В июле Легран передал ей еще 109 фотографий и карт (прилежно собранных его сетью разведчиков и молодежных лидеров), но объяснил, что этот визит должен быть его последним. Он считал, что было слишком опасно продолжать поездки, так как гестапо следило за ним, поэтому в дальнейшем он обещал посылать других людей для доставки микрофильмов. Первый визит Алеша состоялся вскоре после этого разговора.
Однако 25 августа Алеш пришел с пустыми руками, оправдывая это необходимостью затаиться после ареста коллеги из WOL со списком агентов в кармане. Он улыбнулся и выразил серьезную озабоченность по поводу ее собственной безопасности, предупредив Мари, что Лиону грозит «серьезная угроза и следует соблюдать большую осторожность». Затем последовала неожиданная просьба. Он убедил ее дать ему радиоприемник, который, по его словам, пригодился бы группе Сопротивления в Париже и избавил бы от рискованных поездок в Лион. Возможно, он заметил ее удивление, ведь он так скоро попросил о столь ценном предмете; Алеш тут же перевел разговор на свою тесную работу в связке с руководителем. И, словно в доказательство, Алеш дал ей рукописную записку от Леграна, напомнившую ей о том, что они обсуждали ранее. Вирджиния дала аббату пачку денег, сказав на прощание «Бог в помощь!»[214]. Он сложил деньги в сумку, надел берет и ушел.
Алеш изо всех сил старался завоевать доверие Вирджинии. Он рассказывал о том, что его собственный отец был расстрелян немцами. В разговоре он выдавал резкие антинацистские комментарии, а в свой последний визит предоставил чрезвычайно полезную информацию об «Атлантическом вале» – массивных, но еще не достроенных береговых укреплениях, которые по задумке Гитлера должны были предотвратить высадку союзников во Франции. Он также знал адрес Пепена и кодовые имена. Даже если Вирджиния и питала мучительные сомнения, на доктора Руссе произвел впечатление тот факт, что Алеш был священнослужителем. К тому же он слышал, что в своих проповедях тот осуждает Третий рейх. И хотя верхушка Римско-католической церкви поддерживала правительство Виши, и Руссе, и Вирджиния знали, что многие из ее приходских священников тайно поддерживали Сопротивление. Аббат также дал ей записку от Жака Леграна, которая выглядела подлинной, – она узнала его почерк. Правда, на Бейкер-стрит немного волновались, узнав о том, что Вирджиния будет работать с сетями МИ-6, – которые они не могут проверить сами – вместо того, чтобы придерживаться только сетей УСО. Но, конечно, вполне возможно, что Секция F просто вела традиционную войну за территорию со своими конкурентами из Службы разведки. Вирджиния и доктор Руссе обсудили личность аббата и то, что он может для них сделать, и решили принять его в свои ряды. Ему дали кодовое имя Епископ.
Однако на следующей неделе у Вирджинии начали зарождаться сомнения. Один из ее лучших курьеров, только что вернувшийся из Марселя, спешно сообщил ей, что WOL была разрушена арестами еще в середине августа, а Легран и Жермен Тийон оказались в руках гестапо. Другими словами, Алеш приезжал к ней уже после той катастрофы и даже не упомянул об этом. Затем ее доверенный марсельский курьер тоже был внезапно арестован и исчез. Наконец, 1 сентября агент МИ-6 под кодовым именем Бланше появился в операционной, назвав в качестве рекомендации имя Алеша. Он утверждал, что аббат должен ему 75 000 франков, и потребовал выплатить ему эту сумму, а также дать пистолет, чтобы он мог бежать в Испанию. К счастью, Вирджиния не виделась с ним лично, но подала сигнал Лондону, запросив инструкции, и ее предупредили, чтобы она не сотрудничала с Бланше, – считалось, что он перешел на сторону немцев (он действительно работал на Бляйхера). «Вы ни за что не должны вступать в контакт с этим очень опасным человеком или помогать ему: если он будет продолжать беспокоить вас, вы имеете полное право решить эту проблему как можно аккуратнее». Вирджиния получила еще одну лицензию на убийство[215]. «Некие друзья» устранили Бланше на вилле на набережной Ла-Корниш в Марселе.
