История неуловимой двухвостой кошки циркулировала в Офенпеште уже не первый год, обрастая всё новыми и новыми подробностями. Кошке постоянно приписывали различные мистические особенности и сверхспособности, вплоть до самых невероятных. Временами она становилась то неофициальным символом страны, то маскотом[8] протестных партий, то просто персонификацией ненависти. В настоящее время даже упоминание двухвостой кошки было под запретом, но полиция не особо следила за этим, и на каждом рынке всё ещё можно было приобрести сувениры с её изображением. При этом за все годы не удалось сделать ни одного снимка, который признали бы достоверным.

– Это же легенда.

– Отличная легенда, жизненная и отображающая весь бардак последних лет, – не отступал Виктор. – И прекрасно иллюстрирует политическую составляющую Транслейтании.

Каин заметил на бронежилете Сицеро гвардейский значок – обрамлённый серебряными крыльями ромб.

– На что уставился? – спросил Сицеро, повернувшись к нему.

– Значок у тебя интересный. Где взял?

– С трупа засувенирил.

– Да ну?

– Ага, – Сицеро похлопал по прикладу автомата. – Ты бы не лез со своими расспросами. А то я начинаю расстраиваться.

– Да как скажешь.

[1] Нелиберальная демократия — политическая система, имеющая некоторые формальные признаки демократии, например выборы, но исключающая реальные механизмы и институты народовластия, такие как свобода слова, свобода собраний, независимый суд, разделение законодательной и исполнительной ветвей власти и др.

[2] Паприкаш (венг. paprikás) — блюдо венгерской кухни. Кусочки мяса тушатся в сметане (сливках) с паприкой и луком.

[3] Балатон (венг. Balaton) — озеро на западе Венгрии, крупнейшее в Центральной Европе.

[4] Нилашисты (также салашисты, от венг. Nyilaskeresztes párt – Партия скрещенных стрел) – национал-социалистическая партия в Венгрии, основанная Ференцем Салаши в 1937 году. Неоднократно запрещалась венгерским правительством и вновь легализовывалась.

[5] Йоббик (венг. Jobbik — букв. «правый, лучший, правильный»; полное название венг. Jobbik Magyarországért Mozgalom, буквально Движение «За лучшую Венгрию») – правая националистическая политическая партия Венгрии.

[6] Сегедская идея (венг. Szegedi gondolat) — политическая доктрина венгерских ультраправых межвоенного периода.

[7] Партия двухвостой кошки – отсылка к Партии двухвостой собаки (венг. Magyar Kétfarkú Kutya Párt), которая занимается преимущественно изображением граффити и созданием плакатов-пародий на типичные лозунги политической элиты Венгрии, выдвигая абсурдные идеи на выборах или делая смешные и глупые официальные заявления.

[8] Маскот – персонаж-талисман.

Нет уже ни Иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского.

Послание к Галатам, 3:28

Снаружи их ждал очередной автомобиль из обширной коллекции Виктора. На этот раз им оказался дряхлый «Траби», произведённый ещё в доисторические времена. Из-под облезшего лака просматривался деревянный корпус и покоробившийся пластик.

– Откуда ты достал эту штуку? – спросил Каин.

– На какой-то распродаже, – беззаботно ответил Виктор.

– И сколько у тебя машин?

Он на мгновение задумался.

– Много. Давно я в некоторые гаражи не заглядывал. Хотя кое-какие даже открывать не стоит.

– Это ещё почему?

– Я там секретные документы храню, – ответил Виктор и приложил палец к губам. – Только никому не говори.

– Где ты взял этот раритет? – спросила подошедшая Кальфу, презрительно осмотрев «Траби». – Он же сейчас на части развалится.

Виктор вернул на место боковое зеркало, которое болталось на нескольких проводах.

– Не оскорбляй честь культового автомобиля, символа великой Лейтании, простирающейся от моря до моря, – с достоинством ответил он, хлопая расхлябанной дверцей рыдвана[1], которая норовила открыться сама собой. – Хм… Надо заменить уплотнитель. Опять придётся искать резину и корячиться с нарезкой. Такую страну просрали… Ну ничего, у вашего поколения появился шанс высрать её обратно, сделав ещё более великой.

