Поезд ушел. П. Д. стала беспокоиться и спросила у проходившего мимо дежурного по вокзалу: «Куда этот поезд направился?»
— «На Петербург», — был ответ. Обе подруги растерялись, не зная, что делать. П. Д., расстроенная, стала говорить, что в Петербурге ее должны встречать, она подала телеграмму сестре. «Будет, бедная, там меня искать…» Сестра Т. предложила взять такси. Так и сделали. Сестра Т. на этом же такси доехала до Нарвы.
На следующий год П. Д. приехала в Пюхтицы помолиться и, встретив сестру Т., вот что ей рассказала: «Ты подумай, тогда-то в прошлом году, мать Екатерина мне предсказывала, что я не попаду на поезд. Я утром зашла к ней попрощаться, а она меня встречает со смехом: «А поезд-то ушел!..» А сама заливается от смеха. И опять: «А поезд-то ушел!..» Тогда я с удивлением слушала и не понимала, к чему она это говорит, и только дома вспомнила об этом».
А. А. при своем отъезде в Петербург зашла в богадельню попрощаться с блаженной старицей. Мать Екатерина, озабоченная, строго наказала А.А., чтобы она, когда приедет домой, сразу же навестила А.В. (А.В. старица особо любила). А.А. исполнила наказ матери Екатерины. — Оказалось, А.В. была тяжело больна и за ней некому было ухаживать. «Я мало знала мать Екатерину, никогда не ходила к ней в богадельню, не просила советов, но чувствовала, что она очень добрая, — вспоминает З. Л. — Помню, как в какой-то большой праздник в монастыре пекли пироги. Я жила за оградой у знакомой, и хотя пироги очень любила, но печь не умела, да и с деньгами было туго, едва сводила концы с концами. В этот праздничный день вечером, когда заблаговестили к службе, я пошла в монастырь и увидела, что по двору идет мать Екатерина и ест пирог. Кусок большой, румяный, и она с таким аппетитом ела, что у меня слюнки потекли. Поравнялись мы с матерью Екатериной, и я ей поклонилась, а она посмотрела на меня и спрашивает: «Пирога хочется?» Я уж скрывать не стала и ответила: «Очень». Она отломила большую часть пирога и протянула мне. «Кушай, вкусный, с рыбой», — и улыбнулась. Улыбка была ласковая, нежная, как у ребенка. Я взяла пирог, и стоя рядом, мы съели каждый свою половину.
Вместе со своей старинной подругой я приехала в Пюхтицы летом 1956 года. Автобусы тогда ходили очень редко, и мы приехали с вокзала на такси. Шофер остановился у гостиницы, которая находилась за монастырской оградой. Мы вышли и увидели у калитки маленькую старенькую монахиню с большими светло-серыми глазами. Она посмотрела на нас и сказала: «Отец Гурий приехал». Мы оглянулись — никого не было. «Матушка, мы одни приехали», — возразила я. Но она недовольно затрясла головой: «Бестолковые какие! Говорю: отец Гурий приехал!» Чтобы не продолжать бесполезного спора, мы молча вошли в гостиницу. Послушница проводила нас в свободный номер, принесла воды в рукомойник, а потом внесла поднос с чаем. И только я собралась всласть попить чайку, как подруга хлопнула ладонью по столу и сказала: «А ведь правду матушка заметила, что отец Гурий приехал». Я удивленно посмотрела на нее. «Ну-ка, вспомни, как тебя в молодости наш покойный батюшка отец Алексий называл, а за ним и все остальные?» — «Отцом Гурием. Как же я это забыла?…» — «Вот то-то, ты забыла, а эта старенькая монахиня провидела». «Как зовут ту монашечку, что стояла у калитки, когда мы приехали?» — спросила подруга послушницу, вошедшую к нам с тарелкой свежей земляники. — «Мать Екатерина», — ответила она.
В начале 50-х годов служил у нас в обители один иеромонах. Мать Екатерина носила цветной расшитый пояс, как у иеромонаха этого, и все не давала ему проходу: встанет во время службы напротив, ругается и чудит, «бу-бу-бу» тараторит. Не понимали сестры: что это с матерью Екатериной происходит? А иеромонах этот вскоре уехал в мир, женился.
Два эстонских мальчика неподалеку от обители с раннего утра всегда пасли корову, хотя были еще маленькие. Мать Екатерина намажет хлеб монастырский маслицем, завернет еще какой-либо гостинчик и им несет — и с ними останется потом попасти корову, поговорит, очень их любила. Один раз идет из монастыря — гостинцы завернуты в бумажке — я спрашиваю: «Мать Екатерина, куда вы идете и кому гостинцев несете?» Она остановилась. «А это, — говорит, — пасущему, который стадо пасет!» Я подумала: «Какое же стадо? — Одна корова да собака!» Так она заранее предвидела, что оба брата православными священниками станут, а из семьи они были лютеранской.
