Раненые псы жалобно стонали и скулили. Скребя когтями по асфальту, ползли прочь от оплывающих кровью трупов сородичей, оставляя за собой неровные красные полосы, пока гостинцы из размеренно тарахтящей пушки не оборвали их мучения.

Грохот оружия стих. Наступила звенящая тишина. Подростки ошалело смотрели на дохлых псин, постепенно осознавая, как им, новоявленным сталкерам, повезло.

Заскрежетало. Узкая стальная задвижка в верхней части фургонной дверцы сдвинулась на пару сантиметров в сторону. Из приоткрытой щели донесся звонкий мальчишеский голос:

– Оружие за спину! Руки над головой!

Друзья переглянулись. Они не ожидали, что спаситель окажется их ровесником.

– Угомонись, Матюха. Негоже пугать гостей, – сказал второй обитатель фургона. Судя по низкому, с легкой хрипотцой, голосу – человек это был взрослый, как Зубр, например.

Загромыхал засов, и дверь фургона открылась с противным скрипом. В проеме стояли двое: высокий пожилой мужчина с неровно обстриженными седеющими волосами и русый худощавый подросток. Оба в меховых жилетах поверх рубашек с длинным рукавом и штанах из плотной синей ткани. На ногах ботинки с толстой подошвой. Вместо противогазов – намотанные чуть ли не до глаз цветные шарфы. «То ли до предела отравлены радиацией, потому и плевать хотели на безопасность, то ли мутанты какие, как те же братья Черепановы», – подумал Кузьма.

Близнецы были, пожалуй, самыми известными выродками на весь город. О них не знал только ленивый. С ранних лет имея неутолимую страсть к механике и конструированию всяких прибамбасов, братья-мутанты соорудили подобие паровоза на шасси от старой дрезины и с тех пор возили по железке между бомбарями-полисами торгашей с их товарами. За что, собственно, и получили прозвище, а не за гладкие, как бильярдный шар, головы. Хотя и эта версия имела право на существование. Самих братьев вживую Кузьма не видел, но, со слов отчима и тех же торговцев, знал, что Черепановы работают за еду, живут в одном из заброшенных цехов «Искожа» и прекрасно обходятся без противогазов и защитных комбинезов.

– Ну, заходите быстрей, – буркнул мужчина в красно-сине-зеленый полосатый шарф.

Подростки опять переглянулись. Кузьма мотнул головой в сторону самодельного броневика, словно спрашивая: пойдем? Пашка пожал плечами: дескать, не знаю, ты старше, тебе и решать.

Хозяева грузовика молча наблюдали за разыгравшейся на их глазах пантомимой, а когда Кузьма кивнул и решительно зашагал к открытой двери, подвинулись в сторону, давая гостям дорогу.

Матюха захлопнул дверь и запер на засов, как только подростки оказались в отделенном от основной части фургона закутке. Сразу стало темно. Тонкая полоска света проникала через узкую щель смотрового окошка, пока Матюха не закрыл и ее. Спустя секунду где-то вверху раздался щелчок – и с потолка пролился красноватый свет из закрепленного под крышей плоского плафона.

– Сейчас пошумит немного, – предупредил мужчина, щелкая рубильником на стене закутка.

Из круглых отверстий в потолке хлынули тугие потоки сжатого воздуха. Направленные под разными углами, они эффективно удаляли радиоактивную пыль даже из малейших складок одежды. Расположенные в полу узкие щели воздухозаборников постепенно очищали атмосферу ограниченного пространства, с пронзительным свистом всасывая в себя загрязненный воздух.

Паштет случайно наступил на одно из забранных решеткой отверстий. Под резиновой подошвой бахилы раздался басовитый гул. Кузьма двинул приятеля локтем в бок. Пашка сдвинулся в сторону, и гудение сменилось привычным свистом.

– Можете снять противогазы, – сказал мужчина, когда обработка сжатым воздухом закончилась и в закутке повисла звенящая тишина. – Не бойтесь, здесь безопасно. Если не доверяете мне, проверьте показания ваших приборов.

Кузьма глянул на дозиметр. Цифры действительно показывали приемлемые значения, а динамик издавал мерные щелчки.

Пашка тоже посмотрел на экран устройства, а потом в нерешительности уставился на товарища. Кузьма видел его глаза за круглыми стеклами противогаза – такие большие и доверчивые, в них плескались восторг, удивление и крохотная частичка страха.

