А дальше… Я пересказывала подруге нашу ночь, попутно называла Мурата уродом, чудовищем и больным.

— Подружкам жалуешься? — убийственно холодно пророкотал муж, медленно поворачиваясь ко мне. Липкая волна страха прокатилась по спине, будто окатив ледяной водой.

Инстинкт самосохранения сработал на отлично. Резко подорвавшись с места и схватив свой телефон, рванула в сторону кухни. Не понимала, откуда у меня появились силы, если еще час назад еле передвигалась. По всей видимости, организм сгруппировался и отдал все силы на спасение. Мурат среагировал молниеносно.

— Стой! — взревел он, нагоняя меня, пытаясь схватить.

— Помогите! — истошно завизжала, до одури боясь его в тот момент. Уже знала наперед, что если догонит — ударит. Больше во мне не было веры в то, что Мурат не будет обижать. Я четко осознавала — это станет системой. Надеялась на Аллу Викторовну, но она словно испарилась.

Пульс набатом бил в ушах, адреналин циркулировал по венам, а во рту пересохло от испуга. Совершенно не ориентируясь в доме, открыла первую попавшуюся дверь. И о чудо, не иначе, но я успела влететь в какое-то подсобное помещение с тряпками, ведрами и швабрами, закрывая дверь практически перед носом мужа.

Повернула замок и ручку двери тут же задергали, как в фильмах ужасов. Никак не могла перевести дух, страшась, что в любую секунду он вышибет эту дверь и тогда мне не поздоровится.

— Открывай, Геля! — рявкнул Мурат, — Хуже будет…

— Уходи! — крикнула в ответ, отходя к противоположной стене. Забившись в угол, трясущимися руками разблокировала телефон и набрала отца. Единственного, кто заступится, поставит этого больного монстра на место и заберет меня домой. Пару гудков и родной голос:

— Да, Гель, — папа явно был чем-то занят. Стоило мне услышать его голос, как заревев взмолилась:

— Папочка, миленький, забери меня, — плохо контролируя себя, кричала сорванным голосом, захлебываясь собственными слезами, — Он чудовище! Он меня бьет!

— Я сейчас приеду, — непоколебимо заявил он, — Ты где-то спряталась? — с волнением спросил папа.

— В его доме, какой-то подсобке, — торопливо ответила, только замечая, что за дверью наступила тишина. Мурат больше не пытался прорваться ко мне. Подслушивает? — Я в безопасности. Он сюда не попадет.

— Не выходи оттуда, я скоро буду, — потребовал отец и нажал отбой.

Я же сидела на холодном кафеле, сжимая телефон до боли в пальцах и прислушиваясь ко всем звукам в доме. Тишина давила. Она почему-то пугала не меньше шума. Услышав звук дверного звонка, воспряла духом и, вытерев глаза, решила покинуть своё убежище. Только… Подергав ручку не смогла открыть дверь. Моё убежище стало моей же клеткой. Дергала многострадальную ручку, тарабанила кулаками по двери, кричала, но всё было тщетно. Меня терзало неведенье, что там происходит в доме, что говорит Мурат моему отцу и вообще он ли приехал. Металась в истерике по замкнутому пространству, мечтая оказаться рядом с родным человеком, убедиться, что муж никак не обидел моего отца. И наконец-то навсегда покинуть этот ужасный дом.

Казалось, что время тянется невозможно долго. Мне всё так же не удавалось хоть что-то услышать, как не прислушивалась. И в момент пика отчаянья, замок щелкнул, извещая о том, что я свободна. Осторожно поднялась на ноги и тихонько открыла дверь. Вздрогнула, увидев в коридоре Мурата. Он, прислонившись к стене, смотрел на меня исподлобья.

— Где папа? — спросила мягко и робко. Страшилась его гнева. Он не говоря ни слова, мотнул головой в сторону гостиной. Не чувствуя от мужа волн агрессии, вышла из комнаты. Сердце моё колотилось в груди, а страх крепко держал в своих объятиях. Зрелище, которое мне открылось полностью опустошило меня.

Мой папочка, сильный, здоровый сейчас совершенно беспомощно сидел на диване, в какой-то неуклюжей позе и весь будто сдулся, тело его было неподвижно.