***
Монахиня Е. так вспоминает о блаженной старице. Поступив в монастырь в 1947 году, молодая послушница Ольга (таково было ее имя от святого Крещения) была направлена на скотный двор, где несла послушание и жила в небольшом монастырском домике.
Как-то весной на рассвете она проснулась и услышала, что в окошко стучат. Под окном стояла незнакомка в длинной черной одежде и платочке, которая просила пустить ее в дом. Послушница Ольга еще мало кого знала тогда в монастыре. Испугавшись, поскольку был очень ранний час и все сестры еще спали, она сказала: «Подождите, я новенькая, сейчас старшую спрошу!» Старшей была на скотном мать Авраамия. Разбудив мать Авраамию, она рассказала ей о незнакомой ранней гостье. Когда мать Авраамия вышла из дома и увидела ее, то сразу узнала: «Да это Катя из Гефсимании!» Незнакомка все это время ходила молча под окном, взад и вперед.
Когда все разошлись по делам послушания, мать Екатерина, как все ее называли, спросила послушницу Ольгу, как ее имя. «Ольга», — ответила та. — «Ну, а в монашестве — в мантии как мы тебя будем звать?» И сама же ответила: «Елена. Потому что княгиня Ольга тоже стала в крещении Еленой. Вот и ты будешь Еленой».
Много лет минуло с тех пор. Разговор постепенно забылся, и вспомнила о нем послушница Ольга только в минуту своего пострига в мантию. Когда владыка Алексий[21] стал постригать ее, он назвал имя «Елена» и тут же добавил: «Княгиня Ольга тоже стала в Крещении Еленой». Тогда мать Елена вспомнила пророческие слова блаженной старицы, которые сбылись в точности в свое время.
Много людей принимала мать Екатерина в богадельне. Приехал при мне один священник, поприветствовали они друг друга. Вдруг мать Екатерина говорит: «Батюшка, ты не езди на мотоцикле!» Он улыбнулся и отвечает: «Матушка, я даже и на велосипеде не умею ездить!» — «Не езди на мотоцикле!» — опять повторила старица. Я лампадочки возжигала — слышу мать Екатерина говорит: «Здесь кровь, там кровь, здесь побито, там сломано!» — и сама показывает на плечи, руки. Вскоре священник попрощался и ушел, посоветовавшись с матерью Екатериной о своих делах. Как оказалось потом, приехав домой, вскоре он был приглашен на требы и очень спешил. Выйдя из дома, увидел, что из деревни едет кто-то на мотоцикле и приглашает подвезти его. Сначала священник отказался, но потом сел — очень торопился. В тот день был сильный ветер — столб электрический упал вдоль дороги и проволокой мотоцикл замотало. Священник сильно пострадал и попал в больницу, вспомнив тогда, что ему блаженная старица говорила. Написал письмо, потом и сам приехал, но мать Екатерина умерла к тому времени — он все это нам сам рассказывал.
Многое мать Екатерина провидела. За много лет вперед знала, например, кто Святейшим Патриархом станет. Владыка Пимен, будучи еще наместником Псково-Печерского монастыря, часто приезжал к нам в обитель. Один раз рано утром мать Екатерина будит меня: «Вставай! Святейшего встречать будем! Ты как, по правую сторону встанешь или по левую?» — спросила она и одела меня как иподиакона и сама полотенцем крест-накрест опоясалась. Пришел владыка Пимен к нам в богадельню, гостинцы принес — мандарины, конфеты, розовое масло. Мыс матерью Екатериной встречали ею в дверях как два иподиакона. Она ему «Ваше Святейшество» говорила.
О Святейшем Патриархе Алексии II мать Екатерина тоже предсказывала, говорила: «Мы одного встретили — и второго нашего встретим!» Однажды пошли мы с матерью Екатериной из богадельни в игуменскую, при матушке Ангелине. К нам тогда приехал владыка Сергий (Голубцов), архиепископ, и наш владыка — теперешний Святейший Патриарх Алексий, тогда еще епископ Таллиннский и Эстонский, недавно назначенный на эту кафедру. Пока мы шли в игуменскую, мать Екатерина меня спрашивает: «Галочка, к кому пойдем первому под благословение?» И опять повторяет: «К кому пойдем?.. По званию и годам, мы должны к владыке Сергию сначала подойти, а по старшинству — надо к нашему!» Потом шепотом добавила: «Да, мы пойдем к Святейшему, к Святейшему пойдем!»
