— Ну, что-то типа того, — кивнул я.

— И почём это нынче стоит, ядрён батон?

— Да я сам не понял. Одни туманные обещания. Никакой, понимаешь, конкретной суммы, — старательно изображая невинный вид, развёл я руками.

— Коммерсанты, етима… у них всегда так.

Планам бандитов не суждено было осуществиться, в этом Зятченко очень повезло. После того, как акции были бы переоформлены, Ракшин не собирался возвращать ребёнка, ведь тот мог всё-таки что-то запомнить и рассказать следователю, или даже опознать кого-нибудь из преступников. Вероятно, следующим шагом в плане криминального бизнесмена стало бы убийство самого Зятченко, вряд ли тот оставил бы без последствий исход событий, при котором ребёнок не вернулся бы домой.

Мерецков считает, что устранение Зятченко было бы непременно поручено ему, после чего его тоже по-тихому убрали бы, по традиции свалив на исполнителя все эти преступления. Неизвестно, конечно, допустил бы это Кондурин, всегда покровительствовавший приятелю капитану и покрывавший его. Как планировал окончательно замять всю эту историю Ракшин, осталось непонятным, сам он в настоящее время утверждает о своей полной непричастности, и что Мерецков в своих показаниях его оговорил.

Когда преступникам не удалось найти диктофон и стало ясно, что он, вероятно, уже в руках следствия, у Мерецкова не выдерживают нервы, и он решает удариться в бега. Майор Кондурин, в отличие от него, обладает более крепким характером, и кроме того, отлично понимает, что на своём рабочем месте ему удобнее получать информацию, и даже в какой-то момент может представиться возможность оказать влияние на ход событий. Он велит Мерецкову затаиться на квартире, где держат ребёнка и вместе с дежурящими там бандитами ожидать звонка Ракшина. Когда акции будут переведены, можно будет получить деньги и спокойно уехать на некоторое время из города. Заодно майор просит Мерецкова следить там за развитием ситуации, и в случае возникновения непредвиденных обстоятельств, немедленно его информировать.

Наконец наступает день, когда фиктивный договор купли-продажи акций должен быть заключен, ценные бумаги переведены на подставные фирмы-однодневки, через которые потом по цепочке перепродаж поступят на лицевые счета московской бизнес-структуры. В самый последний момент у Мерецкова окончательно сдают нервы, тут-то он понимает, что знает слишком много и осознает, как удобно Ракшину сделать его козлом отпущения. Мерецков уговаривает ракшиновских приспешников Круглого и Архипа не дожидаться окончания комбинации, а бросить всё и бежать. Бандиты, посомневавшись немного, соглашаются, но решают сначала всё-таки устранить ребёнка. Однако осуществить замысел преступники не успевают, потому что в эту самую минуту их задерживают доблестные оперативники отдела уголовного розыска Средневолжского РОВД Выхин и Мельников. Ребёнок возвращён счастливой матери. Зятченко успевает дать задний ход сделке и сохраняет свои акции. Во всяком случае, до той поры, пока москвичи снова не доберутся до него, или он не найдёт себе в столице серьёзных покровителей. Вот, пожалуй, и вся история.

Мой приятель затянулся очередной сигаретой с предварительно оторванным фильтром.

— Очень прелюбопытная история, — доброжелательно произнес он, — ну а теперь хотелось бы уже нам узнать, как ты додумался до её разгадки?

— В этом деле мне немного помогли советы двух моих старших товарищей по работе: старшего следователя Алексеева и заместителя прокурора Баграмяна, которого я одно время подозревал в причастности к этой темной истории, о чём сейчас, конечно, сожалею…

Зосимыч сказал мне как-то, что действия человека могут быть вызваны не его интересами, а определенными обстоятельствами. Это психологически позволило мне «слезть» с версии о соучастии Зятченко в убийстве, и предположить, что у его обмана насчёт телефонного звонка есть какая — то другая, вероятно скрытая, причина.