— Папа, — всхлипнула, подбегая ближе. Он тяжело дышал. Руки его висели плетьми, а лицо с правой стороны как-то неестественно перекосило. Он словно пал жертвой стресса, который поглотил его, когда он боролся за честь своей дочери.

— Что с ним? — меня била истерика, — Папа! — старалась докричаться до него, — Что ты с ним сделал? — с вызовом спросила вошедшего в комнату Мурата. Он был нетороплив, расслаблен и от того раздражал еще больше.

— Ничего, — пожал он равнодушно плечами, — Рассказал правду, показал видео. Вызови ему скорую, — выдал он «дельный» совет.

Меня же охватило чувство вины и стыда. Мурат показал папе весь тот ужас, что творил со мной в первую брачную ночь? Теперь я понимала, какой урон это нанесло, как физически, так и эмоционально. Как только выдержало подобное его любящее сердце. Именно жестокие слова моего мужа довели моего отца до крайности. Как я могла позволить себе связаться с человеком, способным на такую дикость?

— Да что же ты за дура, — выдохнул рассержено Мурат, злясь на мою бестолковость, — У него все признаки инсульта, тянуть нельзя… Скорая? — он сам набрал экстренную службу.

Я же ничего не могла произнести или сделать. Слезы наворачивались на моих глазах. В душе все смешалось, гнев, печаль и сожаление. Я обязана была найти в себе силы вырваться из этого ужаса, в который сама себя и затащила.

Опустилась рядом с диваном на колени и, взяв холодную руку отца в свою дрожащую ладонь, старалась согреть ее. Нежно целовала его пальцы, шепча успокаивающие слова.

— Это всё из-за тебя, — жестоко припечатал Мурат, садясь на диван, — Ты довела отца до такого состояния. Тупая и бесчувственная дрянь.

— Во всем виноват только ты, — нервно выкрикнула в ответ. Ярко осознавая, кто именно виновен в произошедшем. В этот момент он казался мне воплощением чего-то дьявольского.

— Закрой свой рот, — подавшись вперед он схватил меня за волосы, собрав их в свой кулак, больно сжимая, — Смотри, — дернул он с силой, а у меня пелена из слез встала перед глазами, сдерживала крик, лишь бы не напугать отца, — Так будет с каждым, кто тебе дорог. С каждым, к кому ты обратишься за помощью. Все они либо будут тебя ненавидеть и презирать, либо окажутся в больнице. Уяснила?

Я молчала, не в силах вымолвить и слова. Это так страшно, когда все рушится, ты падаешь в пропасть и понимаешь, что не выбраться, не найти способа спастись.

— Не слышу, — рыкнул Мурат, дергая еще сильнее. Затылок зажгло, а мне показалось, что все мои волосы так и останутся в его руке.

— Поняла, — прошептала убито.

Уже позже, когда машина скорой помощи уехала, забрав с собой отца, на меня навалилось какое-то оцепенение, смешанное с печалью. Не могла не прокручивать в голове произошедшие события, приведшие к этому. Прекрасно понимала, что в инсульте моего папы виноват только Мурат. Несмотря на боль и чувство вины, охватившие меня, осознавала, что не смогу вырваться из когтей мужа. Я стала пленницей своей собственной жизни, прикованной к мужчине, который контролирует каждое мое движение.

С каким-то безразличием наблюдала в больнице, как мама рыдала в коридоре, а ее трогательно поддерживал Мурат. Оплатил лучшую палату, суетился. Но я-то знала, что всё это ложь и фарс.

— Гелька, держись за него, — сурово наставляла мама, а на пальчике ее сверкало колечко. Никогда прежде она не носила подобные украшения. Она не поможет мне, родная мама тоже поддалась его чарам. Эта мысль четко врезалась в мою голову.

И в последствии родительница вечно будет поддерживать моего мужа, вставать на его сторону и делать вид, что она слепа, в упор не замечая моих синяков и изможденного состояния. Будет благосклонно принимать дорогие подарки и всячески восхвалять любимого зятя в глазах родных и соседей.

Единственная, кто был со мной. Кто боролся за меня, когда я сама уже опустила руки — Катерина. Моя любимая лучшая подруга.

Мы стояли в стороне и молчаливо наблюдали за дешевым спектаклем, тихо ненавидя его организатора. Когда Мурат подошёл к нам, подруга не выдержала и прошипела не хуже разъяренной кошки: