— Разве я говорил про электростанцию? Она меня больше не интересует.

Я не нашелся что ответить. Весь этот разговор был абсурдным. Невозможно было выделить что-то конкретное. Мне фактически связали руки, потому что опасались. Вот только сейчас игра шла по-крупному, но как-то своеобразно. Почему бы меня просто не пристрелить?

— Вы, наверное, думаете, что проще было бы вас ликвидировать? — спросил тот. — Может и так, но я не сторонник лишнего кровопролития. Я действую иначе. И так в Афганистане сильно наследили. Виктор не справился, потому что действовал неправильно. Итак, Алексей Сергеевич, мы договорились?

Я медлил с ответом.

— Договорились. Я не мешаю вашим делишкам, а вы отпускаете мою жену. Так?

— Нет, не совсем. Дополнительное условие — ведите милицию по ложному следу! Я знаю, в милиции у вас есть друг. Лучший сыщик в Советском Союзе!

Конечно же он говорил о Курсанте. Но зачем его-то сюда приплетать?

— И зачем мне это делать?

— Просто так нужно. Делайте как я скажу и в течении нескольких дней получите свою Юлию Сергеевну. Целой и невредимой.

— Дерьмо! — гневно процедил я. — Что вы задумали?

— Неважно. Живите своей жизнью, Алексей… Можете идти, я вас больше не держу. Но не вздумайте сообщать о этом в милицию. Еще раз, повторюсь, мы договорились?

— Нет, не договорились! — рьяно возразил я. — Где гарантии? Откуда я знаю, что она еще жива?

Конечно же, время не то. Нет видеосвязи, нет мобильных телефонов, чтобы можно было совершить звонок и удостовериться в словах этого урода.

— Алексей, я же не маньяк, в конце-то концов! — несколько удивленно произнес тот. Кем бы ни был этот человек, он до сих пор так и не представился. Да и вообще, видимо и не собирался этого делать. Лица водителя толком я рассмотреть не смог, лишь в общих чертах. Он удачно поставил машину так, что почти весь находился в полумраке, а мне в глаза бил свет от фонаря впереди.

— Насчет этого у меня сомнения, — вспылил я, глядя на него хмурым взглядом. — Нормальные люди других людей против воли не похищают. Это в Америке так принято?

Да, тут я попытался прощупать, откуда его занесло в Припять. Но он пропустил это мимо ушей и сделал акцент на другом.

— Что я говорил, про взаимоуважение?

— А? — едва не подавился я от возмущения. — О каком уважении ты говоришь? Похитил мою любимую женщину, напугал моего ребенка, ты или твои прихвостни ранили моего тестя! Между прочим, действующего полковника вооруженных сил СССР! И после всего этого ты требуешь к себе уважения? Да хрен тебе! Не путай, пресмыкаться перед тобой я не намерен! Я сижу здесь только потому, что ты похитил мою жену! И я категорически не хочу, чтобы с ней что-то случилось. В иных обстоятельствах я бы тебя пристрелил!

Повисла напряженная пауза.

— Юлия Сергеевна жива, — процедил он, заметно изменившимся голосом — И здорова. Но ее дальнейшая судьба зависит от того, Алексей, как сложатся наши с тобой отношения. И пока что, они развиваются не лучшим образом! Не лезь во все это дело, сбивай со следа комитет или милицию, пока мы не закончим то, ради чего нам пришлось покинуть свою страну! Вопросы есть?

Я невесело усмехнулся.

— И как я должен это сделать?

— Ну, ты же умный человек, придумай что-нибудь. Убеди свое руководство, что угрозы нет. Что ты ошибся, что неверно расшифровали телеграммы.

— Мне никто не поверит. В комитете не принято переобуваться. У внутренней службы безопасности сразу возникнут подозрения. И вообще, прежде чем сделать то, что ты хочешь, мне нужно понимать, где именно я не должен мешать? Город конкретный есть? Припять? Николаев? Комсомольск? Сомневаюсь, что речь пойдет про последний город.

— Не Комсомольск. И это все, что я скажу. Я вовсе не дурак, чтобы сообщать тебе такую информацию. И да, к Америке я не имею никакого отношения, я тоже гражданин Советского Союза. В прошлом. Пусть события развиваются своим чередом, — он посмотрел на часы. — Все, разговор окончен. Наша беседа и так слишком затянулась.