Баграмян напомнил мне, что в уголовном деле не бывает мелочей, и я стал думать, чего же ищут преступники на месте преступления, в материалах дела и в вещдоках. Разгадка этого забрезжила в тумане, когда в пятницу мне позвонил ветврач и сообщил, что какие-то люди бандитской наружности привозили к нему зятчиновского пса Фреда и пытались сделать собаке рентгеновское обследование, а узнав, что это невозможно произвести на месте, заставили доктора промыть псу желудок. Так вот почему меня всё время расспрашивали про собаку. Я догадался, что бандиты предполагали обнаружить в желудке у собаки некий искомый ими предмет. Но я по-прежнему не знал, что это за штуковина и кто конкретно из нашего окружения связан с преступниками.

Неожиданное озарение, расставившее всё по местам, пришло ко мне в субботнее утро. Я смотрел по телевизору небезызвестный фильм под названием «Один дома» и вспомнил, что у этого кино есть ещё вторая часть — фильм-продолжение, где мальчик записывает на диктофон голос взрослого родственника, а потом, воспроизводя запись, пугает администратора гостиницы, пришедшего с проверкой номера. Таким образом, в фильме, если я не ошибаюсь, надувная кукла говорила человеческим голосом, а на самом деле это звучал диктофон.

Вот и моя «собака Баскервилей» в парке тоже говорила человеческим голосом. А бандиты искали что-то, что могло оказаться в желудке у собаки.

Части головоломки сложились, ответ был найден.

Мы с Катей поймали Басю, отвели её к ветеринару и тот, выслушав мои предположения, извлек из желудка собаки металлический предмет. Вообще надо сказать, что доктор был сильно удивлен, и уверял нас, что инородные предметы не могут так долго находиться внутри псины — обычно они выходят «верхом, или низом» в течение первых же суток после того, как животное проглотит такую штуку. Но факт остаётся фактом — диктофон не только пробыл в желудке Баси, но и работал там как минимум два дня. Интересно, за это время собака успела повергнуть в шок только меня, или ей подвернулся ещё и кто-то из местного населения? Воображаю тогда, какие легенды и предания сложатся в средневолжском городском фольклоре о говорящем псе-призраке.

Извлечённый из желудка собаки-проглота диктофон не работал, и я позвонил своему приятелю, специалисту в компьютерах и прочей электронике, который обещал мне помочь. Во вторник по его рекомендации, мне пришлось посетить областной центр, где специалист, скромно торгующий на рынке радиоаппаратурой, но на самом деле способный сделать намного больше, дал мне подробную информацию об этой модели диктофона и снабдил новой батарейкой. К этому времени я уже знал о причастности к убийству Герасимова капитана Мерецкова, на фотографию которого мне указал дворник-сторож Борисыч, и рассчитывал обнаружить в диктофоне хоть какие-то подтверждающие эту версию доказательства. Когда на следующее утро я прослушал запись, то заимел уже перед собой практически полную картину преступления, а точнее, нескольких связанных между собой преступлений.

В первый момент я даже не мог сообразить, что с этим делать, никого кроме Мерецкова на диктофонной записи мне узнать не удалось, но в то же время было понятно, что в деле, возможно, замешаны и другие сотрудники милиции, ранг которых может оказаться и повыше. Тогда я решил обратиться с этими материалами прямиком в Самару, в РУБОП, но сначала должен был убедиться в правоте своей догадки насчёт объекта вымогательства. Поэтому мне было нужно, не теряя времени, посетить супругу Зятченко. Вера Вадимовна, продемонстрировав мне шикарные голые ноги, подтвердила правильность выстроенной версии и согласилась подать заявление правоохранителям областного центра.

И тут в ход событий опять вмешалась собака — замечательнейший пес, зятченковский амстаффтерьер Фред, который сначала так своевременно попросился на улицу, а потом, учуяв ребёнка, привёл меня прямо в логово преступников. Я в связи с непредвиденными обстоятельствами, вынужден был рискнуть, вызвав на помощь местных сотрудников милиции, а не областных, и в итоге не прогадал. Наверное, во многом в этой истории мне просто повезло.