После того, как ее отчет фактически положили на полку, Вирджиния неоднократно просила разъяснить свои обязанности, которые она назвала «расплывчатыми». Но ей приказали проявить «терпение» и оставили работать одну в «полном вакууме», как она говорила. Все ее дальнейшие предложения о новых заданиях воспринимались как «прекрасные идеи», а затем передавались для исполнения другим офицерам (мужчинам). Наконец, ей было приказано работать над заданием, которое предполагало обидное подчинение офицеру-мужчине на два ранга ниже ее. Немыслимо, что герою войны, женщине, которую когда-то выбрали вместо множества здоровых мужчин для выполнения одной из самых опасных секретных миссий Второй мировой войны, уже через десять лет пришлось терпеть такие унижения.
Один оставшийся неизвестным старший офицер разрушил любые надежды на продвижение Вирджинии по службе своей резкой оценкой, которую он дал ей в конце года, несмотря на признание того, что на самом деле он никогда не руководил ее работой. Он осудил ее результаты как «незначительные» и заявил, что ей не хватает «инициативы, трудолюбия и творческого мышления»[449]. Сразу после публикации этого убийственного отчета он немедленно ушел в отпуск, лишив ее возможности обсудить его. Неудивительно, что Вирджиния была в ярости. В крайнем негодовании она написала резкое опровержение по всем пунктам своей оценки, которую она назвала «почти невероятной» и «неоправданной». То, как ее унизили, приказав подчиняться сотруднику более низкого ранга, было «неподобающим», и ставить под сомнение ее способности к околовоенной работе, когда она так преуспела в ней во время войны, было абсурдом. «Конечно же, данная оценка ни на чем не основана», – бушевала Вирджиния. Ее бывший начальник также настаивал на том, что оснований для ее критики нет. «Если бы я искал офицера для той же задачи или подобной ей, – заявил он, – для ее выполнения я бы выбрал [Вирджинию Холл]»[450].
Опять у Вирджинии нашлись могущественные союзники, но этот скандал наглядно показал, как менее способные или опытные мужчины стремились убрать из своих рядов женщину, которую считали категоричной и в которой видели прямую угрозу. Впоследствии даже ЦРУ признало, что у нее было больше боевого опыта, чем у большинства офицеров-мужчин, включая пять сменившихся друг за другом директоров, и что она, помимо прочего, была отмечена за это высокими наградами. Бесцеремонное обращение с Вирджинией позже было названо в самом ЦРУ хрестоматийным случаем дискриминации[451]. «Она была на голову выше многих мужчин, которые тем не менее сумели подняться в организации на гораздо более высокие должности, чем она», – отмечал бывший агент ЦРУ Крейг Грэлли. Возможно, ей так и не смогли простить ее славное прошлое.
Вирджиния и Поль по-прежнему жили раздельно из-за Барбары и продолжали много пить; племянница Лорна считала, что теперь Вирджинии нужна помощь, чтобы «смягчить» воспоминания о войне. Атмосфера на работе и неуважение к человеку, чей героизм привлек личное внимание короля и президента, конечно, тоже способствовали ее упадку. Возможно, и то, что Поль помогал управлять французским рестораном, где работал шеф-поваром, представляло искушения. К счастью, в январе 1957 года Вирджиния воспряла духом, когда перешла в другое подразделение ЦРУ, на этот раз в отдел Западного полушария. Теперь она была оперативным офицером, помогавшим вести политическую и психологическую войну против коммунизма в Южной Америке от Кубы до Аргентины. «Кажется, она снова в своей стихии», – отмечало ЦРУ в секретном отчете. «Руководители считали ее особым активом… Они выделяли ее универсальность, интеллект и профессионализм. Все они соглашались, что у нее не было „никаких заметных слабостей“»[452].
