Любушка, бывало, заходила в знакомые дома. Зная, где у какой хозяйки какие вещи лежат, доставала ножницы, бумагу и начинала вырезать какую-нибудь фигурку, а потом вырезанное давала тому, кому предназначено было. Кое-кто опасался таких предположений, заранее прятал ножницы, но избежать предсказания им не удавалось. В таких случаях она выщипывала фигурки из бумаги руками и все равно подавала предназначенное: кому дорога — лошадку или паровозик, кому замуж — веночек, кому смерть — гроб. И делала она такие фигурки очень искусно. Подаст молча и уйдет. И сбывалось.
Послушница Фрося жила в Казанском монастыре у мантийной монахини Артемии. Иногда Фросю навещала ее сестра, которой очень хотелось поступить в монастырь, но она была молода, и ее не принимали. Как-то пришла она в монастырь и опять заговорила о своем желании быть в нем. В это же самое время пришла к матушке Артемии и Любушка. Взяла она с комода ножницы и большой лист бумаги и проворно начала что-то вырезать. Потом разложила на столе вырезанный круг. И что же там вышло? Круг, как монастырская ограда, церковь и клирос. Потом, указывая молодой девушке, сестре Фроси, на клирос, сказала: «Вот где будешь петь, будешь и читать». Пришло время, и поступила она в монастырь. Назначили ей послушание — петь на клиросе. Она оказалась обладательницей редкого голоса — женского баса. Кроме пения на клиросе, ее послушанием было еще чтение Апостола. А когда не стало монастыря, пела она в другой церкви почти до самой своей предсмертной болезни, как говорится в псалме 145: «Пою Богу моему дондеже есмь».
Любушка задолго предвидела закрытие Казанского монастыря, когда об этом не было никакого слуха. Некоторым престарелым матушкам она говорила: «Вы косточки свои оставите в монастыре, а другие нет».
Но вот наступил скорбный день — монастырь закрывали. Сколько слез было пролито! Сколько горя пережито! Что ждет впереди? — невольно задавала себе вопрос каждая из монахинь, покидая монастырь, ставший таким близким и родным. После монастырской тишины жизнь в миру страшила многих из них: на сердце была тревога, впереди — неизвестность. Если бы не надежда на Заступницу Матерь Божию, что тогда? И в этот день, как часто случалось, пришла в монастырь Любовь Семеновна. Взволнованные и расстроенные сестры окружили ее. Она была серьезна и сосредоточена, почти не говорила, но руками работала ловко и привычно… Лист бумаги, ножницы или только пальцы — и все ясно: кто замуж выйдет, кто умрет, кто уедет, а кто при храме жить и работать будет. Каждая вырезанная фигурка отображала ее взгляд в будущее человека. А для рассказавшей об этом матушки вырезала церковь со сторожкой и колокол и сказала: «Тут жить будешь и сыта будешь». Десять лет прожила матушка при церкви Введения во храм Пресвятой Богородицы, исполняя разную работу. Приходилось звонить и в колокола.
Впоследствии многие сестры Казанского монастыря встречались друг с другом и вспоминали, что тогда вырезала им Любушка, и убеждались, что все ею предреченное сбылось.
«В нашу семью, — рассказывала женщина X., знавшая лично Любушку, — она приходила как своя и всех нас любила. В то время в Москве умер мой отец. Мать решила перевезти его в Рязань и здесь похоронить. Хотя и трудно было сделать это в такое нелегкое время, но все же перевезли и похоронили в Рязани. Была здесь и Любушка. Стали на кладбище зарывать могилу, а она отошла немного в сторону одна и начала рыть другую могилку. Увидела это наша бабушка и с упреком говорит ей: «Любушка, что же вы делаете? Вторую могилу роете, ведь мы еще и эту не успели зарыть». Она в ответ: «А мы тут будем воробушка хоронить». Вскоре умер у нас в семье мальчик, которому было два месяца». Тогда-то мы поняли, для какого воробушка копала она могилу».
В одной семье было трое детей, и четвертый должен был народиться на белый свет. Зашла как-то к ним Любушка и говорит хозяину. «Константин Павлович, возьмите меня за себя замуж», — и улыбается так приветливо. Он тоже улыбнулся на ее слова и ответил: «Да я бы вас, Любовь Семеновна, с удовольствием взял за себя замуж, да куда же мы жену мою, Пелагею Федоровну, денем?» На этот раз она, как иногда и ранее случалось с ней, прямо сказала: «Умрет она». И действительно, она умерла при родах, оставив после себя четверых детей. После похорон был большой поминальный обед. Приглашена была и Любушка. Сидела она за столом молча, ни на кого не глядела, а как встала из-за стола, вышла и с тех пор в доме этом никогда не была.
