же, с уклоном в биологию. Когда она закончит университет, то хочет заняться клиническими исследованиями того, как некоторые насекомые могут иметь потенциальное медицинское значение.

Когда Лира мне об этом рассказала, я решила, что она немного сумасшедшая, но потом я подумала о том, что змеиный яд используется в некоторых лекарствах для сердца, так почему бы не использовать насекомых?

— Мономер, глицерин и три жирные кислоты. Элементы включают углерод, водород и кислород, — она жует кусочек красной крученой конфеты, проглатывает, и я киваю.

— Тебе вообще нужно учиться? — приподняв бровь, улыбаюсь я.

— Наверное, нет, — пожимает она плечами, бросив в меня конфету.

Конфета попадает мне в грудь, и мы обе смеемся.

Именно в такие моменты я чувствую себя наиболее комфортно. Когда моя жизнь становится похожей на такую, которую я хотела. Занятия с кем-то, кого я могу назвать подругой.

Я рассеянно провожу большим пальцем по среднему, словно играю с кольцом. Слегка припухшая кожа под костяшкой пальца заставляет меня опустить взгляд. Я все еще в шоке от того, что там татуировка.

— Больно? — с любопытством спрашивает Лира.

Нанесенный мною макияж начал исчезать, и скоро мне нужно будет подкраситься.

— Нет. Думаю, было бы лучше, если бы было больно.

— Почему?

— Тогда я была бы более склонна ее ненавидеть.

Я обещала себе, что во всем буду открыта и честна с Лирой. В том числе и в том, что сама татуировка была красивой. Мне нравилось, как буквы вписаны в пространство моего пальца, буквы «А» и «К» закручивались вокруг, как лианы вокруг розовых кустов.

Я подумываю о том, чтобы, когда все будет закончено, прикрыть ее настоящей розой. Просто чтобы снова показать Алистеру, что я справлюсь со всем, что он в меня бросит.

Даже если это будет постоянное воспоминание о нем.

— Должен ли я обижаться, что меня не пригласили на эту учебную сессию?

Голос Истона Синклера напоминает мне утренний кофе. Гладкий, теплый, все, что нужно для начала дня.

Я поднимаю голову и смотрю на него с улыбкой:

— Я потеряла твой номер, иначе я бы пригласила тебя.

Маленькая ложь во спасение. Я действительно его потеряла. После того, как намеренно выбросила. Истон милый, я уверена, что он отличный парень, и, если бы представилась возможность, я бы приняла от него предложение о свидании, но не сейчас, когда у него есть девушка.

Судя по тому, что я видела, довольно хорошая. Я имею в виду, она смотрит на меня так, как будто я должна начищать ей туфли, но она все равно кажется милой. И никто не заслуживает того, чтобы ему изменяли, никогда.

Моя мама учила меня, что, если он изменяет с тобой, он изменит и тебе. Включите техасский акцент.

— Не беспокойся, — отвечает он. — Привет, Лира.

И слегка машет рукой, чтобы подтвердить присутствие моей соседки.