– «Не спрашивай, сколько дерьма тебе может дать твоя страна, спроси, сколько дерьма ты можешь дать своей стране»? – подсказал Каин.

– Именно так, брат. Именно так.

– А подпалины откуда? – спросила Кальфу, тыча пальцем в чёрные пятна на передней части автомобиля.

– Какие ещё подпалины? – тут же всполошился Виктор. – А, эти. Загорелся во время заправки, нормальное явление.

Обычная история с «Траби» – расположенный рядом с двигателем бак требовал уделять заправке должное внимание. Виктор, разумеется, этого не делал, предпочитая пускать процесс на самотёк.

– Пока ждали пожарных, цыгане успели сосиски на пламени зажарить, – Виктор вздохнул. – Заплутали, бывает. Забыли, что заправка находится в ста метрах от них. Хотя им даже предложили дорогу показать.

– Кажется, я видела нечто подобное в новостях пару лет назад.

– Да? Мне казалось, что он за последние пару лет горел раз пять, не меньше. Деревянные части, бензобак под капотом, всё такое…

– Я туда не полезу, – заявила Кальфу.

– Ицинке-пиценке киш Кальфу, – пропел Виктор. – Испугалась маленькой старой машинки. Не дрожи, «Траби» не кусается. Опять же, на метро мы туда всё равно не доедем, ветка опять на ремонте.

Можно было не уточнять о какой именно ветке идёт речь. Синяя ветка метро стабильно закрывалась на ремонт каждый месяц. Вагоны, которые должны были ездить по ней, приходили бракованными, списывались и отправлялись в отстойники, где благополучно ржавели и разваливались. Новые партии продолжали поставляться точно в срок, качество их становилось всё хуже, а в последний раз ситуацию усугубили пьяные рабочие-урсиды, которых забыли забрать перед отправкой. На протяжении всего пути они продолжали уничтожать запасы спиртного и до Офенпешта доехали в совсем уж невменяемом состоянии. Полиция попыталась было справиться с ними, но быстро отказалась от этой идеи и отступила.

Проспавшись, мающиеся с похмелья урсиды отказались возвращаться домой в Ебению и попросили оставить их в Транслейтании. Спустя неделю дебатов, едва не закончившихся поножовщиной, парламент всё же постановил оформить урсидам гражданство, так как забирать их никто не спешил, и не смог придумать ничего лучше кроме как доверить им ремонт всё тех же бракованных вагонов. Благо работать с металлом и механизмами они умели.

Урсиды организовали небольшой анклав-гетто рядом с отстойником и приторговывали уцелевшим оборудованием, изредка доводя до ума пару вагонов в месяц. Итогом их деятельности стал дикий бардак, покрываемый городскими чиновниками, но синяя ветка стала закрываться чуть реже. Также урсиды приторговывали термоядерным самогоном собственного производства и ввели моду на квадратные зимние шапки с ушами.

– Твой рыдван может взорваться в любой момент.

– В следующий раз поедем на джипе, – пообещал Виктор. – Но сейчас не стоит привлекать внимание.

– Как будто эта штука тянет на эталон незаметности.

– Зато полиция никогда не останавливает.

Он махнул рукой, и Каин едва успел поймать брошенные ключи.

– Ты поведёшь.

– Пересмотрел фильмов про крутых полицейских?

– Да. И тем горжусь. У кого ещё есть такая эпичная коллекция, а?

Кальфу подёргала дверную ручку.

– Не открывается.

– Бывает. Попробуй с другой стороны.

Раздался скрип и грохот. Виктор обернулся.

– А нежнее открывать не могла? – спросил он, увидев лежащую на асфальте дверь.

Кальфу приложила её обратно и вернула в паз ударом ноги. Тем временем Виктор принялся крутить ручку радиоприёмника. Салон заполнила громкая музыка, последний шедевр Жужи Иллени[2].