Уж кто бы сомневался, думал я, не в спортивную секцию же записаться ты пришёл меня агитировать. Ладно, послушаем, что вам надо, милейший Леонид Борисович. О, надо же, запомнил!
— Сергей Егорович, я сейчас представляю интересы, как бы это выразиться получше… скажем так, местной бизнес-элиты, что ли. Сам я на муниципальной работе, но у меня был небольшой бизнес, торговля строительными материалами, в настоящее время им руководит жена. Короче говоря, я вхож, некоторым образом, в круг местных деловых людей, которые поддерживают друг друга и помогают решать проблемы в случае, если таковые возникают. Нет, вы не подумайте ничего такого, это не то, чтобы мафия какая-то, скорее землячество, соседство, компания друзей.
Я молча курил и смотрел в окно. Пока было не очень понятно, к чему весь этот разговор. Плавно накатила усталость последних дней. Голос визитера усыплял. Даже Зосимыч куда-то запропастился, а жаль, глядишь, разогнал бы сонную пятничную тоску остреньким словцом. Ракшин меж тем неспешно продолжал:
— Вот этот самый круг деловых людей, землячество, очень обеспокоено ситуацией с убийством Герасимова, понимаете?
— Вообще-то пока не очень. Герасимов входил в это ваше «землячество»?
Ракшин досадливо махнул рукой:
— Вы, наверное, не очень поняли меня. Это не организация, там нет списков, членских взносов, просто люди общаются, оказывают услуги друг другу. Герасимов молодой был, бизнес его стал успешен всего лишь пару лет назад, до этого он ведь шмотками торговал. Конечно, он общался со многими, с Зятченко ездил на Канары, с Федоровым — директором пивзавода и с ребятами из районной администрации на охоту ездили и на рыбалку, в «Олимпе» его, конечно, многие из нас часто бывали: поужинать приезжали, в биллиард поиграть, в баньке попариться, в тренажерный зал ходили. Но серьёзных дел не имел ни с кем вроде бы, он не настолько финансово состоятелен был, даже дома не было загородного, не успел построить. С ларьков да магазинов большие миллионы не заработаешь, так, на пропитание, да на насущные нужды. А «Олимп» вообще убыточный, это, скорее, для статуса, у нас на развлечение немного тратят, тут не Москва. Что там у него ещё в активах? Автостоянка маленькая? Нет, он был птица не очень высокого полета, хотя жалко парня всё равно, молодой совсем. Детей двое осталось… Вот ведь как в жизни бывает.
— Леонид Борисович, извините, у меня времени не очень много, скажите прямо, чего вы от меня хотите? — мне стал надоедать этот неопределенный разговор.
Ракшин поморщился:
— Да я, то есть те люди, которых я сейчас представляю, не то, чтобы чего-то конкретного от вас, Сергей Егорович хотели. Скорее, предлагают вам дружбу, которая откроет новые возможности. От вас ничего такого особого-то и не требуется. Ну, разве что не придираться к Зятченко, он, хоть и сглупил, про звонок телефонный сразу не рассказал, но вообще неплохой человек, и уж к убийству точно не имеет отношения. Поверьте нам, мы давно его знаем.
— Это всё? — коротко поинтересовался я.
— Не совсем… Мы бы ещё хотели… Было бы неплохо, чтобы любая ценная информация, которую вы в дальнейшем получите в ходе расследования, была бы в нашем распоряжении раньше даже, чем вы доведете её до сведения прокурора. Конечно, мы заинтересованы в раскрытии убийства и наказании виновного, но!.. — Ракшин сделал многозначительную паузу. — Но… информация в наше время — это то же оружие. И если в рамках следствия вдруг всплывет что-то, что может нанести ущерб бизнесу, деловой репутации, мы должны вовремя принять меры. Виновных можно, в конце-то концов и самим покарать, а для отчёта всегда найдется человек, готовый вину признать, понимаете меня?
Я похолодел. Конечно, в себе самом я полностью уверен, в жизни не стал бы обвинять подставное лицо, лишь бы дело закрыть, но за прокурора, оперативников уголовного розыска, милицейское начальство ручаться не мог, пока ещё не настолько хорошо с ними знаком. Интересно, они уже предлагали это кому-то кроме меня? Надо будет все получаемые впредь доказательства проверять с особой тщательностью. А этот Ракшин, вполне вероятно, может оказаться опасным человеком, ишь как мягко стелет, мафия, блин.