Вирджиния призналась Лондону, что все это ее «беспокоило». Когда Алеш снова появился 2 сентября, она приперла его к стене, но он быстро объяснился. По его словам, он тоже беспокоился о том, что не получает известий от Леграна, но не хотел тревожить Вирджинию, пока не узнает наверняка, что произошло. Что касается Жермен Тийон, то он только недавно узнал, что и ее арестовали. Однако ему удалось разыскать Габриэль Пикабиа и передать ей деньги от Мари, но с тех пор он потерял связь и с ней. Когда Вирджиния попросила его описать Пикабиа, он сказал, что она высокая блондинка, тогда как на самом деле она была миниатюрной брюнеткой[216]. Может быть, осознав, что совершил ошибку, Алеш, вдруг принявший неуверенный вид, кротко попросил у нее «наставлений и советов». Он правильно понял, что могло завоевать женщину, отчаянно нуждающуюся в том, чтобы нуждались в ней; он попросил Вирджинию о поддержке.
Тем не менее Вирджиния оставалась равнодушной к его настойчивым требованиям связаться с другими членами ее окружения на случай, если она «исчезнет за ночь». Зачем ему может понадобиться знать другие имена? Что заставило его подумать, что она может исчезнуть? Конечно, она была слишком благоразумна, чтобы соглашаться на все, чего требовал мужчина, которого она теперь называла своим «проблемным ребенком». Но она была достаточно потрясена, чтобы обратиться за советом. «Можете ли вы проверить его и дать мне инструкции?» – спросила она на Бейкер-стрит два дня спустя. «Не могу поверить, что он подставной»[217], – добавила она, не в последнюю очередь из-за того, что он знал в подробностях детали ее работы с WOL. И все же она не могла полностью избавиться от подобной мысли. На Бейкер-стрит согласились проверить Алеша по своим каналам, но ничего не нашли. Тем не менее они призвали Вирджинию больше не иметь с ним ничего общего, просто на всякий случай.
Возможно, усталость после столь долгого пребывания в поле истощила ее. Возможно, она стала слишком уверенной в своих мерах предосторожности. Или, может быть, она просто считала материал, предоставленный WOL, слишком ценным, чтобы его терять. В любом случае Руссе, суждения которого она ценила, продолжал верить священнику. Она привыкла сомневаться почти во всех; ведь полное доверие в условиях тайной войны было невозможно и опасно. Она также считала себя проницательным знатоком человеческой души, поэтому решила, что справится с аббатом. Когда она снова встретилась с ним 1 октября, он передал ей еще один, по-видимому, исключительный набор фильмов, бумаг и карт для отправки в Лондон. Он действительно превращался в ценного осведомителя. С благословения Лондона Вирджиния вручила ему 100 000 франков и даже только что полученный радиопередатчик. Взамен она поручила ему в следующий раз добыть конкретную военную информацию, которая поможет будущим планам союзников, – но также раскрыла ему, в чем они могут заключаться. И на Бейкер-стрит, и в голове Вирджинии таились сомнения, но они отмахнулись от них в пользу кажущихся ценными материалов Алеша. И как только Вирджиния доверилась аббату, ее огромная армия сторонников сочла безопасным сделать то же самое.
Ни Вирджиния, ни Бейкер-стрит, конечно, не могли знать, что Алеш никогда не встречался с Пикабиа, не говоря уже о том, чтобы давать ей деньги. Большую их часть он уже потратил на роскошную жизнь с двумя прихожанками, которые были его любовницами и которым он щедро платил. Он пил дорогие вина в кабаре Монмартра и собирался переехать в позолоченную восьмикомнатную квартиру в шикарном шестнадцатом округе Парижа в доме 46 по Рю-де-ля-Спонтини; апартаменты были украшены изысканными произведениями искусства, купленными на деньги УСО. Его отца не убивали немцы, он был вполне себе жив. Алеш – или, вернее, агент Аксель из абвера под кодовым номером GV7162, – превзошел все самые смелые ожидания своего руководства. Вынужденный жить в неприглядной глуши и движимый личными амбициями, он ругал себя за то, что упустил блестящую работу священника в Церкви Святого Иосифа на улице Лафайет, в одном из престижных парижских храмов. На самом деле он был уроженцем Люксембурга и быстро понял, что ему нужна поддержка Германии, если он хочет чего-то добиться и нажить состояние. В конце 1941 года он обратился в абвер с предложением заняться шпионажем. Абвер сразу увидел в нем потенциал.