– А, была не была! – Кузьма взялся за гофрированную трубку воздуховода, стянул с себя противогазную маску и тут же почувствовал, как защипало влажное от пота лицо и как потянувшиеся было за влажной резиной мокрые волосы снова прилипли к голове.

Глядя на друга, Пашка тоже снял противогаз и шумно засопел носом.

– Матюха, проводи гостей в дом, – попросил мужчина.

Мальчишка повернул дверную ручку и первым вошел в жилой отсек.

Друзья перешагнули порог самодельного дома на колесах и чуть не ахнули от удивления. Изнутри стены фургона были отделаны темными от времени досками и завешаны коврами разных форм и расцветок. Кузьма не понаслышке знал, что такое грохот работающих механизмов и как болит голова от постоянного шума. В детстве он частенько бегал с пацанами в генераторную помогать механикам, да и просто так поглазеть, а потому с ходу оценил практичный подход к делу. Пашка тоже сообразил что к чему, но не ограничился простым созерцанием, а поджал губы и с деловым видом покивал.

Пока подростки осматривались, хозяева грузовика сняли с себя шарфы и повесили на прикрепленную к стене вешалку.

– Давайте знакомиться. Меня зовут Репс, – сказал мужчина и кивнул на компаньона: – Это Матюха, как вы уже поняли.

Парень приветливо махнул рукой, проходя между откидной скамьей и привинченным к полу овальным столом. Приподнял ковер, открыл неприметную дверцу в задней стенке фургона и скрылся в узком тамбуре. За дверью послышался торопливый стук ботинок по металлической лестнице, потом вверху негромко загромыхало, раздался скрип и приглушенный скрежет, как будто двигали что-то тяжелое.

– А вы кто? – продолжил знакомиться Репс.

– Сталкеры мы, – пробасил Пашка, пытаясь придать себе больше солидности.

– А имена-то у вас есть, сталкеры? – Репс шагнул к столу и сел на скамью.

Кузьма решил не строить из себя крутого перца и сказал обычным голосом:

– Есть. Его Паштетом кличут, а я Домовой.

– Вот и познакомились. Присаживайтесь, в ногах правды нет. – Репс подождал, когда гости сядут на скамью с другой стороны фургона, и продолжил завуалированный под беседу допрос: – Ну а здесь как оказались?

Кузьма с первого взгляда ощутил расположение к Репсу. Открытое, дружелюбное лицо, морщинки вокруг добрых глаз, изогнутые в приятной полуулыбке губы вызывали в нем симпатию. Парень чувствовал, что может довериться этому человеку, и рассказал об Испытании.

Пока он говорил, Пашка несколько раз предупреждающе кашлял, чтобы друг остановился. Кузьма слышал эти сигналы, понимал, что они означают, но продолжал говорить. Он был уверен, что лишнего не наболтает.

– Так, значит, у вас тут рядом крупное убежище, и не одно. – Репс задумчиво постучал по нижней губе укороченным на одну фалангу указательным пальцем. – Это хорошо.

– Теперь ваша очередь. Что вас с Матюхой привело сюда? – Пашка опять говорил басом, только на этот раз голос дал петуха, и вышло забавно.

Репс ответил стандартной легендой: мол, уехал из города незадолго до Атаки, все эти годы выживал, как мог, по крупицам собирая сведения о малой родине. Как узнал, что в Кирове есть живые люди, вернулся домой, в надежде хоть что-то выяснить о судьбе близких родственников. Матюху подобрал в сожженной деревне. Работорговцы забрали всех, кого можно было выгодно продать, остальных убили, а дома подожгли. Малец чудом выжил: мать спрятала его в подвале за мгновение до того, как в дом ворвались вооруженные до зубов ублюдки, за волосы выволокли ее за дверь и увезли в неизвестном направлении.

Правдой в его словах была только история Матюхи, все остальное – выдумка чистой воды. До Атаки Репс жил в небольшом городе возле Полярного круга, работал водителем. Ни военного, ни экономического интереса городок не представлял, поэтому печальная судьба обошла его стороной. Когда до поселения доползли слухи о ядерной войне, жители объединились и сделали из грузовых машин кустарные броневики с пневматическими пушками для защиты от возможных врагов.