— И в чем будет состоять мой интерес? — нет уж, продаваться я совсем не собирался, но решил подыграть собеседнику, а заодно удовлетворить собственное любопытство, почём нынче начинающие следователи идут.
— Интерес ваш, Сергей Егорович, состоять будет в новых разнообразных возможностях. Очень немалых, кстати…
— А к чему мне эти ваши «возможности»? Я тут человек временный, появится вакансия в Самаре, сразу переведусь, а не появится, через три года заберут в областную прокуратуру. Это для молодых сотрудников — стандартный вариант, — я вытащил новую сигарету и закурил, не отводя взгляда от Ракшина.
Визитёр тоже щёлкнул своей добротной бензиновой зажигалкой и выпустил струю дыма.
— Врачи давно велят ограничиваться в сигаретах, а всё никак не могу себя заставить. Две пачки в день выкуриваю, — покачал головой Ракшин. — Возможности, Сергей Егорович, для вас самые разнообразные, в зависимости от той пользы, которую вы сумеете принести. Например, ремонт в квартире, доля в бизнесе для ваших родственников, отдых за границей, машина есть у вас?
Сам не знаю почему, я отрицательно покачал головой. Наверное, подсознательно не хотелось привлекать внимание к своему материальному положению, а тем более вдаваться в объяснения о проблемах с гаражами всякими.
— А уже скоро могла бы быть. В долгосрочный беспроцентный кредит, — Ракшин заговорщицки подмигнул. — Вам нравится «десятая модель»?
Да, блин, мне нравились «десятки». Уже года два, как на них пересели те из моих приятелей, кто занимался коммерцией, а я всё катался на «девятке». Конечно, мне тоже хотелось «десятку». Но стоило ли это того, чтобы связать себя не очень законными отношениями с сомнительной местечковой бизнесменской компанией? Жизненный опыт подсказывал, что сегодняшний хозяин жизни, богач и вершитель судеб, назавтра легко мог оказаться под прессом государства, проиграть конкурентам, или стать жертвой невероятных экономических кульбитов, в одну секунду превращавших в шелуху денежные знаки, ценные бумаги и даже некоторые виды товаров. А вот репутация — это то, что не дешевеет, не устаревает и не портится. «Береги честь смолоду!» — наставлял нас еще со времен школьной программы товарищ классик русской литературы Александр Сергеевич Пушкин. И я был совсем не против поберечь.
— Ладно, Леонид Борисович, я Вас понял. А сейчас, извините, мне необходимо продолжить работу, — я встал, провожая гостя до двери.
Ракшин тоже встал и откланялся.
— Рад был познакомиться, вижу, вы поняли меня. И надеюсь, поняли правильно! — обернувшись уже в дверях, заметил господин посредник.
— Можете не сомневаться, — проявив старание, широко улыбнулся я и прикрыл за Ракшиным дверь.
Где ж этот Зосимыч ходит? Мне жутко хотелось выпить. Тем более что близился пятничный вечер.
На моем пейдежере было уже семнадцать часов тридцать минут, когда, выполняя данное утром обещание, появился Коля Мельников, получил чашку крепкого сладкого чая — Зосимыча всё не было, а пить чай в одиночестве мне не хотелось — и поведал о своих успехах в оперативно-розыскной деятельности. Их, собственно, было немного. Первое — они с Выхиным обсудили ситуацию и решили меня поддержать, во всяком случае, до первых подзатыльников от собственного начальства. Второе — прямо сегодня, чтобы не откладывать в долгий ящик, они принялись за разработку Зятченко. Третье — Зятченко со вчерашнего вечера нет в городе, он отбыл в областной центр и лёг в больницу то ли с сердцем, то ли ещё с чем, установить точно не удалось. Четвёртое — ничего особо интересного в отношении Станислава Петровича не выявлено, с Герасимовым был в отличных отношениях, с другими партнерами по бизнесу тоже, с законом конфликтов не имеет, разве что последнюю неделю ходит понурый и редко появляется на работе, но это, как известно, к делу не пришьёшь. Возникает вопрос — что делать дальше?