Восстановив некоторую стабильность на работе, Вирджиния решила, что пришло время формально закрепить и свой гражданский статус. Барбара цеплялась за свои устаревшие взгляды, но в конце концов Динди отбросила ее сомнения[453]. 15 апреля 1957 года Вирджиния и Поль собрали нескольких друзей и уехали за город, где поженились, проведя тихую и спокойную церемонию. Семье об этом они сообщили только через несколько недель. На работе она сменила фамилию, и теперь миссис Гойо официально переехала на виллу Поля в Чеви-Чейз в пригороде Вашингтона. Было большим облегчением наконец оформить отношения, и это стало утешением для Поля, чей ресторан разорился после предательства делового партнера. По крайней мере теперь Поль всегда был рядом, став «домохозяином» в доме Вирджинии.
Вирджинии был 51 год, и она была замужем. Ни то, ни другое не играло в ее пользу в ЦРУ, где замужние женщины считались менее надежными сотрудниками[454]. Один из ее коллег, Эверетт Ховард Хант (который позже попал в тюрьму за участие в Уотергейтском скандале), был опечален ее «понижением статуса». «Никто не знал, что с ней делать… Она была своего рода помехой для небоевых сотрудников ЦРУ, под которыми я подразумеваю бюрократов»[455].
В 1959 году марксистский головорез Фидель Кастро пришел к власти на Кубе всего в девяноста милях от побережья Флориды. Вирджинию же на работе, казалось, считали кем-то вроде продвинутой версии редактора газетной колонки с советами, замечая, что она была «доверенным лицом многих младших секретарей» и помогала им решать их «личностные» проблемы. Правда, признавали, что она умело заменяла своего босса, когда он был в отъезде, – как до этого делала все годы работы в венецианском консульстве. Не обошлось и без сторонников в высших эшелонах ЦРУ. Позже в том же году ее с опозданием перевели на должность категории GS-14 (эквивалент подполковника, высший ранг, доступный для женщин в то время, – лишь пять женщин-офицеров в секретной части ЦРУ сумели дослужиться до GS-14[456]). Ее зарплата выросла до приятных 14 120 долларов, но это было единственным повышением за ее четырнадцатилетнюю карьеру, и не то, на что Вирджиния могла бы надеяться. Начальство продолжало давать ей задания ниже ее способностей или звания. Когда они с Полем переехали в элегантный загородный дом в Барнсвилле, штат Мэриленд, один руководитель даже усомнился в ее приверженности делу. Тем не менее, есть все основания полагать, что новое здание в Лэнгли с его беломраморными коридорами и лесными угодьями, где паслись олени, особенно нравилось Вирджинии. Каждый день она шла к своему столу мимо статуи, изображавшей во весь рост ее бывшего босса УСС и самого большого поклонника, Дикого Билла Донована.
В последние годы ее работы в агентстве мнения о Вирджинии были все столь же противоречивы. Отсутствие у нее недавнего полевого опыта неизменно играло против нее, но даже ее критики отмечали, что она необычайно хорошо умела «выявлять недостатки и подводные камни» в предлагаемых операциях, – кажется, в то время это был крайне редкий талант в агентстве. В 1961 году ЦРУ дискредитировало себя и президента Джона Ф. Кеннеди, фаната Джеймса Бонда, в неуклюжей попытке свергнуть Фиделя Кастро на Кубе. Как будто «День Д» не научил агентство необходимости тщательного планирования, ЦРУ высадило отряд кубинских повстанцев в бухте Кочинос с намерением ворваться вглубь страны, чтобы перехватить контроль у коммунистов Фиделя. Однако многие либо погибли, либо попали в плен всего в нескольких метрах от моря, застряв в невероятно труднопроходимом болоте мангровых корней. Никто в Вашингтоне, кажется, не знал об условиях, в которых предстоит проводить операцию, ориентируясь по грубым геодезическим картам XIX века. Кровавое фиаско привело к национальному унижению и, в конце концов, к уходу Аллена Даллеса с поста директора. Лорна вспоминает, как Вирджиния, в чью зону ответственности входила Куба, как-то дала редкий комментарий о своей работе. Обычно семья не задавала ей вопросов о ЦРУ, но в этом случае она призналась, что «рада», что операция «не была одной из моих».