Пока шел этот непростой разговор, я сидел и незаметно осматривал салон «Волги». Судя по всему, она угнанная, а может быть и нет. Достаточно просто временно скрутить регистрационные номера или прицепить другие. В темноте — машина как машина, таких в Припяти десятки. Никаких особых примет я не заметил. Салон тоже обычный. Нет ни висящих брелков, ни каких-либо других приметных безделушек.

Лишь справа от себя, в дверной нише я заметил что-то белое, похожее на смятые листки. Незаметно сгреб в охапку и сунул себе в карман.

Конечно, я мог бы применить силу и попробовать обезвредить этого урода, если бы не оружие. Отсюда я видел, что у него на переднем сиденье лежал пистолет, судя по всему это был Стечкин. И определенно, он умел им пользоваться не хуже меня.

— Хорошо! — тяжко вздохнул я. — Ради жены, сделаю. Но если хоть один волос упадет с ее головы…

— Угрозы? — слегка усмехнулся тот. — Не стоит. Ты не в том положении. Поверь, я все рассчитал. Да и кстати, специалисты из комитета здесь не помогут. Мой голос не опознать, а внешность я намеренно изменил. Фоторобот составить не получится. Я вообще искренне рекомендую тебе не пытаться понять, кто я такой, а задуматься о безопасности своей супруги. Не пытайся обратиться за помощью. Помни, пять дней. И все закончится.

Я согласился, потому что выбора как такового и не было.

Вот только мысли мои были заняты совсем другим — он думает, что я у него на крючке? Что я прогнулся? Хрен тебе, урод!

Выбравшись из машины и хлопнув дверью, я сделал несколько шагов и обернулся. Машина стояла боком, номеров я не видел. Особых примет не было. Самая обычная белая «Волга». Постояв несколько секунд, тот завел двигатель и медленно выехал со двора. Обратил внимание, что и номера были сняты.

Проводив его взглядом, решил немного прогуляться, несмотря на то, что было уже за полночь. Конец сентября, по ночам уже ощутимо прохладно, но я не обращал на это никакого внимания. Сна не было ни в одном глазу.

Черт возьми, вот это я попал. Даже поверить сложно в происходящее.

Зачем было придумывать такую сложную схему? Почему бы просто не пристрелить меня? Ведь тогда бы я гарантированно перестал им мешать, они спокойно уничтожили бы «Дугу», если, конечно, речь о ней. Сдается мне, что меня хотят использовать в своих целях как-то еще и не говорят до конца всю правду. И еще, у меня возникли некоторые сомнения, что тут работает не команда. Больше похоже, на работу всего одного человека. Ну, максимум двух-трех. Вот только вряд ли я могу сейчас это проверить. Скорее всего, за мной будут следить, а значит нужно быть осторожным.

Серьезно озадачился вопросом, рассказать ли об этом полковнику Черненко? С одной стороны, сейчас я работаю под его непосредственным руководством все по тому же вопросу. Похищение Юли и диверсия на ЗГРЛС это две стороны одной медали. Полковник должен понимать, какое дерьмо случилось и помочь мне его разгрести. С другой же, я буду выглядеть в крайне невыгодном свете — за то, что допустил подобное, меня попрут из комитета куда подальше. Даже если этого не случится, пятно останется. Наверняка история помнила подобные примеры, вот только я не помнил, а получить такую информацию было просто негде. Но опять же, а вывезу ли я все один?

Нет, обойдусь без милиции и КГБ. Это дерьмо заварилось в восемьдесят четвертом году и только я должен разгрести его до конца. Хотя, наверное, есть смысл проконсультироваться с Курсантом. Тот собаку съел в хитрых многоходовках. Но это уже завтра.

Побродив по ночной Припяти еще минут двадцать, я тихонько вернулся домой. В такое позднее время само собой все уже спали.

Мама постелила мне на диване в гостиной, так как в моей комнате сейчас спал Кирюха. Сама легла с ним. Хорошо, что сын еще очень маленький и ничего не понимает.

Сначала я злился на себя — мол, из-за моих упрямых амбиций, из-за стремления не допустить эту чертову аварию, сейчас попали под удар мои родные. Даже представить сложно, что испытывает сейчас Юля. В каких она условиях? Если этот штопаный контрацептив что-то с ней сделает, я в лепешку расшибусь, но его на ремни порежу. Он покусился на самое святое а этого делать, сука, нельзя!