Приглашали Любовь Семеновну не только на похороны, но и на свадьбы с намерением, что ее присутствие принесет молодым счастье. Но не всегда было так. Вот один из богатых купцов Рязани, имевший свои дома в районе бывшего старого базара, выдавал дочь замуж. Было много приглашено гостей со стороны жениха и невесты. Везде роскошь: богато сервированный стол, музыка, цветы… Жених очень желал взять за себя дочь купца: руководил ли им личный расчет или любовь, теперь это позабыто, но он тщательно скрывал, что имел сильное пристрастие к спиртному, хотя никто не подозревал в нем пьяницу. Каково же было изумление всех гостей и родных невесты, когда Любовь Семеновна, не знавшая ранее жениха, громко объявила за столом: «Жених — горький пьяница и не будет молодая счастлива». И омрачилось веселье, и пожалели они даже, что позвали блаженную. А потом, когда убедились в правдивости ее слов, любили и уважали ее по-прежнему. Возвращалась Любушка неоднократно и в свой родной дом, где жила ее большая семья. Тогда еще был жив ее дедушка. Совпало так, что когда к дедушке пришел кум, пришла в это время и Любушка. Кум был человек веселый. Поговорили они с дедушкой, посмеялись. Решил кум немного пошутить над Любушкой и спрашивает ее: «Вот что, Любовь Семеновна, скажите нам, когда вы умрете, кому же ваш дом достанется?» Улыбнулась блаженная и ответила: «Солдатам». Они стали смеяться над ее словами. Никто не мог подумать, что со временем действительно дом будет снесен и на этом месте будет сооружен военный склад и помещено солдатское снаряжение в нем. Следовательно, место, где находился дом, досталось солдатам.
Три девушки-подруги готовились к экзаменам. Кто испытал это, тот может понять их волнение. Ведь бывает же, что знания хорошие, а на экзаменах растеряешься и не ответишь толково, а с плохой подготовкой хуже того — провалишься. Подружки прослышали про Любушку, что она предсказывает, и решили: «Пойдем к ней, спросим, как пройдут экзамены». Задумано — сделано. Пришли, но не успели перешагнуть порог ее домика, а она уже приветливо их встречает: «А это ко мне пришли Катя, Шура и Лида», — и всех правильно по имени назвала, хотя ранее их не знала. И стала говорить: «Экзамены у вас скоро, а вы боитесь. Ничего, ничего, не бойтесь, все сойдет благополучно». Девушки ушли успокоенные. Экзамены были сданы успешно.
Перед самым свержением православного царя, в 1917 году, ходила блаженная по улицам города и повторяла: «Стены Иерихонские падают, стены Иерихонские падают». Она уже была известной, и ее спрашивали, что это значит. Но Любушка слов своих не объясняла, а когда все свершилось, стало ясно их значение.
Рождественским постом в четыре часа дня в семье Ш. всегда пили чай. К столу выходила бабушка и разливала его для членов семьи. К этому часу часто приходила и Любовь Семеновна: она любила беседовать с бабушкой. Так приходит она однажды и держит что-то в руках, а бабушка спрашивает: «Что это у вас в руках, Любушка?» Она отвечает: «Да вот иду я мимо похоронной лавки, а там гроб обивают. Я взяла кусочек бархата. Возьмите». «Да зачем он мне?» — спрашивает бабушка. Не успела она получить ответа от Любушки, как пришли с известием, что умерла Дарья Афиногеновна Мареева, которая доводилась бабушке кумою. А гроб покойной был обит таким же бархатом, кусочек которого принесла с собою Любушка. Так спешила она подготовить бабушку к печальному событию.
Двум маленьким девочкам предрекла Любушка дальнейшую судьбу. Она была частой посетительницей их родителей. Пришла она как-то к ним. Чистые детские души не опасались ничего, а потому доверчиво прильнули к блаженной: «Тетя Люба, расскажи нам, что знаешь». Любушка, улыбаясь, достала из кармана небольшой сверток, развернула его, и в руках у нее оказались две бумажные иконки. Одну иконку, с изображением святого благоверного князя Александра Невского, подала старшей девочке, а младшей — иконку благоверной Анны Кашинской. Впоследствии старшая сестра вышла замуж, мужа звали Александром в честь святого благоверного князя Александра Невского, и жили они вместе на станции «Александр Невский». Судьба младшей схожа с жизнью благоверной княгини Анны Кашинской, она также рано потеряла мужа, оставшись вдовой с двумя детьми.
